Александр Войлошников - Пятая печать. Том 1
МАЙДАН — поезд (не путать с укр. — «площадь»!)
МАЙДАНИТЬ — воровать в поездах
МАКЛЕВАТЬ — думать, прикидывать
МАРВИХЕР — умелая кража, высокая квалификация
МАРА, МАРУХА, МАРОЧКА — сожительница
МОЗГОДУЙ — лектор-пропагандист
МОЙКА — бритва
МСТИТЬСЯ — казаться (диал.)
МУЛЬКА — ерунда, враки
ННАКОЛКА — наводка, указание
НАЦМЕН — татарин (нац. меньшинство)
НАЧКА — тайник (выначить — достать; заначить — спрятать; отначить — отнять)
НА ШАРАП — дерзко
НЕ СВЕТИТ — НЕ ЛИЧИТ — ништяк, ничего
НИТ ГЕДАЙГЕ! — не унывай! (евр.)
НИХТ ФЕРШТЕЙН — не понимаю (нем.)
НО ПАСАРАН! — не пройдут! (исп.)
ООБОРОТКА — месть, расплата
ОЛЖИР — Особый Лагерь Жен Изменников Родины
ОСОДМИЛ — общество содействия милиции
ОТВЕРТКА — отвлечь, заставить отвернуться
ОТВОД — сам процесс отвлечения внимания
ОЧКОВАТЬ — бояться
ППАДЛА — плохой. НЕ В ПАДЛУ — не плохо
ПЕРЕДОК — передний край на фронте
ПЕХА — внутренний карман в пиджаке
ПИСКА — миниатюрный ножик-бритва
ПИСАТЕЛЬ — тот, кто режет карманы «пиской»
ПМП — полевой медпункт
ПО ЖЕЛЕЗЯКЕ — заметано! Согласен!
ПОНТ — обман, шутка, отвод глаз
ПОПКА — охранник на вышке
ПРАЦЕВАТЬ — работать (белорус.)
ПРИХОД — начало опьянения
ПУХЛЫЙ — богатый, денежный
ПШЕСТКО — все (польск.)
РРАЗНУЗДАТЬ ЗВЯКАЛО — распустить язык
РАКЛО — никчемный
РАСКОЦАТЬ — открыть
РЕМКИ — одежонка (диал.)
РОГ — неформальный лидер
РОГА … Замочить р. — попасться.
Лезть на р. — рисковать, нарываться
Ломать р. — спешить без толку.
Мочить р. — отбывать срок.
Обломать р. — усмирить.
Переть р. — работать.
Совать р. — лезть не в свое дело.
Шевелить р. — действовать.
Шерудить р. — думать.
РОЖОН — острая палка — погонялка для скота
РУБЛЬ (довоенный) — стоил около доллара
РУЛЬ — вожак
РЫБА или РЫБИЙ ЯЗЫК — разговор жестами
ССАДИК, САДИЛЬНИК — посадка в транспорт
САЗАН — богатый, денежный
САКОВАТЬ — отлынивать
САРМАК ВЯЧИТ — деньги есть
СЕЧЬ — понимать, замечать
СИВАРЬ — крестьянин, деревенщина
СИДОР — мешок с лямками
СИЗО — следственный изолятор
СКРИПУХА — корзина
СКУЛА — внутренний карман
СЛАБО — боязно
СМЕРШ — военное учреждение для расстрелов населения и военнослужащих
СООБРАЖАЛКА — ум, интеллект
СОПЛО — нос
СОРОК! — дай докурить!
СТО ПЕРВЫЙ КИЛОМЕТР — запрет на жительство ближе 100 км от обл. города
СЮЖЕТ — объект, намеченный для кражи
ТТАСС — Телеграфное агентство Советского Союза
ТИТИ-МИТИ — денежки
ТОХЕС — задница (евр.)
ТУШЕВКА — прикрытие рук карманного вора
ТУШИ СВЕТ — «плохо дело» — идиома
УУГОЛ — чемодан
УРОСИТЬ — хныкать (диал.)
УРКАЧ — молодой преступник
УРЫЛЬНИК — лицо, ночной горшок
ФФАЙНЫЙ — хороший, славный (диал.)
ФАЛ — нарядный чемодан
ФИНТ — хитрость
ФИФА — молодая элегантная женщина
ФЕРШТЕЕН — понимать (нем.)
ФОРСЫ — солидные деньги
ФРАЙЕР — мужчина не вор. «Ф. дешевый»
— чужой для воровской среды
ФРЕЙ — мальчик не вор
ФРЯ — женщина не воровка
ФРАЙЕРНУТЬ — обокрасть, обмануть
ФРАУ — женщина (нем.)
ФРОНС — иностранец
ХХАБАРА — доля
ХАБАЛКА — бойкий деловой бабец
ХАЗА — дом, убежище
ХЕЗАТЬ — оправляться по-большому
ХЛЫЗДИТЬ — нарушать договор
ХЛЯТЬ — идти
ХОДИТЬ СОННИКОМ — красть у спящего
ХРУСТ — рубль. ХРУСТЫ — деньги
ХУДОЖНИК — тот, кто «расписывает» (режет карманы «пиской»)
ЦЦВЕТНОЙ — вор в законе
ЦЕНТРОВОЙ — лидер
ЦОРЕС — беда (евр.)
ЦЫМИС — «изюминка», вкус (евр.)
ЧЧАЛДОН — коренной сибиряк (сиб. диал.)
