Театр тающих теней. Под знаком волка - Афанасьева Елена

Упущенное влияние на Короля вернуть не удавалось. Всё реже их приглашали на вечернюю партию в карты с Его Величеством. Нужно было заходить с фланга. Думать о будущем. И она придумала.

В бурной переписке с подругой увлекла Марию Анну идеей выдать замуж ее дочку, Марию Анну-младшую, проще Марианну, за наследника испанского престола Бальтазара Карлоса. Даром что дети были кузенами.

Мария Анна в свою очередь увлекла этой идеей брата. И хорошо его зная, изловчилась устроить дело так, что брат-король решил, что это его, Филиппа IV, желание еще больше укрепить союз двух империй через детей.

Всё было улажено! И было ясно, кому доверит свою дочку при дворе брата императрица Мария Анна — конечно же верной подруге! Оставалось только ждать наступления брачного возраста для инфанта Бальтазара Карлоса и принцессы Марианны. А там дождаться смерти уже успевшего овдоветь короля Филиппа IV и…

Но, как говорится, No hay mal que venga solo — беда не приходит одна. Настал год, который лишил Герцогиню всех надежд.

В марте не стало инфанта, шестнадцатилетнего Бальтазара Карлоса.

В мае ее любимая подруга, сестра и несостоявшаяся сватья брата-короля Мария Анна родами умерла. Оставив подругу решать ее главную задачу — как выжить и как усилить свое влияние при дворе Филиппа IV, когда все так тщательно выстроенные интриги и союзы разом рухнули?

К моменту появления при дворе Карлицы ее обожаемая Герцогиня находилась в ужасающей ситуации. Потерявшая собственную идеально выстроенную диспозицию. Вынужденная врываться в интриги, которые были начаты задолго до нее. В планы других коалиций женить теперь уже самого Короля.

А женить Короля жаждут все.

Короне нужен наследник. А всем им, бесконечным придворным партиям вокруг Филиппа IV, нужно влияние на него.

— Король не мальчик. Отойти к праотцам может быстрее, нежели сын — даст бог продления рода и сына нашему Государю! — станет дееспособным. И тогда править за ребенка должна королева, мать будущего короля.

Такие разговоры Карлица слышит под всеми фижмами и всеми диванами дворца. Об этом в Эскориале не шепчутся разве что стены.

Но кто она, мать возможного наследника, пошли господь ему рождения (или не пошли ему господь, как хочет Бастард)!

С какой Королевой Герцогиня сможет быть Первой Дамой и сможет влиять на Короля?

Только с одной.

Но мало убедить в этом Короля! Нужно еще и сделать так, чтобы другие равновесные силы убедить Короля в обратном не смогли. Или не успели. Или не захотели.

— Стой здесь! Да, здесь, именно! Мне нужно об кого-то думать!

Она, Карлица, как стенка, в которую Герцогине нужно бросать мячик, чтобы обратно к ней в руки отскакивал. Или она не стенка, а мячик? Похоже, Герцог на позицию партнера по размышлениям давно не рассматривается.

Ее обожаемая Герцогиня ставит Карлицу на одну из плит просторной герцогской веранды.

— На месте стой! А ты, — взмах руки в сторону камеристки, — здесь, на три шага левее! А ты, да-да, послал же господь таких нерадивых прислужниц, ты встань напротив! Шаг назад. Так и стой! Мне нужно понять всю расстановку сил!

И так, пока всех камеристок не расставит.

Герцогиня возбуждена.

— Если мы пообещаем Первому Первому пожизненное положение при регентше, он проглотит. Вечный Второй возражать не станет. Не поддержит, этот никогда не лезет на рожон, но и возражать предусмотрительно не станет — вдруг у меня всё сложится!

Ходит между Карлицей и расставленными в странном порядке камеристками и даже садовником. Ходит, засучивая свои объемные рукава.

— Сицилиец, тот сразу против! С ним не договориться. Опьянен шансом. Он сейчас Старший Сын Короля! Хоть и бастард! И заходить к нему не стоит, только лишний раз злить врага. Любой новый брак, любой шанс на законного наследника ему серпом по яйцам, una punalada en el corazon — нож в сердце. Силилийца обходим стороной.

И подбирая широкие юбки, Герцогиня идет вокруг садовника.

