Виктор Поротников - Три побоища – от Калки до Куликовской битвы (сборник)
– Что с полками киевскими сталось, воевода? – после краткой паузы вновь спросил Владимир Рюрикович.
– Полки киевские и до Волчьей реки не дошли, как татары набросились на них и посекли без милости, в плен никого не брали, – скорбно поведал князю Ермолай Федосеич. – Я с самого начала заподозрил неладное. Когда ханы татарские клятву приносили при боярах киевских, не было среди них нойона Джебэ. Он затаился со своим отрядом в степи, поджидая, как тать, безоружные киевские полки. А мунгалы твердили нам, что Джебэ якобы ушел с обозом к реке Кубань.
– Что татары теперь делать станут, как думаешь, воевода? – поинтересовался Владимир Рюрикович. – Не пойдут ли нехристи на Русь?
Гридничий пожал широкими плечами:
– Бог ведает, княже. Но я бы войско держал наготове.
– От войска крохи остались, воевода. – Владимир Рюрикович озабоченно расхаживал по комнате от стола к окну и обратно. – А между тем сыновья Мстислава Романовича затеяли распрю в Подвинье с минскими Всеславичами. Им еще неведомо, что больше нет у них за спиной могучей опоры, их отца.
– Эту войну нужно поскорее прекратить, княже, – решительно промолвил Ермолай Федосеич. – Сыновей Мстислава Романовича надо сюда отозвать с их дружинами для обороны Киева и Переяславля на случай татарского вторжения.
– Я уже отправил гонца в Полоцк, – сказал Владимир Рюрикович. – Не следует и про Ольговичей забывать – они непременно попытаются отнять Киев у Мономашичей, зная о нынешней нашей слабости. Михаил Всеволодович такой возможности не упустит, уж я его знаю.
Слушая дальнейшие разглагольствования Владимира Рюриковича о его замыслах, в коих он уже видел себя великим князем, Ермолай Федосеич все больше хмурился и мрачнел. Не об отражении татарской опасности помышляет сейчас Владимир Рюрикович, но о том, как бы ему половчее сменить смоленский княжеский стол на более высокий стол киевский.
Глава седьмая
Дядья и племянники
Бесславная гибель Мстислава Романовича потрясла не только его друзей и родственников, но даже и его недругов. Минские и друцкие Всеславичи замирились с сыновьями великого князя, желая дать им возможность пережить это тяжкое несчастье. А может, Всеславичи, понимая, что у южных Мономашичей опять назревает пора дележа княжеских столов, намеренно прекратили войну за Полоцк, дабы столкнуть лбами дядей и племянников.
Сыновья Мстислава Романовича, объявившись в Киеве, сразу же заявили Владимиру Рюриковичу, что не уступят великокняжеский трон ни ему, ни кому-то другому. Мол, покойный Мстислав Романович завещал стол киевский своему старшему сыну Святославу Мстиславичу. Правда, письменного завещания братья Мстиславичи так никому и не предъявили. На все их заявления и угрозы Владимир Рюрикович твердил одно и то же:
– По «Русской Правде», великокняжеским столом владеет не какая-то отдельная княжеская семья, но весь род потомков Ярослава Мудрого. По древнему укладу великокняжеская власть наследуется не сыновьями, а братьями. Мой брат Мстислав Романович не мог завещать киевский стол кому-то из своих сыновей, ведь он знал, что это незаконно.
Владимир Рюрикович чувствовал себя уверенно еще и потому, что Мстислав Удатный и Мстислав Немой, также имевшие права на Киев, добровольно отказались от великокняжеского трона. Мстислав Удатный даже передал под начало Владимира Рюриковича свое войско, стоящее в Торческе. Галицкий князь желал видеть великим князем послушного его воле Владимира Рюриковича и не скрывал этого.
Потому-то Владимир Рюрикович разговаривал с сыновьями Мстислава Романовича с позиции силы, зная, что в случае вооруженной распри на его стороне будут галицкий, луцкий и волынский князья. Сознавая свое бессилие, братья Мстиславичи занялись интригами. Старший, Святослав Мстиславич, оставался в Киеве, подбивая местных бояр не принимать на великое княжение Владимира Рюриковича. Средний из братьев, Всеволод Мстиславич, отправился к черниговским Ольговичам, желая перетянуть их на свою сторону. Младший из братьев, Ростислав Мстиславич, уехал к туровскому князю, у которого была давняя вражда с Владимиром Рюриковичем.
Но и Владимир Рюрикович не сидел без дела. Он послал своего доверенного боярина в Чернигов, где ныне вокняжился Михаил Всеволодович. Устами своего посла Владимир Рюрикович предложил Михаилу Всеволодовичу Переяславль в обмен на союз с ним против беспокойных племянников. Поскольку Михаил Всеволодович тоже нуждался в сильном союзнике, дабы удержаться на черниговском столе, которого добивались его не менее ретивые племянники, он охотно пошел на сделку с Владимиром Рюриковичем. В результате Всеволод Мстиславич так и не вернулся в Киев, оказавшись в темнице у черниговского князя.
