Штефан Хейм - Хроники царя Давида
Принцесса села на подушки, положив руки на колени. Я смотрел на горькие складки вокруг ее рта, на морщины на ее лице и думал о Давиде, о его приводящей в ужас любви к подобным представлениям.
— Давид поднялся между херувимами, — продолжала принцесса, — и сказал: «Слушайте меня, сыновья Риммона, и ты, Мелхола, дочь Саула». И заговорил он о молодом амаликитянине, который принес ему в Секелаг корону Саула и браслет с его руки, рассчитывая получить награду, однако Давид приказал убить его. Затем, возвысив голос, он обратился к Баане и Рехаву, ко мне и ко всем присутствующим: «Как свят ГОсподь, избавивший душу мою от всякой скорби, так не получить мне прощения, коль безбожники будут убивать достойного человека в его доме на постели его! Так не должен ли я смыть кровь с ваших рук, лишив вас жизни?» Баана и Рехав завопили, моля о пощаде, но Давид приказал своим стражникам, и те убили братьев, отрубили им руки и ноги и повесили их тела у Хевронского озера.
Принцесса положила ладони на колени.
— Не знаю, какая нездоровая прихоть побудила Давида похоронить голову Иевосфея в могиле Авенира в Хевроне. Разве Иевосфей не был такой же жертвой Авенира, как и своих убийц Бааны и Рехава? Может, эта близость после смерти была задумана как некий символ, знак тайного равенства, понятный лишь Давиду и БОгу?
15
Записи, примечания и наблюдения Эфана, сына Гошайи, по поводу внешних войн Давида, а также иных различных событий во время правления Давида, которые обсуждались членами царской комиссии по составлению Единственно Истинных и Авторитетных, Исторически Точных и Официально Признанных Хроник об Удивительном Возвышении и так далее на последнем их заседании.
Все достается тому, кого избрал ГОсподь, а те, кому суждено пасть, будут повергнуты.
Как бет следует за алефом, так и помазание Давида неизбежно последовало за убийством Иевосфея. Старейшины Израиля пришли к Давиду и говорили: «Смотри, мы плоти твоей и крови; ты и раньше, когда Саул царствовал над нами, вел израильтян в походы и приносил богатую добычу, и именно ты должен стать царем над Израилем». И Давид заключил с ними союз в Хевроне пред ГОсподом, и они помазали его на царствование над Израилем.
Однако после всех злоключений и бед, интриг и убийств, походов и набегов такой исход не вполне удовлетворял Давида.
ОБРАЩЕНИЕ ЦАРЯ ДАВИДА К ВОЙСКУ ПЕРЕД ШТУРМОМ ТВЕРДЫНИ СИОН, КАК БЫЛО ОНО ИЗЛОЖЕНО ЧЛЕНАМ ЦАРСКОЙ КОМИССИИ ВАНЕЕЙ, СЫНОМ ИОДАЯ— Итак, сыны Израиля, а также Иудеи, слушайте избранника ГОспода. Священники принесли в жертву барана и спросили оракулов урима и тумима; те клянутся, что не было еще более благоприятного дня для того, чтобы штурмом взять город иевусеев Иерусалим, отобрав его у язычников. А еще видел я сон, в котором Яхве, повелитель наших воинств, явился мне и сказал: «Смотри, я вывел израильтян из Египта и шел я впереди, днем — в столпе облаков, а ночью — в столпе огня, так и сейчас хочу я идти впереди тебя и народа твоего, если пойдете вы на стены Иерусалима».
(Крики «Ура!»)
— О, храбрецы мои, меч которых порождает страх в сердцах врагов, хочу я, чтобы вы пали ниц пред ГОсподом и возблагодарили его за то, что избрал он вас для этого дня. Ибо завидовать вам будут во веки вечные, потому что избраны вы из всех мужей Израиля, чтобы штурмовать твердыню Сион и захватить ее во славу ГОспода БОга и во славу царя вашего Давида и обессмертить тем самым ваши имена, а также захватить большую добычу.
(Громкие крики «Ура!»)
— Но вот раздаются голоса — а у меня очень острый слух, — которые вопрошают: а зачем Давид хочет сделать Иерусалим своим городом? Ведь это лини, груда камней, летом здесь жарко, зимой — холодно, и вообще место безрадостное. Но во сне, о котором я уже упоминал, ГОсподь сказал мне: «Давид, ты царь над всеми детьми Израиля; посему город твой должен быть не в Иудее, и не Вениамине, и не в Манассии, и вообще не на земле любого другого колена, а должен это быть твой собственный город, и лежать он должен посредине; и я, ГОсподь БОг, приду, дабы жить в Иерусалиме, на пользу и благо всех его жителей и всего народа Израиля». Видите, мои львиные сердца, что ГОсподь уготовил Иерусалиму великую роль в истории; потому нам надлежит взять этот город.
