ЖАК ДЮКЛО - На штурм неба. Парижская коммуна – предвестница нового мирового порядка.
Запись в «Дневнике» Гонкура за это число содержит следующее интересное замечание:
«Проснувшись сегодня утром, я увидел, что на форте Исси, который я считал занятым, по-прежнему развевается красное знамя. Значит, версальские войска были отброшены. Откуда это упорство?… Дело в том, что народ сам ведет эту войну, сам руководит ею, свободный от власти милитаристов. Эта война – его кровное дело, вот почему ничто не способно обескуражить или устрашить его. От него можно ожидать всего, даже героизма».
13 апреля
Согласно отчету военного делегата Клюзере, военное положение было таково:
«Атаки, предпринятые неприятелем крупными силами вчера и позавчера, были отражены с такой легкостью и с такими малыми потерями, что внушают полную уверенность в будущее. Батарея митральез, установленная в Трокадеро, дала точное попадание в укрепления Мон-Валерьена. Это все, в чем мы хотели убедиться в данный момент…
Ванв и Монруж находятся в хорошем положении. Неприятельская артиллерия занимает те же позиции, какие занимали в свое время пруссаки. Что касается вражеской пехоты, то она малочисленна и не отличается большой стойкостью».
Со своей стороны начальник главного штаба Россель дал следующие пояснения:
«Нёйи непрерывно атакуют, защищаем каждую пядь его.
В Аньере борьба не столь ожесточенная.
В районе южных фортов день прошел, по нашим сведениям, без особых происшествий.
Генерал Эд весьма озабочен предстоящей ночью: судя по приготовлениям неприятеля, нужно ожидать атаки.
На оба атакуемых участка были посланы на ночь подкрепления».
На заседании 13 апреля Коммуна приняла Декрет об организации походных лазаретов. Она вновь подтвердила свое требование зачитывать на каждом заседании сообщения о ходе военных действий.
В тот же день по призыву Гюстава Курбе была создана Федерация художников Парижа. Среди избранных в состав ее первого комитета были Курбе, скульпторы Далу и Фламенг, а также Эжен Потье [119].
Некий Антонэн Дюбо (Dubost), который много лет спустя стал председателем сената, был арестован по приказу Рауля Риго.
14 апреля
В самом начале заседания 14 апреля была зачитана депеша военного делегата о том, что неприятель атаковал форт Ванв, но был отброшен.
Со своей стороны версальцы опубликовали в тот же день следующее сообщение о ходе военных действий:
«Артиллерийский обстрел Шатильона и южных фортов был довольно слабым. Все же вражеская вылазка была решительно отражена…
Наши позиции хорошо расположены, превосходно укрыты от огня и не страдают ни в каком отношении; и в то время как инсургенты понапрасну расходуют свои боеприпасы, наша многочисленная кавалерия, направившись к Жювизи и Шуази-ле-Руа, перерезала их коммуникации с Орлеаном, так что теперь у них нет больше никаких связей с провинцией.
В противоположном направлении, то есть у Нёйи, инсургенты стреляют из орудий с укреплений Майо; генерал Вольф, один из наших лучших офицеров, совершил вылазку против домов, расположенных справа и слева, и нанес неприятелю значительный урон.
Принимаются меры, чтобы противопоставить батарее в Аньере нашу батарею, и это единственно для того, чтобы сдержать неприятеля, ибо мы по- прежнему намерены удерживать наши позиции вплоть до того дня, когда мы предпримем решительные действия, чтобы положить конец этой злополучной гражданской войне.
А пока ничего существенного, за исключением прибытия войск и материальной части».
Коммуна приняла декрет о порядке производства арестов. Согласно этому декрету, всякий арест, о котором в течении 24 часов не будет доложено делегату юстиции, будет рассматриваться как акт произвола, а виновные в этом привлекаться к ответственности.
Исполнительная комиссия назначила дополнительные выборы на 16 апреля. Поскольку численность населения изменилась, число вакансий, которые надлежало заполнить в некоторых округах, возросло, предстояло выбрать 30 членов Коммуны.
Коммуна извещала также о том, что, к своему огорчению, она обнаружила афишу, подписанную гражданином Лакором от имени Центрального комитета национальной гвардии и адресованную национальной гвардии VI округа, афишу, напечатанную на официальном бланке в нарушение декрета, запретившего пользоваться официальными бланками кому бы то ни было, кроме Коммуны.
Этот случай был одним из многих проявлений тех трений, которые возникли между Коммуной и Центральным комитетом.
