Александр Барков - Денис Давыдов
В конце беседы Кузьма воспрянул духом и задал вопрос командиру:
– Ну а вы, Денис Васильевич, как бы распорядились в таком случае?
– А вот, гляди в оба! – Давыдов кивнул партизанам. – Хитрость в нашем деле – первейшая статья!
Давыдов велел принести мешки с мундирами французских кавалеристов. Скинул с себя крестьянский тулуп и через пять минут был в полном наряде французского офицера.
– Должен вам доложить, господа, – с важностью оглядел он партизан. – Его величество император Наполеон Бонапарт пригласил нас сегодня ночью в гости. На бал!
– Ясно! – удалой казак Крючков, смекнув в чем дело, хлопнул Жолудя по плечу. – Значит, маскарад выйдет!
– Какой такой маскарад? – удивился Жолудь.
– Погодь, скоро увидишь... – уклончиво ответил урядник. Партизаны, усмехаясь, стали поспешно облачаться в мундиры, недавно захваченные у неприятеля.
– Сейчас ты, Федор, – Давыдов оглядел казака с ног до головы, – настоящий мусье!
– Чего? Чего? – в недоумении переспросил Крючков.
– Мусье и есть! – подтвердил Жолудь, поправляя саблю.
– Теперь не грешно и самого Наполеона заставить камаринскую плясать! – Давыдов обратился к казакам: – Времени даром терять не будем. На конь!
Один за другим партизаны выехали на столбовую дорогу и помчались вслед за командиром. Вечер выдался темный, сырой. Кони скакали лихо. Спустя час впереди показались французы, стоявшие в дозоре.
Давыдов смело поскакал им навстречу.
– Караул! Куда вы смотрите, черт побери! – сердито крикнул он по-французски. – Только что у моста я видел русских. Будьте начеку!
Дозорные виновато переглянулись, отдали честь сердитому офицеру и один за другим попрятались в укрытие. В темноте они приняли партизан за своих.
Казаки двинулись дальше и скрылись во тьме.
Внезапно вдали, у церкви, послышалось мычание коров, раздались чужие голоса.
Давыдов велел партизанам укрыться в овраге, а сам послал казака в разведку. Вскоре тот вернулся и доложил:
– Отряд фуражиров численностью более пятисот человек с награбленным у крестьян скотом располагается на ночлег.
– Так! Так! – Давыдов призадумался, велел выждать с часок, пока враг успокоится, а затем приказал партии двигаться вперед.
Французы спали себе и не заметили приближающихся всадников.
«В атаку!» – крикнул Давыдов, поравнявшись с неприятелем.
С оглушительным «Ура-а-а!» казаки и гусары ринулись в бой.
Французы так изумились внезапному превращению «своих кавалеристов» в русских партизан, что несколько мгновений не могли понять, в чем дело, а затем повели беспорядочную пальбу. Одни в панике бежали куда глаза глядят, другие седлали лошадей. Казаки немедля преграждали им путь к отступлению и обезоруживали.
– Будут теперь знать, каково наших забижать! – крикнул Крючков Жолудю, преследуя неприятеля. – Вишь, как шустро бегут...
– Пардону просят, – в тон ему отвечал Жолудь – Видать, плохо к «балу» приготовились!
В ту ненастную сентябрьскую ночь партизаны заняли Семлево. Только смелый французский поручик с горсткой солдат защищался до тех пор, пока не был тяжело ранен в грудь и не рухнул с коня наземь. Солдаты его тут же пали на колени и сдались в плен.
Порывшись в сумке поручика, Давыдов обнаружил там важную бумагу. В ней говорилось, что в бочках находится обмундирование и обувь для Вестфальского полка. Партизаны взяли 496 солдат и пять офицеров. Всех пленных отправили в Юхнов. Лошадей из-под конвойных Давыдов приказал раздать пешим казакам и местным крестьянам.
Вестовой доставил в ставку Кутузова ценные бумаги и личную просьбу Давыдова о награждении отличившихся в бою.
На привалах вожак партизан не раз вспоминал эту удачную боевую операцию возле Семлева и, с нарочитой важностью покручивая черный ус, говаривал: «А что, братцы? Чем черт не шутит! Не наведаться ли нам еще разок к Наполеону в гости?!»
Знай наших!
В лесу дремучем, на поляне,
Отряд наездников сидит,
Окрестность вся в седом тумане,
Кругом осенний ветр шумит,
На тусклый месяц набегают
Порой густые облака,
Надулась черная река,
И молнии вдали сверкают.
