Иван Фирсов - Лазарев. И Антарктида, и Наварин
— Пойдем на шканцы.
Солнце клонилось к закату, ровный ветер понемногу крепчал и посвистывал в парусах. Лазарев перегнулся через фальшборт.
— Взгляни, Семен Яковлевич, — он кивнул за борт. В прозрачной голубизне стайка небольших рыб старалась поспеть за волной, отбрасываемой форштевнем.
— Рыбка тоже невелика, стало быть, кормится где-то…
Унковский положил ладонь на руку товарища:
— Чует мое сердце — будет-таки нам удача!
К вечеру ветер стих, и корабль бесшумно скользил по безбрежному океану со скоростью около пяти узлов. Поужинав, вся команда вышла на палубу, отдыхали в прохладе после дневного зноя. На темном небе проступили первые звезды, все ярче светила луна, давно поднявшаяся над горизонтом.
Лазарев вызвал двух самых остроглазых матросов.
— Стоять, братцы, по очереди, глядеть в оба, где-то неподалеку земля должна обретаться, — он улыбнулся, — кто свидит, тому награда.
Постепенно темнота окутала корабль, только тугие паруса белели в вышине, покачиваясь в такт мачтам и заслоняя иногда луну.
Лазарев вместе с Унковским прохаживались на шканцах. За час до полуночи громкий, радостный крик с бака заставил встрепенуться всех:
— Берег видно!
В считанные секунды по команде Лазарева были отданы шкоты и подобраны паруса. Корабль заметно терял ход и вскоре лег в дрейф. По опыту командир знал, что ночная встреча с незнакомой сушей сулит в тумане мало приятного любому судну и может окончиться печально.
Лазарев со штурманом стояли на баке и наблюдали в подзорную трубу. Вдали чернела, временами исчезая, когда облака закрывали луну, узкая полоска суши. Брошенный лот вытравили на сто двадцать сажен, но его пронесло.
— Поставить штормовой марсель! — передали на бак команду капитана.
Поставленный парус нехотя расправился, наполнился ветром, и «Суворов» медленно пошел вперед прежним курсом норд-норд-ост. Прошло не более часа, и вновь корабль лег в дрейф. На этот раз яркая луна высветила чернеющий вдали берег, оттуда явственно доносился шум прибоя. Глубины по-прежнему оставались большие, и стать на якорь было невозможно. Большая часть команды спустилась в кубрики. На шканцах остались Лазарев и Унковский, им вынесли стулья. Поднялся штурман Алексей Российский. Подойдя к освещенному нактоузу, он доложил:
— Господин капитан, место корабля в широте тринадцать градусов пятнадцать минут южной при долготе к весту от Гринвича сто шестьдесят три градуса тридцать минут.
Корабль за ночь сдрейфовало, однако шум прибоя был слышен до рассвета. Около пяти часов утра, едва занялся рассвет, в расстоянии двух-трех миль на зюйд-ост явственно проступили очертания неизвестного острова, покрытого кустарниками и редкими кокосовыми пальмами. Спустя полчаса, когда совсем рассвело, наблюдатель с марса крикнул:
— Вижу пять островов!
На верхней палубе к этому времени оказалась вся команда и пассажиры. Громкое «ура!» покатилось над необозримыми океанскими просторами. Невольно взоры моряков обратились к капитану. Глубины показывали более ста сажен.
— Павел Михайлович, — Лазарев повернулся к стоявшему на вахте Швейковскому, — прикажи спустить обе шлюпки. В первой со мной пойдет Семен Яковлевич и штурман, во второй — доктор Шеффер и, — он глянул на пунцового коммерсанта, — ежели пожелает, господин Молво.
Тот радостно закивал головой.
— Штурману взять секстан, пелькомпас, октан, лотлинь, журналы и прочее. Господину Молво рекомендуется захватить разные безделушки, одарить людей тамошних, ежели таковые объявятся.
В шесть часов утра «Суворов» сдрейфовало, до острова оставалось полторы мили. Спускаясь в шлюпку, Лазарев предупредил Швейковского:
— Мы возвернемся не ранее после полудня, посему держитесь не ближе двух миль, под парусами. В случае шквала немедля уходите от берега.
Полчаса спустя шлюпки подошли к коралловой лагуне, окружавшей самый южный остров. Грозно шумел накат океанской волны, пристать было невозможно. Шлюпки перетащили внутрь лагуны, благо начался прилив, и пошли вброд на остров.
Не успели моряки выйти на берег, как их окружили стаи птиц и больших земных раков. Крупные птицы подбегали и брали приманку из рук, те, что поменьше, — садились на плечи, голову, пришлось от них отбиваться. Погладив птицу, Унковский взял ее в руки.
