Константин Бадигин - Кольцо великого магистра
Княгиня Улиана побледнела.
— Вонючий пес? — не выдержал Ягайла. — Я знаю, почему он так расхрабрился: Витовт обещал поддержку жемайтов. Да, да, так и есть! — Он плюнул, вспомнив Витовта. — Не беспокойся, матушка, мы что-нибудь придумаем с братцем Скиргайлой.
Но придумать что-нибудь не так просто. Война с немцами сулила много забот и неприятностей. Нет, совсем не к месту война, когда в стране идет неурядица. И друзей почти не осталось. Бог знает, чем на этот раз все может кончиться.
Ягайла чувствовал топор, висящий над головой.
— Что делать с гонцами? — спросил боярин Бойтонор.
— Сколько их?
— Двое.
— Одного посадить на тупой кол, — изрек Ягайла, — и дать в зубы письмо, пусть держит. Второй должен смотреть на казнь и рассказать о ней великому магистру. Завтра без письма отошли его в Мариенбург.
Боярин Бойтонор бросился исполнять приказание князя. В дверях он столкнулся с краснощекой сенной девушкой.
— Московиты ждут в твоих покоях, великая княгиня, — шепнула в самое ухо Улианы запыхавшаяся девушка.
Ягайла вместе с матерью вышли к русским. Разговор должен быть тайным, без свидетелей, и поэтому послов принимали не по правилам.
Послы поклонились Ягайле в землю. Потом в пояс поклонились княгине Улиане.
— Смею ли о твоем княжеском здоровье спросить, как тебя господь милует? — важно сказал боярин Роман Голица.
— Божьею милостью и пречистые богородицы, и великих чудотворцев дал бог жив, — оглядывая московских бояр быстрыми глазами, произнес Ягайла.
Послы выглядели нарядно. Прежде чем пойти во дворец, они долго парились в бане, приоделись, подстригли бороды. Роман Голица светился золотым шитьем кафтана, был осанист и строг. На Дмитрия Саморода заглядывались сенные девушки великой княгини. Такого молодца не часто встретишь. Красив лицом, широк в плечах, русые кудри и высок ростом. А Василий Корень надулся, напустил на себя важность. Он и так был пузат изрядно, а сегодня казался вдвое толще.
— Здоров ли, благополучен ли мой брат, великий князь Дмитрий? — продолжал Ягайла обмен любезностями.
— Великий князь и государь в добром здравии, так и тебе желает, — ответил Роман Голица с поклоном.
Поклонились и остальные бояре.
Роман Голица молча вручил Ягайле грамоту великого московского князя.
— Согласен ли мой брат великий князь Дмитрий? — не мог сдержать нетерпение Ягайла.
А Роман Голица сделал знак Дмитрию Самороду, стоявшему поодаль с подарком Дмитрия Московского. Богатырь приблизился.
— С Куликова поля добыча, — сказал боярин, — доспехи со князя татарского сняты. Тот князек своей волей в полон пришел, потому и бронь цела, как новая.
Но литовскому князю было не до подарков.
— Читайте, матушка, — сказал он, отдав матери грамоту.
Ухватившись правой рукой за вислый ус, стал внимательно слушать. С каждым словом бледное, невыразительное лицо Ягайлы оживлялось.
Великий князь ликовал. «Вот оно, спасение, — думал он. — Ежели женюсь на княжне Софии, московский князь в помощи не откажет».
— Когда быть свадьбе? — спросил он, едва княгиня Улиана закончила читать письмо.
— На тот год весной, великий князь, — опять поклонился боярин Роман Голица.
— Почему так долго? Надо бы скорее! — вырвалось у князя.
— То нам не ведомо, — ответил посол, нахмурив брови. Повернувшись к Василию Корню, он взял из его рук второй свиток, развернул его и с низким поклоном вручил князю.
Ягайла торопливо передал пергамент матери. Княгиня Улиана прочитала вслух обстоятельно составленный брачный договор, по которому литовский князь признавал себя подручным московского князя Дмитрия. Княгиня читала медленно, обдумывая каждое слово.
— Быть посему, — сразу решил Ягайла и хлопнул два раза в ладоши. — Эй, княжескую печать! — крикнул он.
Боярин Голица неодобрительно смотрел на князя. Торопится и одет просто. Боярин понимал, что посольство тайное, и все же удивлялся, почему князь в простом суконном кафтане, а не в княжеских одеждах.
Словно шарик, вкатился в комнату боярин с печатью.
Ягайла, не раздумывая больше, скрепил договор. Перекрестясь, приложила свою руку и великая княгиня Улиана.
Ягайла снова ударил в ладоши и приказал принести ответные дары для московского князя и угощение послам.
