Сономын Удвал - Великая судьба
Как-то раз он спросил у местных нойонов:
— Где оружие, отобранное у китайцев?
— Оно спрятано в надежном месте и охраняется, — ответили ему.
— Сделайте вот что: десятки преобразуйте в стрелковые отделения, назначьте командиров. Полусотни станут отрядами, а четыре отряда составят полк. Полки будут посить название тех хошунов, из которых они набраны. Коней для каждого отряда надо подобрать одинаковой масти. Разъезжать без надобности поодиночке и разводить ночью костры запрещено! Позаботьтесь о том, чтобы люди привели в порядок одежду и обувь. Составьте списки, сколько у нас ружей и патронов.
День был теплый, и Максаржав сидел, засучив рукава и расстегнув хантаз, надетый поверх голубого чесучового дэли. В руках он держал лист бумаги, заполненный красными вертикальными строчками.
— К нам прибывает пополнение. Вот это хорошо! — воскликнул он, пробежав глазами бумагу, и велел созвать полковых командиров.
Вскоре командиры собрались.
— Солдаты не знают, как обращаться с пулеметами, — сказал он, — надо обучить их. И помните: если в кожух пулемета не залить воды, он придет в негодность.
Максаржав оставил при себе адъютантов — Далая, Ядамсурэна, Далху, Дамдина, Дэрмэна и Доржа, который был его земляком и знал множество местных наречий. Память у Доржа была замечательная: стоило ему хоть раз увидеть человека и поговорить с ним, как он навсегда запоминал его в лицо и по имени. Дорж был человеком степенным и бывалым. Максаржав поручил ему заняться караульной службой в лагере и отправкой людей в район Кобдо. Самому Максаржаву не пришлось пройти воинской выучки, и в настоящих боях он еще не участвовал, но ему с детства запомнились наставления отца, много узнал он и из рассказов гуна Дамдинсурэна во время долгого пути из столицы в Кобдо. Может быть, Дамдинсурэн отправился вместе с Максарнгавом в Западный край неслучайно: у него, опытного полководца, было чему поучиться.
Организовав сбор и обучение цириков в Улясутае, Максаржав, не теряя времени, отправился дальше — в Кобдо. Не доезжая последнего перед городом уртона, они разбили лагерь.
У маньчжурского амбаня был далеко идущий план: после отпадения Халхи сохранить за Китаем населенный малыми народностями Западный Алтай, подчинив его Синьцзяну. На этот счет уже были получены соответствующие инструкции из Пекина.
Как-то раз Максаржав и Дамдинсурэн беседовали, сидя в палатке Максаржава.
— Когда в 1690-х годах, — говорил Максаржав, — маньчжуры завоевали всю Монголию, Западному краю выпало на долю много мук и несчастий.
— Не скажи! — возразил Дамдинсурэн. — Вряд ли какая-либо часть Монголии столько выстрадала, сколько Восточный край, и особенно наша Барга. — Он горестно вздохнул.
Максаржав внимательно посмотрел на Дамдинсурэна — перед ним сидел сильный, решительный мужчина. Возможно, Дамдинсурэна и утомил долгий путь — от восточной окраины Монголии до ее западных пределов тысячи верст, которые он проехал в жару и холод с винтовкой за плечами, — но полководец казался бодрым и полным сил.
— Пожалуй, мне самому стоит съездить в город, ознакомиться с обстановкой, — сказал Максаржав.
— И я с тобой, — предложил Дамдинсурэн.
— Нет, на этот раз поеду один. Кобдо я знаю хорошо, там чуть не каждая собака мне знакома.
— Ты что, непременно в самом городе хочешь побывать?
— Нет, сначала взгляну на него с горы Ширэт-ула, а потом уж спущусь и рассмотрю поближе.
— Тем более мне будет полезно поехать, ты покажешь мне город.
На том и порешили. Они взяли с собой нескольких цириков.
Перед тем как отправиться в город, все переоделись в простые дэли. Максаржав и Дамдинсурэн оставили коней под надзором одного из цириков у подножия горы, а сами взобрались на вершину.
— Вон та дорога, что идет в западном направлении, — объяснял Максаржав, — ведет в Алаг-Толгой, а дорога к востоку от города — в Модон-Обо.
Город казался спокойным, никаких признаков тревоги или паники не было. Единственное, что заметил Максаржав, — это необычное оживление в Казенном городке.
— Да, — задумчиво заметил Дамдинсурэн. — Крепость Казенного городка неприступна. Пожалуй, только птице удастся туда пролететь.
— Господин министр, — подал голос Ядамсурэн. — Глядите-ка, из города выехали трое конных.
— Одеты в серое... Может, это китайцы? — предположил Дамдинсурэн.