Святослава Мстиславича по приказу Владимира Рюриковича тоже упекли в поруб, обвинив в хищении золота из великокняжеской казны. Ростислав Мстиславич, узнав об участи своих старших братьев, не осмелился возвратиться в Киев, попросив убежища у туровского князя.
В конце июня под колокольный перезвон Владимир Рюрикович вступил на великокняжеский трон. Таким образом, свершилась его давняя мечта. Летописец так записал об этом событии: «Много сил и времени потратил сей неугомонный князь, добиваясь первенства среди своих двоюродных братьев. Немало подлости и коварства было пущено им в ход лишь ради того, чтобы немного приблизиться к киевскому столу. Подобно отцу своему, Владимир Рюрикович мог усыпить лестью врагов своих и обманом завлечь в ловушку своих друзей ради корысти и власти. Судьба одарила его нежданно-негаданно, даровав ему киевский стол, которым он грезил и на войне, и в мире…»
* * *…В темнице было сыро и пахло плесенью. Свет проникал сюда через единственное небольшое оконце под самым потолком, забранное железной решеткой. На лежанке у бревенчатой стены сидел Святослав Мстиславич, похожий на нахохлившегося ворона. В его длинных темно-русых спутанных волосах виднелись сухие травинки; он только что поднялся со своего тюремного ложа, застеленного ворохом свежевысушенного сена.
В гости к узнику пожаловал Владимир Рюрикович. На нем было великокняжеское облачение: пурпурный плащ, красные сапоги, малиновая шапка с собольей опушкой. В руках золотой жезл – символ власти.
Святослав Мстиславич в мятых штанах, рваной льняной рубахе и в столь же мятом коричневом плаще выглядел почти жалко рядом с Владимиром Рюриковичем.
– Здрав будь, племяш! – с улыбкой превосходства проговорил Владимир Рюрикович. – Сыровато тут у тебя и темновато… Да и скучно, наверно, одному-то тут куковать, а?
Святослав Мстиславич помолчал, сверля двоюродного дядю неприязненным взглядом. Затем промолвил с мрачной усмешкой:
– А ты заглядывай ко мне почаще, дядюшка. Вот скуку мою и разгонишь.
– Зря ты затеял распрю со мной, племяш, – с сочувствием в голосе сказал Владимир Рюрикович. – Не нужно это ни тебе, ни мне. Я по закону сел князем в Киеве. Ты же с братьями своими надумали закон под себя подмять, словно девку блудливую. Не по-христиански это, племяш.
– Говори, зачем пришел. Не тяни! – сердито обронил Святослав Мстиславич.
Он был всего на шесть лет моложе Владимира Рюриковича, поэтому привык держаться с ним на равных.
– Хочу замириться с тобой, племяш, – промолвил Владимир Рюрикович, – но с одним условием…
– С каким условием? – насторожился Святослав Мстиславич.
– Выманишь из Турова своего младшего брата Ростислава и убьешь его, – жестко произнес Владимир Рюрикович.
– Ополоумел ты, дядюшка! На такое зло я не пойду, – без колебаний ответил Святослав Мстиславич.
– За такую услугу я в долгу не останусь, – невозмутимо продолжил Владимир Рюрикович, – посажу тебя князем в Новгороде. С новгородского стола можно на равных разговаривать с Псковом, Полоцком и суздальскими князьями. Подумай, племяш.
– А как мне с грехом братоубийства опосля на белом свете жить? – угрюмо промолвил Святослав Мстиславич. – Об этом ты подумал, дядюшка.
– Всякий грех замолить можно, – после краткой паузы ответил Владимир Рюрикович. – Не грешат токмо высохшие от постов монахи-праведники, так они и на высоких княжеских столах не сидят.
– Я подумать должен, – сказал Святослав Мстиславич, глядя в земляной пол.
– Один день даю на размышление, племяш, – проговорил Владимир Рюрикович, – потом отправлю гонца к Ростиславу. Предложу ему убить тебя за новгородский стол в награду. Как думаешь, племяш, долго ли Ростислав колебаться будет?
– Змей ты подколодный, дядюшка! – зло произнес Святослав Мстиславич.
– Я – великий князь! И ты будешь ходить в моей воле, иначе умрешь, – надменно промолвил Владимир Рюрикович. – Думай, племяш. Вечером я приду за ответом.
Мучительные раздумья Святослава Мстиславича в конце концов завершились тем, что он согласился привезти Владимиру Рюриковичу голову своего брата Ростислава. Всего с тремя верными гриднями Святослав Мстиславич отправился в Туров. Он и его люди вернулись в Киев через два дня, привезя в мешке голову Ростислава.
