Скала альбатросов - Альберони Роза Джанетта

Фра Кристофоро продолжал:

— Так или иначе, знай: напрасно мечтаешь удержать здесь падре Арнальдо, точно так же тщетны все твои мечты о Марио, даже если твоя матушка и Марта вселяют в тебя какую-то крохотную надежду. Марио Россоманни — маркиз, а ты — дочь управляющего. И не должна забывать об этом. Сейчас тебе кажется все незначительной преградой, потому что тебе неведомы общественные условности, которые определяют поведение мужчины. Дочь управляющего не может стать женой маркиза. Такое никак невозможно, просто немыслимо. Только чудо могло бы помочь маркизу жениться на тебе, запомни это хорошенько.

Монах остановился, поняв, что говорит жестокие, хотя и верные слова и звучат они слишком резко. Спустя минуту он продолжал уже иначе, спокойнее, стараясь смягчить тон. Он вовсе не собирался говорить со злобой, а хотел только раз и навсегда развеять ее иллюзии.

— Послушай меня, дорогая, я был твоим учителем и хочу твоего счастья. Я как никто желаю тебе счастья и поэтому не стану советовать вступать на опасный путь, который приведет тебя к беде. Веришь мне?

— Верю, — ответила девушка, понурив голову. Слезы ручьем текли по ее щекам.

— Поговорим о маркизе, — отеческим тоном продолжал фра Кристофоро, взяв ее за руки. — Так вот, знай — при всем желании маркиз не может жениться на девушке из народа. Его родственники и другие аристократы никогда не допустят этого. Сам король запретит подобный брак. Ведь подобное событие подорвало бы устои всей системы, на которой держится высший свет. Особенно после революции во Франции. Для человека из низов закрыт вход в аристократические круги. Разве тебе не известно, что у них совершаются браки между двоюродными братьями и сестрами? Это способ сохранить чистоту рода, целостность семьи, укрепить свое сословное положение. В прошлом, когда устои общества считались прочными и надежными, может, и была какая-то совсем крохотная надежда на такой брак, но в наше время…

— Но Марио любит меня! И сделает все, чтобы жениться на мне. Он сам сказал это! — она с укоризной посмотрела на монаха.

— Я убежден, он любит тебя, и верю, что хочет жениться. Но он — мечтатель, как и ты! Очень скоро маркиз столкнется с действительностью: он может любить тебя, может сделать тебя своей любовницей, но жениться вынужден будет на аристократке. Это неизбежно. Ты хотела бы стать его любовницей? Чтобы он навещал тебя лишь время от времени, а может, даже всего раз в год? Разве именно это тебе нужно?

— Нет, ни за что на свете! Мне не нужен любовник! Я хочу всегда быть с ним!

— Тогда, если хочешь выйти замуж, следует забыть про Марио Россоманни. Придется выбрать другого мужчину, — торжественно заключил фра Кристофоро.

— И что это может быть за мужчина? Какой-нибудь крестьянин? Кто-нибудь из наших пастухов? Или солдат из гарнизона, который приведет меня в свой жалкий дом и заставит наплодить ему кучу детей? Я растолстею и подурнею. Этого вы желаете мне?

— Нет, дорогая, не этого. Понимаю, что тебя мучает. Все можно как-нибудь уладить. Ты мота бы, например, поехать на какое-то время к моей тетушке, в Фоджу. Пожила бы у нее. Там могла бы встретить какою-нибудь славного молодою человека, который захочет жениться на тебе. Может быть даже, это окажется сын какою-нибудь коммерсанта, достаточно состоятельный, который не станет претендовать на приданое.

— И все же вам, если вы любите меня, надо поговорить с падре Арнальдо. Он должен найти какое-то решение. Я хочу выйти замуж только за Марио! — воскликнула Арианна, решительно поднимаясь.

— Падре Арнальдо не Господь Бог! — сокрушенно произнес монах, снова взяв ее за руку. — Ты обязана, дорогая, понять это, иначе загубишь собственную жизнь.

— Но меня нисколько не интересуют все эти рассуждения. Я готова загубить свою жизнь. Я не могу жить без Марио! — Она высвободила руку. — Мне нужен Марио! — Девушка подошла к лошади и отвязала поводья.

— Но это же безумие, дорогая, приди в себя! — Однако она уже вскочила в седло. — Куда же ты?