— Осторожно обходим Сицилийца. Прореживая его ряды. Кто у нас в его рядах? Второй Первый. Хитер! При всей показной веселости страшен! И злопамятен! И виртуоз интриг! Что делать со Вторым Первым? Что делать?! Как его прижать?

Еще несколько петель между застывшими на своих точках «фигурами». По большей части вокруг Карлицы. Ее мартышка сегодня в роли Второго Первого. Наматывая петли вокруг нее, Герцогиня гадает, как в этих петлях своих интриг и любви его удушить.

— Играть против такого виртуоза — всегда есть шанс проиграть! Он на три шага ближе к телу. Шансов напеть что-то на ухо Королю у него больше, чем у моего глупца, надо же было настолько всё свое влияние растерять!

Гневный взор в сторону сидящего в тени азалий Герцога. Он в сегодняшней игре тоже фигура на доске сражений своей супруги, изображающая кого-то другого, или пока Герцог это просто Герцог?

Герцогиня в его сторону машет рукой как на пустое место, не принимая в своей сложной игре мужа в расчет.

— А если шансов проиграть больше, чем шансов одержать победу, что нужно сделать?

Герцогиня смотрит «своей мартышке» прямо в глаза и, кажется, спрашивает именно ее.

Карлице приходится задрать голову, чтобы видеть глаза обожаемой Герцогини.

Но что отвечать?

Что отвечать, если Герцогиня требует ответа? И что, если ответ ее разозлит, как злил учителей-монахинь в той старой серой жизни. Злил так, что они плетками хлестали по спине и рукам, на ладонях до сих пор запёкшиеся следы.

— Сделать нужно что?!

Герцогиня обходит ее с другой стороны, и Карлица, как подсолнух, поворачивается вслед за своим солнцем.

Теперь расставленная Герцогиней диспозиция смотрится иначе.

— Зайти с другой стороны… — неуверенно бормочет Карлица, силясь угадать правильный ответ.

Герцогиня привычно машет на нее рукой, как машет на Герцога, как машут на пустое место, и двигается дальше, к другим фигурам.

Как вдруг замирает. Оборачивается. И внимательно обводит взглядом все фигуры, оказавшиеся теперь в прямо противоположной диспозиции.

— Умница!

Неужели?

Она угадала?

Герцогиня довольна ею?

Она умница?!

— Какая же умница моя мартышка! Не зайти, а перевернуть! Позицию нужно пере-вернуть! И доказать Второму Первому, что это в его, именно в его интересах!

Машет рукавами в разные стороны, словно сметая только что выстроенные фигуры с доски. Оставляя на позиции одну фигуру. Ее, Карлицу, которая теперь изображает хитрого коротышку Второго Первого, которого ее обожаемой Герцогине теперь нужно убедить в его личной выгоде ее конструкции.

Но убедить в выгоде мало. Здесь нужны аргументы такой силы, против которых Второй Первый не сможет устоять.

Для этого Герцогиня и засылает «свою мартышку» в покои Второго Первого — выведывать, вынюхивать, запоминать и ей слово в слово рассказывать. Только пробираться в те покои Карлице придется самой — ее обожаемой Герцогине туда хода нет.

Несколько дней Карлица не может пробраться. У камеристок и горничных, прислуживающих супруге Второго Первого, узкие юбки, под них не залезть. Сама супруга сиднем сидит в своих покоях, лишь изредка удаляясь на богомолье — надо же, какая набожная попалась! Вот и теперь отъезжает, Карлица видит это, спрятавшись за кустами лавра. Единственная юбка с фижмами, мелькающая в покоях Второго Первого, уехала неизвестно как надолго, а ее обожаемая Герцогиня ждет, торопит. Герцогине нужно знать, что в покоях и в голове Второго Первого творится. Только как туда — в покои и в голову — попасть?

Карлица мучается этой мыслью, засев в лавровых кустах надолго. День сидит, ночь сидит. Пока под утро не замечает мелькание фижм!

Любовница!

Конечно же, любовница. Спровадив богомольную супругу, любвеобильный Второй Первый не шастает по покоям придворных дам, как это у него в другие дни водится, а вальяжно принимает в собственных покоях очередную даму сердца. Под фижмами которой Карлица и может пробраться ближе к тайнам. Главное теперь не просчитаться, под какую юбку лезть, весь двор знает — Второй Первый такой непостоянный в любви!