— Пожалуй, так оно и есть, — согласился Максаржав. — Гуськом едут, направляются вроде к западной дороге. Сейчас мы их перехватим.
— У нас еще не все силы подтянулись. Если в Казенном городке что-нибудь заподозрят, нам несдобровать, — возразил Дамдинсурэн.
— Ничего, я думаю, до настоящего сражения дело не дойдет, зато от китайцев мы можем кое-что узнать. Пошли вниз, к коням.
Вскоре вся группа была уже у подножия горы. Максаржав отдавал распоряжения:
— Вы двое отрежете дорогу к городу. А вы, — обратился Максаржав к двум другим цирикам, — езжайте в юго-западном направлении, сделайте вид, будто спешите куда-то и до китайцев вам нет никакого дела. Мы же с тобой, Дорж, поедем им навстречу. Одного человека оставим здесь; если из города покажется отряд на выручку тем троим, пусть дозорный скачет в лагерь и сообщит нашим. Как только я подам знак — подниму руку, — все должны тотчас поспешить ко мне. Следите за нами в оба. Надо захватить китайцев живыми. А сейчас быстро по местам! Кажется, они что-то заподозрили. Спрячьтесь под обрывом у берега. Пусть отъедут подальше.
Максаржав с Доржем спустились к берегу. В отдалении не спеша, стараясь не отрываться от них, ехали, мерно покачиваясь в седлах, Дамдинсурэн и еще один боец. Китайцы были совсем рядом, когда Максаржав выскочил из укрытия.
— Руки вверх! — скомандовал он. — Стоять на месте!
От неожиданности китайцы растерялись, потом попытались снять винтовки, но люди Максаржава уже держали их копей под уздцы. Всадникам приказали спешиться и вскоре всех троих доставили в лагерь. На допросе двое из них отказались отвечать.
Цирики, которым не терпелось взглянуть на пленных, шумели, столпившись возле палатки.
— Всем разойтись по своим местам, — приказал Максаржав.
И тут один из пленных подал голос:
— Нам говорили, что у вас мало людей. Наше командование усиленно готовится к боевым действиям. Я слышал, будто на помощь нашему гарнизону движется большой отряд. Мы никак не предполагали, что ваши люди могут оказаться к западу от города, и потому ехали без опаски.
— Когда ожидается прибытие отряда? — быстро спросил Дамдинсурэн.
— Точно не знаю. Говорят, со дня на день. Мы как раз направлялись им навстречу, чтоб показать дорогу.
Больше пленный ничего не сказал.
Китайцев поместили между палатками лагеря, приставили стражу. Одному из цириков было велено накормить пленных.
— Мы еще получим с вас по счету, — сказал он пленным. — За торгутского Тумуржин-гуна и за Лхагву Засагт-ханского! Ведь это вы убили представителей правительства?
И тогда другой цирик произнес:
— А знаете ли вы, как они их убили? У живых вырезали куски мяса и поджаривали на их глазах.
Эти слова словно подлили масла в огонь. Цирики угрожающе зашумели.
— Но мы-то тут при чем? — воскликнул китаец, который дал показания.
— А что, он правду говорит, — послышался чей-то голос. — Может, они такие же бедняки подневольные, как и мы. Это злодейство — дело рук амбаня и его приближенных.
Услышав шум, к цирикам подошел Дорж.
— Вы что, не слышали, что оба министра приказали оставить пленных живыми? — крикнул он.
Один из солдат, возмущенный, негодующий, поплелся к своей палатке, ворча на ходу:
— А чего с ними цацкаться! Они уже все сказали, что знают, больше от них все равно никакого проку.
Ночью, несмотря на выставленную охрану, китайцев все-таки прикончили — тихо, без единого выстрела, и никто не знал, кто и когда.
* * *
На другой день караульные задержали и привели в лагерь неизвестного человека, одетого в рваный дэли и стоптанные гутулы. Как только караульные остановили его, он потребовал, чтобы его отвели к Максаржаву.
— Что за человек? — поинтересовался Максаржав, когда ему доложили о незнакомце.
— Довольно рослый, возле правого уха родинка, одежда потрепанная, — ответил начальник караула.
Максаржав, поспешно накинув дэли, направился к выходу, чем несказанно удивил караульного начальника. «Наверное, земляк», — подумал он.
— Где Дорж? — на ходу спросил Максаржав.
— Занимается учетом патронов.
Еще издалека Максаржав узнал задержанного и бросился к нему. Увидев Максаржава, незнакомец вскочил и тоже побежал навстречу. Сойдясь лицом к лицу, оба на мгновенье остановились.
— Бого! — воскликнул Максаржав. — Как ты сюда добрался?
— О Ма-гун! В добром ли ты здравии? — Того опустился на колени.