Взвод под командованием ротмистра Чеченского скакал вдоль ухабистой столбовой дороги. Нудные, затяжные осенние дожди размочили землю. Свирепый ветер голодным волком выл по лесу. Невдалеке, в селении, послышались крики. Казаки спешились с коней, притаились в лощине.
Дозорные французов увидели издали казаков и подняли тревогу. Неприятель начал спешно готовиться к бою, поставив обоз полукругом.
Следуя главной заповеди партизан: быстрота и внезапность нападения решают успех налета, Чеченский отдал приказ: «В атаку!»
Казаки с ходу овладели транспортом, однако прикрывавшие обоз пехотинцы отошли к лесу и открыли из-за деревьев сильный огонь. Ротмистр Чеченский спешил казаков и повел их в обход врага. Рукопашная схватка в лесу завершила поражение французов. Но победа досталась партизанам дорогой ценой – пятнадцать казаков были тяжело ранены.
...На рассвете майор Степан Храповицкий с партией гусар возвращался с добычей к селу Назарьеву. Его ночная «операция» закончилась успешно. По пути партизан атаковала шайка французов, засевших в лесу. Видя, что неприятель расположился на высоте и сквозь его ряды пробиться невозможно, майор обскакал опасное место дальней стороной и благополучно прибыл в Назарьево. Там партия Храповицкого соединилась со взводами казаков Попова 13-го и Чеченского.
В тот же день Давыдов отправил курьера в главную квартиру Кутузова с рапортом на имя дежурного генерала штаба Коновницына. Наряду с рапортом вожак партизан в особом письме доносил, что его отряд, усилившись пехотой и казаками, весьма нуждается в продовольствии. А потому он с благодарностью доводит до сведения командования патриотические деяния предводителя дворянства Юхновского уезда Семена Яковлевича Храповицкого «со всею ревностью истинного сына Отечества», который не раз оказывал партии важную помощь в снабжении продовольствием. Более того, «сей почтенный старец» на собственные средства открыл в городе госпиталь.
Храповицкий не только показал лично пример дворянству, оставшись с семейством на аванпостах Калужской губернии, но и проявил «неусыпную строгость в надзоре к подъятию оружия жителями Юхновского уезда». А сын его, майор Степан Храповицкий, прославился удалью и отвагой в крутых сшибках с карателями. Далее командир отряда перечислил и особо отметил имена лучших офицеров, а также отважных казаков и гусар, отличившихся в ночных налетах.
Давыдов получил от генерала П.П. Коновницына из главной квартиры пакет. Наряду с официальными бумагами здесь находилось и столь дорогое для вожака партизан письмо на его имя от Кутузова. Фельдмаршал горячо поздравлял доблестных воинов с победами:
«Милостивый государь мой, Денис Васильевич!
Дежурный генерал доводил до сведения моего рапорт Ваш о последних одержанных Вами успехах над неприятельскими отрядами между Вязьмою и Семлевым, а также письмо Ваше, в коем, между прочим, с удовольствием видел я, какое усердие оказывает юхновский предводитель дворянства господин Храповицкий к пользе общей. Желая изъяснить перед всеми мою к нему признательность, я по мере власти, всемилостивейше мне предоставленной, препровождаю к Вам назначенный для него орден Святой Анны 2-го класса, который и прошу Вас доставить к нему, при особом моем отношении на его имя. Буде же он прежними заслугами приобрел уже таковый знак сего ордена, то возвратите мне оный для украшения его другою наградою, в воздаяние похвальных деяний, им чинимых, о коих не оставлю я сделать и всеподданнейшее донесение мое государю императору. Волынского уланского полка майора Храповицкого поздравляю подполковником. О удостоении военным орденом командующего 1-м Бугским полком ротмистра Чеченского сообщил я учрежденному из кавалеристов онаго ордена Совету, прочие рекомендуемые Вами господа офицеры не останутся без наград, соразмерно их заслугам. Отличившимся нижним чинам, по представленным от Вас спискам, назначаю орденские серебряные знаки, а за сим остаюсь в полном уверении, что Вы, продолжая действовать к вящему вреду неприятеля, истребляя его конвои, сделаете себе прочную репутацию отменного партизана... Между тем примите совершенную признательность.
С истинным к Вам почтением имею честь быть.
Октября 10-го дня, 1812 года.
Д. Леташево.
Князь М. Кутузов».
Дерзкие и по большей части успешные налеты на неприятельские гарнизоны гусар и казаков во главе с Денисом Давыдовым рассеяли былые сомнения фельдмаршала Кутузова и укрепили его веру в плодотворность «малой войны». И главнокомандующий русской армией узаконил действия партизан.