— Не знаю. Мне надо побыть одной, подумать.

— Не сердись на меня, прошу тебя. И не плачь. Я говорил с тобой так только потому, что желаю тебе добра, запомни это, дорогая. И не забывай, что фра Кристофоро любит тебя.

— Да, я знаю. Спасибо. Но я хочу жить по-своему.

— И я желаю тебе этого. Ну а не получится по-твоему, не суждено сбыться радужным мечтам, тогда пусть у тебя будет такая же ясная и спокойная жизнь, как у меня.

Арианна повернула коня на восток и пришпорила его. Фра Кристофоро смотрел ей вслед и, когда она скрылась за соснами, тяжело опустился на камень. Он возненавидел самого себя за то, что решился поговорить с ней. Боже, как все сложно в отношениях мужчины и женщины! Похоже, они вступают в противоречие со множеством правил и не позволяют жить в мире с другими людьми.

В белом платье, с распущенными по плечам волосами, в широкополой шляпе Арианна направилась в бухту Тонда — просторный круглый водоем, отвоеванный морем у скал, поднимавшихся здесь на пять-десять метров.

Попасть сюда со стороны моря можно только через узкий сводчатый проход, в который едва протискивается небольшая лодка, а по суше — лишь по извилистой тропинке, спускающейся по изрезанной трещинами крутой скале, и для этого нужны определенная ловкость, а также знание, куда ступить. И всегда надо быть готовой ухватиться за известняковые выступы. А любой, кто укроется на лодке в этой закрытой со всех сторон бухте, не будет виден ни с моря, ни с суши.

Именно поэтому они с Марио выбрали эту бухту для своих будущих любовных встреч. И сейчас Марио назначил ей свидание в этом укромном месте, где он хотел остаться с нею наедине. Наконец-то, впервые после праздничного бала, они побудут одни. Маркиз прислал ей письмо из Неаполя: «Буду на Тремити 30 сентября. Жду тебя в нашей волшебной бухте к вечеру. Приходи непременно, прошу тебя, любовь моя, приходи непременно!»

После приема на вилле маркизы прошло две недели. Целая вечность для нее. Она читала и перечитывала письмо от любимого сотни раз. И для него тоже время тянется бесконечно, думала она. Значит, любит ее, любит!

С радостными восклицаниями кружилась она по комнате перед изумленной Мартой и с волнением готовилась к свиданию. Накануне ночью почти не спала. Просто не могла уснуть, столько мыслей бродило в голове, а главное, нужно было обдумать, что она скажет ему. Она представляла, как он обнимет ее, поцелует, приласкает, шепнет что-то ласковое. А она? Она доверится своему инстинкту. Главное — увидеть его лицо, услышать его страстный голос, ощутить его тепло. И дыхание. Ох, как ей нравилось его дыхание с легким ароматом табака. Боже, дай ей дожить до той восхитительной минуты, когда он заключит ее в свои объятия!

Было около шести часов вечера, солнце уже клонилось к закату. Тысячи цикад, укрывавшихся в кустарнике, издавали свой монотонный и непрестанный стрекот, а листья лавра, самшита и молочая, в отличие от легкого шелеста сосен, испускали почти металлический звук, едва до них долетал сентябрьский бриз. Из-под ног ее при каждом шаге разлетались крупные мухи, и по горячей земле шныряли ящерицы, некоторые в изумрудных крапинках. По крутым склонам прыгали дикие козы. Они давно уже привыкли к ней и не боялись ее. И все же Арианна чувствовала себя очень одинокой. В этот солнечный день ее почему-то мучило какое-то неясное чувство, похожее на страх. Она опасалась, что при свете дня кто-нибудь наблюдает за ней, видит ее. Если только какая-нибудь женщина, либо рыбак, либо парень из села заметят ее совершенно одну в бухте Тонда или обнаружат, как подплывает на лодке Марио, она тотчас станет мишеиью для сплетен по всем островам.

Опасение было столь велико, что она не решилась спуститься на самый берег, к воде, а остановилась на крутом склоне и взглянула вниз — там никого не было, но она пристально, камень за камнем, осмотрела всю бухту — никого. Быстро прошла обратно и поднялась на самый высокий в окрестностях утес и оттуда еще раз внимательно оглядела всё вокруг — нигде ни души.