Владимир Коломиец - Терское казачество. Вспомним, братцы, про былое
Обзор книги Владимир Коломиец - Терское казачество. Вспомним, братцы, про былое
Владимир Коломиец
Терское казачество. Вспомним, братцы, про былое
…Весьма от давних лет по Тереку реки жительство свое имеем, а каким случаем, по указу иль без указу, при котором государе сначала поселились, того за давностью сказать не можем…
(Из разговора гребенских казаков)Укрепление – это камень, брошенный в поле, дождь и ветер снесут его; а станица – это растение, которое врастает в землю корнями и понемногу застилает и охватывает поле…
(Из разговора горцев)Вместо предисловия
Терские казаки… терцы!
Кто вы? Что за люди, сделавшие так много для России и оставившие такой заметный след в ее истории?
Согласно историческим сведениям первоначально в слово «казак» вкладывался социальный смысл: человек, по злой необходимости отделившийся от своего рода-племени, лишившийся своего скота, кочевой и потому ставший бродягой, скитальцем. От тюркского: бездомный, изгой, вольный человек. Уже в раннем Средневековье это название, не имея еще этнического наполнения, было поистине международным.
В «Словаре географическом Российского государства» (XVIII–XIX вв.) недвусмысленно подчеркивается преемственность этого социального явления на Руси: «Пока татары южными Российского государства странами владели, о российских казаках ничего слышно не было. Они начались уже по истреблении татарского владения в тех же местах, которые татарам подвластны были: ибо, как между татарами находились казаки, но и русские, заняв их жилища и приняв их обычаи, казаками были прозваны». И далее здесь же: «Везде появились казаки, и название сие сделалось общим всем конным войскам, легковооруженным, из платы служащим».
Историки терского казачества считают, что первыми поселенцами на Тереке были новгородские ушкуйники и рязанские казаки. Сначала в XIV в. появились новгородские ушкуйники – вольные дружины, которые, совершая походы на лодках (ушкуях), через Хволынское (Каспийское) море проникали в устье Терека и поднимались вверх. Женились они на женщинах из местных обитателей Кавказа и селились у «гребней» гор, при впадении Аргуна в Сунжу. В первой четверти XVI века через Дон и Волгу на Терек устремились рязанские казаки. После того как в 1520 г. рязанский удел отошел к Москве, «молодеческая» часть рязанского казачества, служившая там в качестве порубежной стражи, привыкшая к свободе и своеволию, поднялась с места и ушла на далекий Терек, к недосягаемому в то время для Москвы подножию Кавказского хребта, и поселилась там. Переселение казаков на Терек не оспаривалось ни кумыками, ни кабардинцами. Более того, прибывшей вольнице были предложены места по предгорьям. Казакам местность понравилась, рядом с рекой – лес, дальние гребни гор, и у подножья – ровные поляны, травы в пояс. Коси сено, паси скот, паши землю, сей хлеб. И безопасно – никакая царская погоня не достигнет.
Однако это укрывательство продолжалось недолго. Местное население очень страдало от посягательств на земли Кавказа со стороны крымских ханов и турецких султанов. Казаки не раз помогали соседям обороняться, но силы были неравны. Крымский хан и турецкий султан заставляли покориться Большую Кабарду, а Малой грозил Шамхал Тарковский. Казаки, видимо, и намекнули горским князьям попросить помощи у московского государя Иоанна Васильевича.
Первое посольство черкесских князей прибыло в Москву в 1552 г.
В 1555 г. в Москву отправилось посольство кабардинских князей. Существует предание, что с этим посольством в Москву прибыла и «станица» гребенских казаков, которых Иоанн принял милостиво, пожаловал «рекою вольною Тереком, от самого гребня до синя моря Каспицкого», велел им служить там свою службу государственную, беречь новую свою кабардинскую вотчину.
В 1557 г. в Москву прибыло посольство от старшего, наиболее влиятельного и почитаемого кабардинского князя Темрюка Идаровича с просьбой, «чтобы их государь пожаловал, велел им себе служить и в холопстве учинил». Просьба эта была уважена и закреплена в 1561 г. браком Ивана IV с дочерью Темрюка – Кученей, принявшей после крещения имя Мария.
В 1559 г. на Тереке появляются первые царские войска для защиты кабардинцев от Шамхала Тарковского. В 1563 г. в помощь царскому тестю Темрюку Идаровичу посылаются из Астрахани 500 стрельцов и 500 казаков и воевода Плещеев строит в Кабарде первый полурусский-полукабардинский город на правом берегу Терека, возможно, в Нижнем Джулате, на высоком мысу отрога Кабардинского хребта, возвышающемся над Тереком напротив бывшей станицы Пришибской (ныне г. Майский, КБР). В устье Сунжи строится военный город – Терка, который по требованию Турции в 1571 г. был оставлен. В 1577 г. там же, на Сунже, но в другом месте была построена вторая Терка. Турецкий султан потребовал оставить и ее, но она пустовать не стала. Ее заняли казаки Вольного Терского казачества. Этот год и стал официальным в рождении Терского казачьего войска.