В «Journal Officiel» за 14 апреля было опубликовано обращение гражданок к Исполнительной комиссии Парижской Коммуны, в котором были такие строки:
«Принимая во внимание, что долг и право каждого человека – сражаться за великое дело народа, за революцию;
что опасность велика и враг у ворот Парижа; что сила в единстве и потому в час страшной опасности все индивидуальные усилия должны слиться воедино, чтобы организовать коллективное сопротивление всего населения, перед которым ничто не в силах устоять…
что в торжестве нынешней борьбы, целью которой является уничтожение злоупотреблений и полное социальное обновление в недалеком будущем, гарантирующее царство труда и справедливости, гражданки заинтересованы в такой же мере, как и граждане;
что истребление защитников Парижа версальскими убийцами крайне ожесточает массу гражданок и призывает их к мести;
что многие из них решили, в случае если неприятель ворвется в Париж, сражаться и победить или пасть, защищая наши общие права;
что серьезная организация этих революционных элементов в силу, способную оказать действенную и могучую поддержку Парижской Коммуне, невозможна без помощи и содействия правительства Коммуны…»
И в заключение подписавшие это обращение просили Исполнительную комиссию:
«1. Приказать мэриям предоставить в распоряжение окружных комитетов и Центрального комитета, учрежденных гражданками для организации обороны Парижа, залы в мэриях округов.
Выделить с той же целью обширное помещение, где гражданки могли бы устраивать свои публичные собрания.
Печатать за счет Коммуны циркуляры, афиши и извещения, которые названные комитеты сочтут необходимым распространять».
Обращение подписали Аделаида Валантэн – работница, Ноэми Коллейль – работница, Марсан – работница, Софи Грэ – работница, Жозефина Пратт – работница, Селин Дельвенкье -работница, Эме Дельвенкье – работница и Елизавета Дмитриева [120].
В тот же день Коммуна создала следственную комиссию под председательством Буи, «чтобы установить степень ответственности, лежащей на каждом из тех, кто принимал участие в деятельности правительства4 сентября».
15 апреля
Военное положение все более и более осложнялось. Генерал Эд в отчете, посланном в 7 часов утра, писал:
«Ночь была ужасна. Бои не прекращались с десяти часов вечера. Наиболее сильную атаку выдержал форт Ванв. Роялисты понесли огромные потери.
Они отброшены по всей линии. Эта победа должна быть запечатлена на знамени Коммуны. Наши федераты – герои; они дрались как львы. Я прошу отметить их всех в приказе».
Начальник штаба полковник Лa Сесилиа в своем рапорте из Монружа сообщал:
«Бур-ла-Рен, Со и Круа-де-Берни – таковы пункты, где сконцентрированы в настоящий момент значительные силы версальской армии.
Вчера вечером, в девять часов, неприятель предпринял атаку по всей линии, но главные усилия были направлены на Ванв; ожесточенная перестрелка и канонада не прекращались с обеих сторон вплоть до половины третьего утра. К этому времени версальцы отступили, но в четыре часа они снова появились, причем впереди ехали санитарные повозки. Решив, что они возвратились просто для того, чтобы подобрать своих убитых и раненых, наши национальные гвардейцы дали им приблизиться на расстояние двести метров.
Внезапно неприятель открыл сильный ружейный огонь, поддержанный яростной канонадой всех батарей, установленных в Шатильоне и Брэмборионе.
Придя в себя, наши славные национальные гвардейцы ответили мощным огнем на огонь неприятеля; в это дело включились орудия фортов и митральезы. Эти объединенные усилия не замедлили привести к поражению версальцев, которые в пять часов утра бежали по всей линии, оставив на поле боя большое количество трупов».
Сообщение Ледрю, коменданта форта Ванв, подтверждало эти факты.
Версальцы вновь показали, на какое двуличие они способны, спекулируя на благородных чувствах противника.
На заседании в Ратуше было заслушано письмо Ранвье к членам Коммуны о его уходе из Военной комиссии. Объявив свое заседание секретным, Коммуна заслушала донесение генерала Эда об упомянутых выше событиях.
После обсуждения Коммуна приняла в этот день постановление об открытии ворот Парижа, а также декрет о наложении секвестра на все движимое и недвижимое имущество, на всякого рода ценные бумаги, принадлежащие членам версальского Собрания, либо сообщникам империи, либо приспешникам правительства 4 сентября и правительства, возглавляемого Тьером [121].