(Крики «Ура!»)
— И еще дошли до меня разговоры — а слух у меня и вправду очень острый — о том, что твердыня Сион и стены Иерусалима настолько неприступны, что оборонять их могли бы одни хромые и слепые. Эту ложь распространяют враги Давида. Ибо во сне, к которому я снова хочу возвратиться, ГОсподь сказал мне также: «Давид, в скале есть тайный ход, который ведет от источника за стенами города к городскому водоему; кто поднимется по нему, выйдет прямо в тыл защитников крепости и поразит их, и таким образом сделает то, что есть благо в очах ГОспода».
(Восторженные крики «Ура!»)
— А посему, мои непобедимые, я вам говорю: «Да нашлет на меня БОг все свои кары, если к наступлению ночи Иерусалим не будет взят. А тот, кто первым доберется по подземному ходу до водоема и поразит иевусеев вместе с их хромыми и слепыми, тот будет у меня главным военачальником. Трубач, труби атаку!»
(Не заглушить громких криков «Ура!» Труба зовет к атаке.)
Ванея, сын Иодая, закончил чтение. Члены комиссии явно испытывали неловкость; одни рассматривали свои ногти, другие почесывали носы. Причина их смущения была очевидной, ибо первым, кто прошел по подземному ходу, добрался до водоема и сражался с иевусеями, поразив их, был Иоав; но в отношении Иоава, как было известно, царь Давид дал поручение сыну своему Соломону: «Поступи с Иоавом, как подскажет тебе твоя мудрость, дабы седая голова его не упокоилась с миром в могиле».
Наконец Иосафат, сын Ахилуда, дееписатель, всплеснул руками и изрек:
— Отчего возникают в сердцах господ моих сомнения на счет того, как представить Иоава в наших хрониках? Разве в Книге Бытия не повествуется совершенно откровенно о змие, разве не говорится там о Каине, убийце брата своего Авеля? В иных странах тот, кто неугоден царю, упоминается в книгах лишь вскользь или не упоминается вообще и таким образом как бы перестает существовать, а сыновья его вдруг неожиданно становятся ничьими сыновьями. Но так поступают необрезанные, а кроме того, это немудро, ибо полное искажение фактов может ввести в заблуждение лишь полных глупцов и вызывает недоверие ко всей книге; и как только на трон восходит новый царь, он приказывает переписать все по-новому: те, кто при предыдущем царе был в опале, снова извлекаются на свет БОжий, а любимчики соответственно отправляются в небытие, так что история целого народа зависит от того, какие задачи ставятся перед теми, кто эту историю пишет. Мудрейший из царей Соломон предпочел бы, чтобы наша комиссия подошла к этому вопросу более тонко: если правду следует подправить, то делать это нужно очень осторожно, и вообще действовать деликатно, чтобы народ поверил написанному; царь надеется, что Единственно Истинные и Авторитетные, Исторически Точные к Официально Признанные Хроники об Удивительном Возвышении и так далее переживут все другие книги такого рода.
Я заметил, как нахмурился Ванея, сын Иодая. Гневно засопев, он высказался:
— Довольно. Пусть БОг нашлет на меня все свои кары, если я не устрою открытого суда над Иоавом. У меня хватает свидетельств против него и его собственных признаний, чтобы дважды, даже трижды его повесить, и отрубить ему голову, и прибить его тело к первой попавшейся стене; на этом суде он расскажет всю правду, так что ничего подправлять не понадобится.
Дееписатель Иосафат, сын Ахилуда, вежливо улыбнулся. Возбуждение судебного процесса, заметил он, выходит за пределы компетенции господина Ванеи, а также предполагает согласие царя Соломона; и одно дело — вздернуть человека, а другое дело — написать о нем.
Взглянем на царя Давида в зените его славы.
Волосы его порыжели, в бороде появились первые седые волоски. Необходимость постоянно быть начеку проложила вокруг глаз бороздки морщин, а сами глаза утратили былой блеск.
(Иосафат: «Здесь необходимо упомянуть, что ГОсподь поставил Давида царем над Израилем по воле народа Израиля».)
Царь живет в крепости Сион и нарекает ее градом Давида. Он укрепляет ее. Он ведет переговоры с Хирамом, царем Тира, который посылает ему стволы кедров, а также плотников и каменотесов, чтобы построить Давиду дворец.
Из дочерей города Иерусалима берет он себе новых жен и наложниц. Ему нужны свежие женщины, ему нужно больше сыновей, он надеется, что расширение его семьи за счет местных красавиц сделает его любимцем народа.
(Элихореф: «Здесь следует указать имена сыновей Давида, которые родились у него в Иерусалиме».)
