Валерий Воскобойников - Блистательный Гильгамеш
– В своем городе я не раз слышал это от старцев, но они были всегда неправы.
– Не будь самонадеян. Правый сегодня не обязательно останется правым и завтра. Но ты сказал мне о каких-то тайных таблицах. В мои времена у нас не было такого слова.
– Таблицы, на которых знаками можно записать все человеческие знания.
– Зачем они? Или у вас, черногловых, ослабла память, и вы теперь не в состоянии запомнить знания наизусть?
– Наизусть мы тоже запоминаем. Но как передать слово на расстояние, если не при помощи таблицы? Как передать наставления внукам, если человек умирает, не дождавшись их появления? А как передать любовное послание – не заставлять же слугу заучивать сокровенное слово? Как сохранить надолго в памяти торговый договор, приговоры суда?
– Очень вы стали суетны, люди, – с неодобрением отозвался Утнапишти. – В мое время жили проще и легко обходились без ваших таблиц. Но скажи мне, кто из богов покровительствует твоему городу?
– Сам великий бог Ан и сама великая богиня Иштар. Мне же покровительствует мой предок, великий Шамаш.
– Что ж, тогда я тебе раскрою одну из тайн, которые мне доверили боги. Это будет рассказ об Адапе. Он стоял на границе жизни и смерти. Как и ты, он желал вечной жизни.
* * *
– Как и ты, он желал вечной жизни, но промахнулся, проговорил Утнапишти, ненадолго задумался, а потом продолжил свою историю.
– Когда боги создали первых людей, они расселили их в пяти городах. Некоторые старики уверяли меня, что черноголовые приплыли с острова счастливой жизни Дильмун. Будто бы там все плоды мира росли сами по себе и стоило протянуть руку, сорвать ароматный плод, как ты был уже сыт. Протянуть руку и сорвать плод – такова была единственная работа у людей на том острове счастливой жизни. Я на том острове не был и пересказываю то, в чем уверяли некоторые старцы моего города. Когда однажды я обдумывал их рассказ уже здесь, я вдруг понял, что жизнь у тех людей походила на жизнь обезьян. Однако, обезьяну подстерегает немало зверей. На том же острове не было ни зверей, способных напасть на человека, ни болезней, которые укорачивают его жизнь. Не спрашивай меня, почему черноголовые покинули столь счастливую землю, где проходила их жизнь без тревог и забот. Я и сам задавал себе этот вопрос не раз. Потому мне и трудно поверить россказням старцев. Я мог бы спросить у богов, когда однажды они собрались вокруг меня и решали, что делать со мною, но и мне и им было тогда не до праздных вопросов.
– У нас об этой земле знает каждый, кто учится в школе, но считают, что там жили одни лишь боги, – вставил Гильгамеш.
– Ваши знания – всего лишь осколки от тех, что были даны нам богами, когда боги часто посещали наши жилища. Я хотел рассказать тебе про первых людей и Адапу – того, кто так же как ты захотел вечной жизни. Так знай же: первые люди были неопытны и наивны, как дети.
* * *
Первые люди были неопытны и наивны, как дети. Боги расселили их вдоль великой реки в пяти городах. Там, где воды великой реки впадают в соленое море, они поставили город Эриду. Житель Эриду, плывший вверх по реке, однажды мог добраться и до моего Шуруппака. Для себя они основали город Ниппур, и все черноголовые знали – это город богов, и ни один смертный в него не входил.
Великий бог Энки, мудрейший из богов, не оставил людей без помощи. Он сделал для них нового человека из глины и дал ему имя Адапа. Люди не умели и не знали ничего. Адапа – умел и знал все, что необходимо для жизни и даже больше. Рядом с людьми он был как бог, и лишь рядом с богами – земным человеком.
Великий бог Энки считал его сыном, бог продолжал давать ему умные советы и обучать всевозможным ремеслам.
Лишь одним достоинством Энки не решился наделить своего сына – это достоинство и отличает богов от людей – вечной жизнью.
Адапа жил в городе своего отца, в Эриду и обучал горожан правилам жизни. Вместе с одними он провел первые борозды и посеял зерна, с ними же убрал колосья. С другими – он вылепил твердые глиняные жернова и смолол первую муку. С третьими вылепил печи, приготовил тесто с четвертыми, а с пятыми напек первые лепешки. Каждый житель, беззубый старик и малый ребенок, все получили лепешки от первого урожая, все испробовали изумительный вкус свежего хлеба и поняли, что лучше этого вкуса нет ничего на земле.
