Лев Вирин - Солдат удачи. Исторические повести
В былые годы Кафа имела большой доход от московской торговли. Да ограбили генуэзских купцов казаки касимовского царевича Данияра. Наш консул в отместку конфисковал все товары московитов. Обиделся царь Иоанн и запретил генуэзцам торговать с Москвой. А тут ещё и турецкий разгром 75-го года. Теперь наши ходят в Москву украдкой, как холопы Менгли-Гирея. А армяне и греки везут наши товары и богатеют. Нужен, очень нужен торговый договор с Москвой. Синьор Спинола поедет говорить с боярами в Иноземном приказе, а ты ему поможешь. Вернётся синьор Гвидо здоров да с договором, отпущу твою мать и сестру на волю. А случись с ним недоброе — не посетуй! Понял ли?
— Понял, Домине. — Ондрей вырос в этом доме и хорошо знал, что хозяин без нужды рабов не наказывал. Но уж если наказывал, был беспощаден. — Всё, что смогу, сделаю. Да ведь одному тяжко. Слышал я, нужен еще конюх. Позвольте, Домине, поискать верного человека.
—Ищи. Вернётесь с удачей, и его отпущу на волю. Верный человек всегда нужен, а на чужбине особливо. Зайди к Балтазаро, узнай, что в дорогу потребуется. Ступай.
***Во дворе палаццо Дель Пино стоял двухэтажный дом с крепкими решётками на окнах. Там держали рабов. Молодых женщин — отдельно, детей — отдельно. Ондрей пошёл в помещение для мужчин. Однако подходящего человека не нашлось.
—Не тревожься, дьякон, — сказал ему Балтазаро, — завтра-послезавтра пригонят новых. Набег на Одоев был удачен.
Рабов пригнали в субботу. Аннушка прибежала в церковь к концу обедни:
—Ондрюша! Новых пригнали.
Во дворе сидело человек с пятьдесят. Хозяин был занят и ещё не смотрел их. К Ондрею сразу бросились женщины:
—Отец дьякон! Где мы? Что будет с нами?
—Это Кафа. Невольничий рынок. Скоро вас поведут продавать. А там, как Бог даст. Может, и добрый хозяин купит.
— А ты здесь почему? Раб али свободный?
—Выкупили меня. Дьякон в здешней церкви.
— А нас куда? — спросил чернобородый мужик в рваном армяке с алым рубцом на щеке от удара плетью.
—Ежели не мастер какой, наверно, продадут на галеру.
—Галера? А что это?
—Корабль морской. Идёт веслами. Гребца приковывают цепью к скамье. По три-четыре человека на весло. И греби, пока жив. А помрёшь — к рыбам.
—Ой, лихо, — закручинился чернобородый. — А нельзя ли миновать ту галеру?
—Как повезёт. Ты, часом, не конюх? Конюха ищу.
Чернобородый вскочил:
— Конюх я! Конюх! С издетства с лошадьми. Все их повадки знаю, — мужик умоляюще смотрел на Ондрея. — Бери меня, отец дьякон, не пожалеешь! Я князю Одоевскому семнадцать лет конюхом служил. Больно неохота на цепь садиться.
«Дёрганый какой-то», — подумал Ондрей. Спросил:
—Тебя как зовут?
—Вороном кличут. Васька Ворон.
—Нужен мне товарищ на трудное и опасное дело, — молвил дьякон. — Посылает меня здешний господин толмачом в Москву с синьором Спинола. А мать моя, сестрёнка малая да жена молодая здесь в залог остаются. Ну, случись что с послом в дороге или в Москве, они в ответе. И ждёт их казнь неминучая.
А вернёмся благополучны — хозяин отпустит на свободу и мать, и сестру. Да и тебя тоже обещал отпустить, ежели всё хорошо сбудется. Вот я и ищу, Вася, верного да надёжного человека.
—Бери меня! — Ворон рванул из-за пазухи деревянный крест и истово поцеловал. — Не подведу тебя, отец! Богом клянусь!
«Мужик вроде надёжный. Похоже не трус», — подумал дьякон.
— Ладно. Пойдём-ка к матушке, пущай она посмотрит, — решил Ондрей.
— Вот, матушка, Вася Ворон. Конюхом служил князю Одоевскому.
— Садись, милок. Да отощал-то ты как! Погоди, сейчас найду что- нибудь, — ласково сказала Матрёна. Скоро она принесла мягкий лаваш и миску похлёбки.