— Видимо, не пуганы человеком.
И в самом деле, острова оказались необитаемыми. Все пять островов соединялись между собой коралловыми отмелями, которые в прилив покрывались водой. Продираясь сквозь кустарники к кокосовой роще, моряки то и дело проваливались в заросшие травой глубокие ямки — гнезда птиц. Куда ни ступали ноги, всюду раздавался писк птенцов. Когда добрались к кокосовым пальмам, солнце поднялось высоко и нещадно пекло. Освежала приятная прохлада в тени пальм. Отдохнув, осмотрелись. Лазарев с Унковским и штурманом тотчас же приступили к астрономическим наблюдениям. Тем временем матросы изловчились, залезли на пальмы и начали сбрасывать оттуда кокосовые орехи. Прохладный сок утолил жажду, после него и есть не хотелось.
Окончив наблюдения и определив координаты острова, Унковский со штурманом подошли к двум самым большим пальмам и кортиками вырезали на стволах: «Год 1814, месяца сентября 27 дня, российский корабль «Суворов». На берегу оставили бутылку с запиской, в которой указали, что русский корабль «Суворов» 27 сентября 1814 года побывал здесь первым, и эти острова являются «новообретенною землею России».
Унковский подсел к отдыхающему в тени пальм Лазареву:
— Михаил Петрович, — впредь он решил только так обращаться на людях к товарищу, — земля-то наша — первое российское открытие в Южном полушарии…
Лазарев вскинул брови, приподнялся.
— А ведь, пожалуй, ты прав, и впрямь до нас таких находок не бывало в южных широтах. Юрий Федорович Лисянский обрел остров к северу от экватора… Сие приятно вдвойне…
Матросы наполнили шлюпку кокосовыми орехами, пойманными птицами, раками. Проверив расчеты штурмана и убедившись, что местоположение самого большого острова, южного, рассчитано точно, Лазарев и Унковский отправились на корабль. Штурмана оставили продолжать астрономические обсервации. Шлюпку еще раз посылали за орехами, птицами и раками, которые пришлись по вкусу матросам. Перед ужином все возвратились и подняли на борт обе шлюпки.
С помощью матросов, неуклюже взбираясь по шторм-трапу, отдуваясь, поднялись доктор и коммерсант. Потные лица их выдавали волнение, одежда висела клочьями.
— Стало быть, пошли мы к яликам по лагуне, в самый раз прилив начался, — рассказывал штурман Российский. — Откуда ни возьмись — прожоры акулы, не менее сажени, выскочили и прямо на господ Молво и Шеффера, открыв пасти. Добро неподалеку матросы с ножами были, подоспели враз… Да и мне пришлось кортиком обороняться от сих чудовищ.
Пряча улыбку, Лазарев сочувственно покачал головой.
После ужина вся команда и промышленники собрались на шкафуте. Из кают-компании в сопровождении офицеров и коммерсанта показался Лазарев.
— По заведенным законам мореплаватели, отыскавшие неведомую землю, ее же и нарекают. Потому нам и надлежит сие произвести. — Лазарев, улыбаясь, оглядел офицеров, матросов, вольнонаемных и промышленников.
Унковский слегка кашлянул и заговорил первым:
— По моему разумению и обычаям, сия земля, по совести, именем капитана нашего, Михаила Петровича Лазарева, наречена быть должна.
Все одобрительно загалдели. Лазарев дождался, пока собравшиеся не угомонились.
— Премного благодарен за честь, мне выказываемую. Однако сие знаменательное происшествие ставлю в заслугу всему экипажу поровну, а посему, — капитан окинул всех взором, — полагаю наречь сии острова по имени корабля нашего — острова Суворова. Тем воздадим почести и великому нашему полководцу.
Несколько мгновений стояла тишина, нарушаемая лишь легким всплеском волн о борт.
Дружное «ура!» было ответом командиру.
Российский записал в шканечном журнале: «…Найденные острова местоположением определены в широте южной 13°3′ и долготе восточной, от Гринвича 163°26′, названы островами Суворова и положены на карту…»
Спустя полчаса «Суворов» снялся с дрейфа, под одним марселем для безопасности, на случай встречи с подобными островами, нехотя увалился под ветер и лег на курс норд-норд-вест.
Моряки долго провожали взглядами обретенную ими землю, пока в глубоких сумерках не растаяла она вдали за кормой.
Из отношения Главного правления Российско-Американской компании министру морских сил.
«Главное правление Российско-Американской компании из депешей, доставленных из Америки, получило сведения, что г. флота лейтенант Лазарев, отправленный кругом света на корабле «Суворов», открыл неизвестные доныне острова, коих определил и положение.