Глава пятнадцатая. САМЫЕ НЕВЕРОЯТНЫЕ ПРОИСШЕСТВИЯ СОВЕРШАЮТСЯ ТАМ, ГДЕ ИХ НИКТО НЕ ЖДЕТ
У ограды Троицкого монастыря Андрейша увидел, как монах в черной скуфейке, дергая за спущенную с колокольни веревку, раскачивает тяжелое било колокола. Стопудовый колокол ударил, и низкий, протяжный звук поплыл над городом. Следом ударили по одному разу в церкви святого Николая и мученицы Параскевы.
«Через час княгиня умрет», — подумал он, убыстряя шаги.
Предчувствие чего-то важного, что должно вскоре совершиться, не покидало Андрейшу. Он волновался все больше и больше.
Напротив гостиного двора он пересек Замковую улицу и очутился в литовской половине города. Улицы и здесь узкие — едва разъехаться двум всадникам. Среди однообразных глиняных домов и серо-зеленых камышовых крыш изредка торчали башенки боярских хором.
Андрейша удивлялся безмолвию и тишине. Его шаги гулко раздавались на пустых улицах. Лавки были закрыты, а в окнах домов он не заметил ни одного любопытного горожанина.
«Слыхал я на торгу, будто ни один литовин на казнь не пойдет смотреть, — вспомнил Андрейша слова церковного сторожа, — ихний жрец так повелел».
Пройдя две-три кривые улочки, юноша услышал скрип немазаных осей. Он остановился и стал ждать. Из-за угла, вихляя большими деревянными колесами, выехала повозка. Ее тащили две черные малорослые коровы. С каждой стороны упряжки, держась за коровий рог, медленно шли девушки в странном белом наряде. Их босые ноги мягко ступали по пыльной дороге, а длинные волосы были распущены по плечам и закрывали лицо. За повозкой, в нескольких шагах позади, шла третья девушка, в зеленых одеждах, с широким белым поясом. Закрыв лицо руками, она горько плакала.
Андрейша понял, что это и есть скорбная телега, на которой везут казнить княгиню Бируту. Улица была узка, и мореход прижался к глинобитной стене дома, чтобы телега не задела его.
Андрейша хорошо разглядел лежавший на телеге длинный кожаный мешок. Он мог бы рукой притронуться к нему, если бы захотел.
«В мешке шевелится кто-то живой», — подумал он со страхом.
Девушка в зеленых одеждах, поравнявшись с ним, перестала плакать и опустила руки. Андрейша оцепенел от неожиданности: на него глядели знакомые голубые глаза.
— Людмила! — крикнул он. — Незабудочка!
— Андрейша, любимый! — Девушка протянула руки к мореходу, но вдруг побледнела и отстранилась.
— Я все расскажу, но не сейчас, после, — шептала она, задыхаясь. — Помоги вызволить от смерти княгиню Бируту. Князь Витовт ничего не пожалеет…
— Мне ничего не надо от князя Витовта, — ответил Андрейша, не спуская глаз с Людмилы. — Я так страдал без тебя…
— Я умоляю, помоги княгине!
— Приказывай! — Андрейша все еще не верил, что встретил невесту. Он сделал несколько шагов рядом с ней.
Телега выехала на маленькую пустую площадь и остановилась.
— Не оборачивайся и не смотри на меня, — шептала Людмила. — Княгиня в этом мешке. Ее должен был спасти Серсил, наш Серсил, но с ним, наверно, что-то случилось. Мы нарочно едем кружным путем, чтобы выгадать время… Какая красивая кольчуга и золотые медведи! — не удержалась девушка. — Тебя послал сам бог!.. Теперь слушай. Купи на торгу белого козла, поспешай вперед нас, мы поедем через дубовую рощу. Где дорога выходит в сосновый бор, спрячься в кустах и жди. Будет телега проезжать возле тебя, выскакивай и кричи пострашнее. Мы разбежимся, а ты развяжи мешок, помоги княгине выбраться и уводи в орешник. Там я буду ждать. А в мешок запихай козла.
«Бесовское наваждение, — подумал Андрейша, слушая прерывистый шепот девушки, — или, может быть, я сплю? Моя Людмила в поганском наряде провожает на казнь княгиню Бируту… Надо купить козла, спрятать в мешок вместо княгини. Людмила в опасности, она кого-то боится. — В голове у Андрейши будто перекатывались раскаленные камни. — Как это могло произойти? А если Людмилу заколдовали? — Он вспомнил, что ее отец был поганский священник, вспомнил жреца в литовском селении на озере и решил делать так, как просила Людмила. — Ко мне пришло счастье, я нашел незабудочку!»— повторял он. Но на душе рядом с радостью теснилась тревога.
— Где искать тебя? — спросил Андрейша, страшась вновь потерять девушку.
— Меня искать не надо, я сама приду.
— Я на постое у попа русской церкви святой Троицы, — не спуская глаз с девушки, сказал Андрейша. — Все сделаю, как велела, незабудочка моя!