ЧМЕНЬ — кошелек
ЧСИР, ЧЕСИК, ЧЕС — член семьи изменника Родины
ШШАРА — рынок
ШЕВЕЛИТЬ ХВОСТОМ — делать противозаконное
ШЕР АМИ — милый друг (фр.)
ШЕСТИДНЕВКА — довоенная неделя из шести дней
ШИМАЗЛ — сопляк (евр.)
ШИРМА — предмет для прикрытия
ШИРМАН — карман
ШИРМАЧ — карманный вор
ШКАРЯТА — штаны
ШКОНКИ — нары из железных прутьев
ШМАЙСЕР — автомат (нем.)
ШМУРАК — сопляк
ШОБЛО — группа шпаны
ШПРЕХАТЬ — говорить (нем.)
ЩЩЕБЕНКА — сухари
ЩИПАНЦЫ — пальцы рук
ЩИПАЧ — карманный вор
ЩУКА — спец. прищепка со шнурком (для щипача)
ЩУП — спец. пинцет (для щипача)
ЩУПАЛЬЦЫ — пальцы
ЯЯРАР! — о-кей! Все в порядке! (тат.)
Конец словарика
Предтеча пролога. Сумерки
Это было недавно,
Это было давно…
(Из песни)Время — 22 июня 1941 г.
Место — с. Грачи Тульской обл.
Цепляясь лохматыми патлами тумана за покосившиеся кресты, угрюмо густея, ползут по кладбищу промозглые сумерки. И воет кто-то, воет, воет… И из сырой кладбищенской мглы крадется липкий холодок сумеречной жути, подбираясь к сердцу, замирающему от дурных предчувствий. Воют и воют по ночам на унылом запустении деревенского погоста, душу рвут рыдающие стоны, полные безысходной тоски и печали. Небось, собаки одичали?.. А может, упыри поют, тоскуя по человечинке? Не к ночи будь помянуты, окаянные! Ох, неспроста завыла нечистая сила! Говорят: раз так горько воют — быть большой беде… А беда, поди-ко, давно уж пришла, да такая, что больше некуда: село преставилось. Не стало села! Ужо смеркалось, а ни огонька, ни бреха собачьего. Черные силуэты ветшающих изб со зловеще заколоченными окнами расплываются в зыбкой сиреневой мгле поздних сумерек. Лишь мелькают в безмолвии мертвой деревни летучие мыши, бесшумные, как призраки неупокоенных душ.
После коллективизации жители деревни поисчезали. Кого раскулачили, кого далеко и надолго сослали, кого в лагеря законопатили в прохладный климат, а кто и сам завербовался на край света. Кто-то спился от черной безнадеги аль, в тщетных поисках доли, сгинул неизвестно как и где в бескрайних просторах российских.
Только ветхие старички, брошенные за ненадобностью, беспомощные, с жалобными глазами, слезящимися от едкой горечи прожитой жизни, долго досиживали свой век печальный на завалинках опустевших домов. Потихоньку, один за другим, и они безропотно переселились на большой старинный погост, который, тем временем, вплотную прижался к бесприютно нежилым домам, став естественным продолжением большой старинной русской деревни. Как судьба этих старичков, бесприютна, страшна судьба всего русского народа, обреченного на медленное вымирание. Ибо недостоин жизни народ, себя унижающий и уничтожающий…
Вдруг зажигается свет в одиноком окошечке лачуги, возле кладбища. Трехлинейная керосиновая лампа освещает дощатый стол без скатерти и пожилого человека, который неторопливо дописывает письмо:
«…недолго мне жить осталось. Сплю рядом с гробом — помене хлопот будет с моим погребением. Могилу сготовил близь дома, аккурат в рядок с могилой любимой супруги. Быть может, кто-нибудь и похоронит? Вот, намедни, мародеры наведались. Шастали по пустым домам. Но, как-никак, и они — люди. Потому оставшиеся твои деньги положил я на стол в конверте с запиской: хватит их на оплату погребения и помин души моей. Тут же кладу письмо к тебе. Ежели его, при «поминках», не изведут на самокрутки — получишь. В нем продолжение нашего разговора с цитатами из Библии, а еще — мысли мои о будущей России. Знаю, что не для меня будущее, а все ж не думать о сем не могу…»
Человек перечитывает письмо, коротко помолившись, подписывает: «Отец Михаил». Вздохнув, зачеркивает слово «Отец», оглядывается на часы. Старенькие «ходики» с ржавым утюжком на гире показывают за полночь, и Михаил ставит дату: «22 июня 1941 года». Написав адрес, кладет письмо в конверт…
Взвыл внезапно кто-то подле двери, да так жутко, так тоскливо, что резкая боль, перехватив дыхание, защемляет сердце в смертельные тиски. В углу, на широкой лежанке, — гроб, неумело сколоченный из неоструганных досок. Превозмогая боль, отец Михаил с трудом забирается в него.
И стихает боль… и приходит несказанное блаженство освобождения духа от оков усталой, измученной жизнью больной плоти. Опустевшую деревню, погруженную во тьму безлунной ночи, покидает последний ее житель…
* * *Пожелтело, потерлось на сгибах письмо. Четверть века прятали его разные люди. И читали они его. Но ни у кого рука не поднялась уничтожить это письмо. Помню я его наизусть. Однако люблю перечитывать аккуратные красивые строчки. Сейчас не учат писать с уважением к адресату и стали у людей не почерка, а хамство. Часто перечитываю письмо с этого места:
