Долгая дорога домой (СИ) - Костелоу Дайни

Никто из них не спал в ту ночь крепко — Эмиль у себя спальне, а Пьер на чердаке над конюшней. У обоих сон был беспокойный, с резкими пробуждениями от ночных шумов на улице, и хотя сам дом никто не тронул, оба с облегчением вздохнули, когда утренний свет стал ощупывать потолок и пришла пора вставать и начинать новый день.

Доехав до ворот Порт-де-Версаль, Эмиль увидел, что они открыты, но людей останавливают бойцы Национальной гвардии, спрашивая, зачем и куда те едут. Приметив, как одного одинокого путешественника завернули назад, Эмиль остановился вне поле зрения охранников и попытался придумать приемлемую причину выезда из города. «Ищу сына из правительственных войск» — не лучший ответ национальным гвардейцам.

Пока он наблюдал и выжидал, появилась небольшая семейная группа, и один из двух часовых ее остановил. Второй подошел помочь товарищу, и у Эмиля появился шанс: проход сквозь ворота был свободен. Тронув с места коня, всадник медленно двинулся к воротам, будто бы готовый остановиться, когда до них доедет. Второй часовой, услышав приближение Эмиля, окликнул его, веля остановиться. Эмиль поднял руку, показывая, что услышал, но не остановился, а, поравнявшись с часовым, ударил лошадь каблуками в бока, склонился к ее шее и, чуть не сбив подошедшего охранника, галопом вылетел за ворота и поскакал по дороге.

Солдат отскочил и вскинул винтовку, но пули пролетели мимо уменьшающейся цели, скрывшейся в утреннем тумане. И только отъехав достаточно далеко, Эмиль пустил свою усталую клячу шагом. Он сумел выехать, он ехал в Версаль на поиски Жоржа, но был на волосок от катастрофы.

Эмиль спешился и отвел коня к придорожной колоде напиться, а потом медленно повел его в поводу. На дороге было мало других путешественников, но дважды его останавливали аванпосты правительственных войск, спрашивая, куда он направляется и зачем. Сейчас он хотя бы мог дать им правдивый ответ: у него срочные сообщения для лейтенанта Жоржа Сен-Клера из полка генерала Винуа.

К полудню Эмиль наконец доехал до Версаля и нашел армию, стоящую бивуаком поротно. Приходили и уходили люди, гудели сигнальные рожки, командиры выкрикивали приказы, кипела каша из сотен людей, живущих в масштабной неразберихе, сопровождавшей армию в течение всей войны.

Эмиль спешился и стал пробираться между шеренгами, расспрашивая про батальон Жоржа. Несколько раз на него косо посмотрели — что еще за штатский сюда затесался? — несколько раз его останавливали, но в конце концов он отыскал часть Жоржа и обратился к капитану с высокомерным взглядом и отрывистой речью.

— Лейтенант Сен-Клер? — переспросил тот. — Его здесь нет. Он направлен в распоряжение генерала Ви-нуа для особых поручений.

— Так где же его найти? — огорчился Эмиль.

— Нигде, — отрезал капитан. — Я вам только что сказал: направлен в распоряжение генерала Винуадля особых поручений. Мы понятия не имеем, где он. — По тону офицера было ясно, как его бесит факт, что генерал Винуа для особых поручений выбрал младшего по званию. — Собственно говоря, зачем он вам?

— Чисто семейное дело, — ответил Эмиль. — Он мой сын, и мне нужно сказать ему несколько слов.

— В общем, его здесь нет. А на семейные дела у него нет времени! — С этими словами капитан повернулся спиной, давая Эмилю понять, что ему здесь не место.

Пока Эмиль смотрел ему вслед, к нему осторожно приблизился какой-то капрал.

— Ищете лейтенанта Сен-Клера, мсье?

— Да, — кивнул Эмиль. — Ищу. Вы знаете, где он?

— Нет, мсье, но если желаете, я ему передам ваше сообщение, когда он к нам вернется.

Эмиль чуть было не сказал, что тогда будет поздно, но передумал. Любой контакт с Жоржем будет полезен.

— Спасибо, капрал. Я вам буду очень благодарен, если вы скажете, что его ищет отец, потому что в семье случилась беда.

— Передам обязательно, мсье, как только увижу. Но, как верно заметил капитан Дюкро, мы не знаем, когда лейтенант к нам вернется.

Эмиль еще раз поблагодарил его и повел лошадь обратно к дороге. Он искал таверну, чтобы что-нибудь поесть, выпить и решить, что делать дальше. Добравшись так далеко, он был решительно настроен найти Жоржа, если это возможно.

Пьер принял решение: сперва он поприсутствует на отпевании, а потом поспешит на ближайший поезд. И когда он наконец вышел из церкви, времени до отхода поезда было в обрез. Но он успел и, устроившись на сиденье в уголке вагона, предался размышлениям.

Письмо Эмиля было надежно засунуто во внутренний карман пиджака, но доставить это письмо — значило принести мадам Сен-Клер страшную весть, и Пьер посетовал, что у мсье Сен-Клера оказалась кишка тонка сделать это самому. Какой толк ехать к Жоржу в Версаль? Что сын может предпринять такого, чего не может отец? Искать Элен — это как искать иголку в стогу сена. Если девочка жива — что само по себе еще вопрос, — она может быть спрятана где угодно — в погребе или на чердаке, — и держать ее там могут по любой причине, которая придет в голову похитителю. Пьер предполагал, что похитили ее ради выкупа, и тогда ей точно сохранят жизнь, но если так, то где же требование денег?

Когда паровоз, пыхтя, наконец втащил состав на станцию Сент-Этьен, Пьер, к своему изумлению, увидел стоящую на платформе мадам Сен-Клер. Уж не его ли она встречает?

— Мадам! — окликнул он.

Розали замахала рукой и бросилась к нему.

— Что случилось?! — воскликнула она. — Накануне я получила сообщение от мужа, где было сказано встречать сегодня фаэтон с Элен и Мари-Жанной, но они не приехали. Что-то произошло?! Элен снова заболела? Ей стало хуже? Я немедленно еду в Париж!

— Мадам, «м заговорил Пьер тоном покорного слуги. — Я привез вам письмо от мсье. Там все объяснено, но мсье также поручил мне настоятельно просить вас ни под каким видом не возвращаться в Париж. Он хочет, чтобы вы оставались с детьми в Сент-Этьене, пока он сам не приедет и не…

— Письмо? — перебила Розали, протягивая руку. — Дайте его сюда!

Пьер замялся:

— Вероятно, лучше, мадам, если бы вы прочли письмо дома…

— Не валяйте дурака, Пьер! — прикрикнула Розали. — Немедленно отдайте его мне!

Пьер достал из внутреннего кармана конверт и подал ей.

Глава тринадцатая

Сознание медленно возвращалось к Элен, и в первый момент она вообще ничего не понимала. Где она? Почему так холодно и болит голова?

Девочка открыла глаза — и мир завертелся. Закрыла их снова и немного подождала. Когда вращение прекратилось, Элен опять чуть-чуть приоткрыла глаза и увидела такой тусклый серый свет, что он больше скрывал, чем освещал. Лежа неподвижно, девочка старалась сосредоточиться и вспомнить, что же с ней произошло, и через несколько мгновений картины недавнего прошлого стали сменять одна другую. Собирались ехать к маме в Сент-Этьен… Папа ушел, но сказал, что скоро вернется… Она и Мари-Жанна поднялись наверх посмотреть, не забыли ли чего…

Мари-Жанна! Невольный крик вырвался из детской груди: Элен вспомнила тот жуткий миг, когда последний раз видела свою няню. Крик отозвался эхом, и девочка резко села. От перемены положения опять закружилась голова, и к горлу подступила тошнота. Сжав голову руками, Элен снова легла и горько расплакалась. Мари-Жанна мертва — ее застрелил человек с пистолетом. Память вернулась. Няня пожертвовала собой, чтобы защитить ее, свою подопечную, которая побежала прятаться. А потом этот бандит нашел ее в маминой туалетной комнате и схватил.

Девочка вспомнила, как изо всех сил вцепилась зубами в его руку. Заорав от боли, он разжал пальцы, и она бросилась бежать, но на лестнице наткнулась на мертвую Мари-Жанну и остановилась. Этот человек настиг ее и схватил за волосы. Она стала его колотить, колотила, колотила, пока не получила удар по голове, и все исчезло.

Теперь она пришла в себя и поняла, что где-то заперта. Но где? И зачем? Что они с ней будут делать? Убьют, как Мари-Жанну?

Элен поежилась от страха и холода. Потом вспомнила Жанно. Неужели тот, кого она считала другом, привел в их дом тех людей? Но ведь когда он увидел ее на площадке лестницы, на лице у него был написан ужас. Нет, Жанно не мог быть заодно с ворами!