— Ешь, родимый. Потом потолкуем.
Пока Ворон ел, стараясь не выказать голода, матушка, не отрываясь, смотрела на него. Затем, перекрестившись, сняла с киота старый образ Николы угодника. Андрей и Васька стали перед ней на колени, и матушка трижды перекрестила их иконой:
— Благословляю вас, дитятки, на дорогу дальнюю, на труды тяжкие, на братство и верность. Да хранят вас Пречистая Богородица и Никола Угодник.
—Ондрюша, матушка, господин идёт! — вбежала в комнату Аннушка.
Синьор Алессандро осматривал новых рабов. Прежде всего, молодых женщин.
—Встань. Повернись. Зубы покажи, — требовал хозяин. Самые нужные слова по-русски он знал.
Ондрей подвёл к нему Ваську
— Нашёл я конюха.
— Ручаешься за него, Андрео? Клятву с него взял?
— Взял, Домине.
— Добро. Переведи: Служи верно, защищай господина, не щади живота. Ежели вернётся синьор Спинола из Москвы благополучен и договор привезёт, отпущу на свободу. Понял?
— Понял, боярин. Все сполню.
— Он московит?
— Из Одоева. Там Литва.
— Ну, это лучше. Московиты хитры и ленивы.
***В первый же день после разговора с гостями синьор послал слугу в квартал караимов:
— Передай, что я шлю приветы почтеннейшему рэб Иосипу бен Моше. Прошу его заглянуть ко мне, когда он будет в Кафе. Есть у меня семья рабов-караимов.
На Успенье Балтазаро повёз синьора Спинолу в степь к Измаил- бею. В этот день к Дель Пино зашёл молодой, рыжий караим, сказал, что рэб Иосип готов прийти к синьору, когда тому будет удобно.
— Жду почтенного рэб Иосипа! Жду с нетерпением.
Матрёна едва успела накрыть стол, поставить лучший виноград и дорогое кипрское вино, как старый рэб Иосип, тяжело отдуваясь, вошёл в дом.
—Жарко! — пожаловался он, усаживаясь в удобное кресло и вытирая платком вспотевшую лысину. — И лестницы очень крутые. Когда я был помоложе, крутых лестниц вовсе не было.
Матрёна подала ему драгоценный венецианский бокал с вином.
— Благодарю за любезность, синьор Алессандро, — сказал старик (он прекрасно говорил по-итальянски). — Так к вам попали наши люди?
—Матрона сейчас приведёт их.
— И вы хотите содрать со старика три шкуры, зная, что я всё равно постараюсь их выкупить?
— Ну что вы, рэб Иосип! Мы столько лет знаем друг друга. Я уступлю их вам по дешёвке, почти даром.
— Значит, вам нужна моя помощь. Что-то нужно просить у Менгли-Гирея?
— Банк св. Георгия направил посланника ко двору Иоанна Московского.
— Слышал-слышал. Молодой такой, красивый синьор. Сейчас поехал к Измаил-бею. Вы хотите, чтобы хан попросил его о покровительстве вашему послу? Об этом можно потолковать.
Матрёна ввела караимов. Мариам с детьми кинулась к ногам старика, обнимая и целуя его мягкие сапожки. Рэб Нафтали торопливо заговорил с ним по-своему.
«Умён старый Иосип! — с уважением подумал синьор Алес- сандро. — Его не обманешь. Жаль, я не понимаю их тарабарского языка».
Потом синьор и старый караим долго и яростно торговались. Не из-за денег. Ту минимальную цену, которую получит Дель Пино, оба знали заранее. Просто азартная торговля была для обоих стариков удовольствием. Иосип бен Моше увёл своих караимов.
«В этот раз дёшево отдал. Похоже, старый Нафтали в каком-то родстве с Иосипом. И он заплатил бы настоящую цену, — думал синьор
Алессандро. — Не беда. Заработаю на Гвидо Спинола».
***В воскресенье после обедни в доме столяра Прокофия Фомича собралась головка1 Русского братства: хозяин, Матрёна, сапожник Иван Евстигнеич и дьякон Ондрей.
Хозяин больше тридцати лет жил в Кафе. Мальчишку Прошку купил на невольничьем рынке мастер Стефанос. Оказался в пареньке редкий талант к дереву, особо к резьбе. Скоро стал Прокофий подручным, женился на дочери мастера и после его смерти сам стал мастером. Сундучки Прокофия Фомича с секретными запорами славились по всему Чёрному морю.