Прибывали сюда и казаки поволжские. Попав в опалу и не желая терять свои вольности, они разбежались со своих мест. Существует предание о Ермаке: он ушел на север к Строгановым, одни ушли на Яик, а большинство – на Терек. XVII в. в истории края ознаменовался значительным притоком в терские станицы беглых крестьян из России. Бежали сюда, как в безопасное убежище, и представители кавказских народов – те, кому было тесно на родине, кого преследовали сами общества. «Все это были люди того же пошиба, что и русские вольные казаки», и поэтому последние легко с ними дружились и уживались.
Контактность казаков-терцев с местными северокавказскими народами сказалась как на антропологическом своеобразии и облике казачества, так и в характере материальной и духовной культуры населения казачьих районов. Влияние местных обычаев отразилось в убранстве дома, одежде, украшениях, некоторых бытовых традициях; куначество, свадебные обряды… Различное влияние на казаков прослеживается в области военного искусства: вооружении, военной тактики и стратегии, организации войск.
На первых порах для казачества большое значение имело государево жалованье, но с возрастанием роли земледелия росло значение земельных наделов, которые правительство жаловало казакам за военную службу. Рядом жалованных грамот правительства, особенно грамотой 1793 г., государство, выступившее верховным собственником земель страны, передавало земли казачьих общин им же в вечное пользование: казачьи общества или войска передавали землю в такое же пользование казачьим станицам, от которых уже казаки получали ее по паям. Так вместо денежных налогов за землю казаки начинают платить натуральный налог путем отбывания воинской службы со своим конем, оружием, амуницией. Казаки участвовали во всех войнах, которые вела Россия, и с честью исполняли свой долг защитников Отечества.
Часть первая
Глава I
Весна в тот год была ранняя. Уже в начале марта заметно пригрело и повеяло теплом. Вышло в полной своей красе сияющее солнце, и оставшийся местами снег стал рушиться и таять в его лучах, как сахар в кипятке.
Терек, всю зиму дремавший подо льдом, вдруг проснулся и шевельнулся с глухим ворчанием. Ровный, гладкий лед пронизали зигзаги темных трещин. Сверху, от истоков, побежала стремительно талая вода и, пробудив дремавшие силы реки, стронула из омутов рыбу.
Все пробудилось в природе при первом горячем дыхании весны. Беспокойно замычали коровы, забились в стойлах кони. Галки торопливо стали вить гнезда, собирая на дорогах клочья шерсти. Воробьи, вылетавшие из-под стрех, звенели как тысячи бубенчиков, словно подлаживаясь к весеннему звону, несущемуся из кузни, где спешно ремонтировался сельскохозяйственный инвентарь. С каждым днем звон этот, с приходом весны и тепла, становился громче и веселее. Но не все было так спокойно в станице. С тревогой прислушивались казаки к могучему дыханию реки, к глухим громовым раскатам трескающегося льда. Если детвора наслаждалась видом ледохода, то старики, поглаживая бороды и прикладывая руки к глазам, по старинным приметам старались угадать, как поведет себя река. А Терек так и рвался из-подо льда, стараясь оторвать его от берегов. И у всех была одна и та же мысль: «скорее бы сошел лед, и не наделала бед река, как бывало в прежние годы – хлынет буйным набегом в станицу, и радуйся». В один из таких дней по дороге, ведущей из Екатериноградской, люди заметили силуэты. Не то грачи или вороны прыгали по колеям, не то лошади обходят ямы и промоины. В солнечном мареве не поймешь. Как мираж. Ребятня побежала на курган, откуда лучше просматривалась дорога, а остальные продолжали гадать, стоя на месте. И вдруг из чьих-то уст вырывается: «Оказия»[1]. Все бы ничего. Оказии в станицы приходят каждую неделю, но сегодня ее никак не должно быть. Послали с сообщением к атаману.
В станице наметилось оживление. По улицам, то в одну сторону, то в другую, поскакали вестовые. У калиток стали собираться казаки и казачки, обсуждая, что за причина неурочного приезда оказии. Всех интересовал вопрос: кто же в ней едет? А потому, если взрослые, стоя в сторонке, наблюдали за происходящим у правления, то ребятня теснилась уже под самыми окнами атаманской канцелярии. Здесь в просторной комнате находился сам атаман Федор Иванович Кульбака, писарь Илья Олифиренко и несколько стариков-станичников. Писарь часто поглядывал в окно и сообщал атаману, что делается за двором. Атаман вел мирную беседу со стариками.
