Мичо Каламата - Под властью пугала
– Ну и прекрасно. Закуривайте! А мне не нальете чаю?
– Ох, прости, папа. – Тефта и Хюсен потянулись за чайником, руки их столкнулись. – Дай я налью.
– Твой отец пишет, что сам будет оплачивать твое учение, так?
– Да.
– А документы привез для паспорта?
– Да, они все со мной.
– И куда же ты решил ехать?
– В Париж.
– На кого собираешься учиться?
– На инженера-строителя.
– Что ж, дело хорошее. Хава, свари-ка мне лучше кофе, – попросил господин Зетир, отставляя чай. – Я больше кофе люблю. Да, место неплохое.
– В Париже есть чему поучиться, – подтвердил Хюсен.
– Я только один раз был в Париже. В девятнадцатом году, месяца два пробыл там с албанской делегацией на мирной конференции.
– Вы попали в самое неудачное время, – заметил Хюсен. – Только что кончилась война, многого не хватало.
– А мне больше нравится Стамбул, – продолжал господин Зетир. – Конечно, Стамбул – не Париж, но мы, албанцы, как-то уютнее там себя чувствуем.
– В Стамбуле неплохо, но с Парижем его не сравнить.
– А я и не сравниваю. Как это вы говорите? Дело вкуса, верно? А то еще скажете, что я рассуждаю, как «старик».
Все засмеялись. Госпожа Хава принесла кофе. Он выпил его маленькими глотками и снова обратился к Скэндеру:
– Теперь главное – получить паспорт. Давай-ка твои документы.
Скэндер достал конверт из внутреннего кармана пиджака.
– Здесь все в порядке? – Он открыл конверт. – Прошение, справка о социальном положении, свидетельство об окончании школы… По-моему, все как надо.
– Как вы думаете, получится что-нибудь? – спросил Скэндер.
– Постараюсь. При желании все получится.
– Дело в том, что господину Петани паспорт нужен как можно скорее, – выступил ходатаем Хюсен, которому Скэндер понравился с первого взгляда. – Занятия уже начались, а пока выдадут паспорт, пока он пароходом и поездом доберется до Парижа, его могут не принять, год будет потерян.
– Постараемся все сделать побыстрее.
VIII
Скэндер вошел на Старый рынок и поначалу заблудился в лабиринте узких грязных улочек. Потом узнал переулок мастеров по выделыванию телешей, прошел мимо медников и оказался у кофейни Хаджи Реки. В ушах стоял звон от стука и грохота мастерских, да и в кофейне его продолжало преследовать громыхание кузнечного молота, доносившееся откуда-то неподалеку.
Сидевший за стойкой уста[52] Хаджи, дородный, черноусый, в белой телеше, проводил Скэндера любопытным взглядом. Только когда тот подсел к двум юношам, ожидавшим его за столиком у окна, он занялся своим делом.
– Еще кофе, уста!
– Сию минуту, Хаки.
– Присаживайся, Скэндер. Знакомься, товарищ Хамди.
Скэндер поставил чемодан, бросил сверху плащ и протянул руку.
– Скэндер Петани.
– Хамди Зека.
– Как жизнь?
– Хорошо, Хаки, хорошо. Джемаль еще не пришел?
– Он немножко запоздает. Просил подождать.
– Он нашел машину?
– Нашел.
– Значит, отправляешься, Скэндер?
– Да.
– Первый раз за границу?
– Первый.
– Как хорошо, что едешь вместе с Джемалем!
– Мы с ним вместе только до Рима, а дальше поеду один.
– Ничего. Он все расскажет. Закуривай.
Скэндер закурил и оглядел кофейню уста Хаджи. Тесное помещение, шесть-семь непокрытых столиков, стоящих почти вплотную, старые стулья и табуретки. За прилавком бутылки раки и другие напитки, разномастные стаканы и рюмки. Стойку уста Хаджи украсил множеством фотографий киноактеров, над которыми возвышалась фотокарточка короля Зогу в военном мундире – вся грудь в орденах, фуражка набекрень, как у заправского громилы.
За соседним столиком два парня в потрепанной одежде, видимо, подмастерья, увлеченно слушали старика в сдвинутой на затылок соломенной шляпе. Облокотившись на край столика, он негромко рассказывал им что-то смешное, а они то и дело покатывались со смеху.
– Пожалуйте кофе. Откуда господин к нам пожаловал?
– Это, уста, наш друг, Скэндер Петани.
– Очень рад.
Уста Хаджи заметил чемодан.
– Уезжаете?
– Далеко уезжает, уста Хаджи, во Францию.
– Вот как! Учиться?
– Да.
– Давай поставлю чемодан за стойку. – Не дожидаясь согласия, он взял чемодан. – А плащ оставь тут. – И аккуратно повесил плащ на спинку стула.
Скэндер вопросительно посмотрел на Хаки, тот улыбнулся.
– Да он свой человек.
Скэндер отхлебнул кофе и прислушался, стараясь уловить, о чем говорит за соседним столиком старик в соломенной шляпе. Его друзья тоже умолкли.
– …и едет в Тирану к своему другу. Тогда как раз сменилось правительство. Покупает старик газету и идет прямо к Фейзи-бею.
– Как дела, Хасан-эфенди, как жизнь, – расспрашивает его бей. Друг ведь, не как-нибудь.
– Да все хорошо, Фейзи-бей, кругом покой и тишина.
– Его высокое величество – вот кого надо благодарить. Он принес нам спокойствие.
– Уж такое спокойствие, Фейзи-бей, что вот уезжал из деревни к тебе, так детей отправил к брату, а дом оставил как есть, даже запирать не стал.
– Да ну! И воров не боишься?
– Да какие у нас воры, Фейзи-бей. Они ж теперь все в Тиране собрались.
Сказал, как припечатал.
Фейзи-бей стоит, только губы кусает.
Потом достает старик газету и говорит:
– Вот, нового премьер-министра поставили.
– Да. Его высокое величество назначил Пандели Евангели.
Дед Хасан сидит, головой качает.
– Что это ты головой качаешь?
– Какие же мы, албанцы, неблагодарные.
– А что?
– Ну почему поставили премьер-министром не Наима Фрашери, а этого недоумка?
– Тс-с-с! Смотри, услышит кто-нибудь! Ты что, Наим Фрашери умер лет тридцать назад!
– А этот-то уж лет восемьдесят, как помер! – И показывает бею фотографию в газете.
Все рассмеялись.
Скэндер и его товарищи тоже не удержались от смеха.
– Все сказки рассказываешь, джа Хасан?
– Какие же сказки, это все быль.
– Твоя быль-то с подковыркой.
– Да это ж все шутки, сынок.
– В каждой шутке половина правды, – заметил Хамди.
– Так что давайте, сынки, побольше шутить!
– Почему?
– Да потому что вторую половину нам все равно не дадут сказать.
Снова все засмеялись.
– А кто это у вас за столиком?
– Наш друг. Знакомьтесь, Скэндер Петани.
Джа Хасан потянулся и взял его руку в обе ладони.
– Ты случайно не сын Демира?
– Да!
– Что ж ты сразу не сказал? Мы ведь с твоим отцом близкие друзья. В двадцать четвертом в одной роте служили. Чем тебя угостить?
– Спасибо, ничего не надо.
– Уста, кофе!
– Да я уже пил!
– И еще выпьешь, раз я угощаю!
– Спасибо, не хочу!
– А ты случаем не чиновник?
– Нет. А что?
– Только они днем не пьют кофе, боятся, что не заснут на работе.
Скэндер рассмеялся. Этот старик ему очень нравился.
– Нет, – повторил он, – я не чиновник.
– А может, собираешься им стать? Если есть знакомства, так еще станешь.
– Да нет, джа Хасан, я в чиновники не собираюсь.
– Он во Францию едет, учиться, – сказал Хаки.
– Это хорошо, сынок. Только вот кончишь ученье, воротишься, все равно знакомства понадобятся.
– Джа Хасан, расскажи-ка про секретаря общины, который во Франции учился, – попросил один из подмастерьев.
– Да я уж вам рассказывал, неужели забыли?
– Ну расскажи еще разок, – попросил Хаки.
В разговоре участвовали теперь оба стола. В маленькой кофейне это было делом обычным. Случалось порой, разговор захватывал всех, кто здесь находился. Недаром Хаки в шутку называл кофейню уста Хаджи «клубом».
– Ну ладно, молодежь, если уж вам так хочется. Приезжает один молодой человек из Франции, в кармане диплом – не шутка. Ну, думает, теперь я с образованием, буду как зрячий среди слепых, подберу себе хорошее место в Албании. Размечтался – куда там – уже чуть ли не министром себя видит. Да не тут-то было. Куда ни сунется, нигде его не берут. Года два так промыкался, к кому только не обращался, по горло увяз в долгах. Все никак не мог уразуметь, что тут без знакомства ничего не получишь. У нас ведь нынче о чем думает человек – не о каких-то там высоких материях, а о том, как бы полезным знакомством обзавестись. Есть у тебя рука где-нибудь, все двери для тебя открыты. Вот и развелось кругом столько прилипал, доносчиков да склочников. Ну да ладно, в конце концов и он нашел себе покровителя. Тот его пристроил председателем общинного управления где-то на Мати. Начал он работать, да вот секретаря нет. Сочиняет он письмо достопочтенному главе министерства внутренних дел, господину Мусе Юке, так мол и так, без секретаря никак нельзя, и ждет ответа. И вот в один прекрасный день появляется этакая дубина стоеросовая – в узких горских штанах, усы до ушей, тюляф в две ладони высотой, да на нем на два пальца жира и пота – и протягивает ему бумагу. Читает председатель и глазам не верит: согласно вашему прошению, номер такой-то от такого-то числа, господин такой-то назначается секретарем общинного управления. Видит председатель, что от этого секретаря толку не будет, но делать нечего. «Пожалуйте, – говорит, – принимайтесь за работу», – и показывает ему книги записей гражданского состояния, журнал протоколов, справки, в общем, все. «Лады», – отвечает тот, взгромождается с ногами на стул, словно турок какой, кладет перед собой кисет и попыхивает себе целый день, пускает дым в потолок. День проходят, другой – все то же самое. «Когда же за работу приметесь?» – «А делать-то чего?» – «Да вот же книги, протоколы…» – «Какие еще гниги да протыкалы? Я читать-писать не умею, а ты гниги!» – «Читать не умеете?» – «Но!» Схватился председатель за голову, бегом в свой кабинет и быстренько составил еще одну писульку. «Его превосходительству министру внутренних дел господину Мусе Юке. Господин такой-то, направленный в наше управление секретарем вашим приказом номер такой-то от такого-то числа, неграмотен, не умеет ни читать, ни писать и не в состоянии исполнять обязанности секретаря. Поскольку эти обязанности сложны и для их выполнения требуется человек компетентный, способный вести книги записей гражданского состояния, журнал протоколов и т. д. и т. п., прошу почтенное министерство назначить на это место более подходящего человека». Сунул письмо в конверт, вручил жандарму и ждет ответа. Через три дня получает телеграмму из министерства. «Господину председателю общинного управления. Учитывая, что обязанности секретаря сложны и необходим компетентный человек, назначаем вас секретарем, а нынешнего секретаря – председателем. Подпись: Муса Юка руку приложил».