Пахари и пекари разошлись из Эриду по другим городам и скоро в каждом жилище запахло горячим хлебом.
Но великий Адапа, мудрейший среди людей на этом не остановился. Каменным топором он срубил дерево, росшее на берегу реки.
Те, кто смотрели, как врубается в огромное дерево своим каменным топором Адапа, недоумевали: так ли мудр он, если занялся пустым бесполезным делом.
Но Адапа в ответ только смеялся. Он снял со ствола кору и выдолбил сердцевину. Потом нарезал каменным ножом тростник, росший повсюду и несколько дней плел из него что-то для всех непонятное.
– Это весло, – объяснял горожанам адапа. – Я выдолбил лодку и сяду в нее, как только закончу весло. В лодке я поплыву по морю и добуду нам вкусную пищу, – так сказал мне сам великий Энки.
– Несчастный! – говорили между собой жители города. Все, что плавает в соленом море, должно быть соленым. Зачем нам соленая пища, кто ее станет есть! И кто знает, какие чудовища живут в глубинах моря, как бы адапа не стал пищей для них!
Но Адапа лишь улыбался, распевал песни и заканчивал свое весло. Потом он попросил, чтобы кто-нибудь помог ему столкнуть лодку в воду, но никто не приблизился – кому хочется отправлять человека на верную смерть.
Адапа спихнул лодку сам. Погрузил в нее сеть, которую сплел из тростника, оттолкнулся веслом от берега и волны великой реки понесли его в море, туда, где в глубинах стоял дворец самого великого Энки.
Горожане смотрели на удаляющегося Адапу и растерянно качали головами. Его лодка быстро стала еле заметной точкой, и многие думали, что больше его не увидят.
Но к вечеру Адапа вернулся. Лодка, нагруженная большими живыми рыбами, тяжело причалила к берегу. Теперь уж многие помогали вытаскивать ее на берег. Многие помогали ему и развести огонь и жарить на огне рыбу.
А когда запах жареной рыбы разнесся по всему городу, дома опустели, потому что жители их собрались вокруг Адапы, он же каждого накормил досыта.
С тех пор уж никто не сомневался в словах и поступках Адапы. Черноголовые убедились, что мудрее его нет на земле человека. Рассказы о нем переходили из города в город и достигли моего города, Шуруппака.
Но однажды случилось несчастье.
В тот раз Адапа снова плавал в лодке по морю и ловил для жителей рыбу. Море было спокойным, гладким. Но неожиданно бешеный южный ветер, который часто любил забавляться своею безумною силой, налетел на Адапу, опрокинул его лодку и накрыл огромной волною.
Под тяжестью вод Адапа, обессиленный, задыхающийся оказался в морской глубине, там, где стоял дворец отца его, великого мудрого Энки. Вид дыорца придал ему сил, и он вышырнул на поверхность и услышал торжествующий рев ветра.
– Не пойму, разве я мешал тебе летать над землею, разве я ставил тебе преграды? Почему же ты мешаешь мне плыть по морю? Это море принадлежит отцу моему, и я могу плавать здесь всюду, где пожелаю. Я хочу наловить рыбы и накормить горожан, не мешай же мне!
Но в ответ ветер взвыл еще свирепее и яростнее. А новые волны, словно горы, надвинулись на Адапу, в надежде сделать его послушной безжизненной игрушкой.
Но Адапа взлетел на гребень самой высокой волны, ухватил ветер за крепкие крылья и изломал их.
Со стонами и причитаниями спрятался ветер в своем доме на краю земли и не переставал семь дней жаловаться на Адапу каждому, кого видел.
Стоны и жалобы достигли самого великого Ана, спокойно и безмолвно наблюдавшего за жизнью земли с высоты. Он послал вестников, спросить у ветра, о чем он там причитает и почему не летает над землею уже несколько дней. Вестники переговорили с ветром, вернулись к великому богу и передали ему слова жалобы:
– Наглый человек по имени Адапа из города Эриду, тот самый, кого Энки называет своим сыном, посмел изуродовать крылья ветру, и южный ветер лежит в своем доме, передвигается лишь ползком, не в силах подняться к небу.
Великий бог разъярился. Не для того были созданы люди, чтобы нарушали они мировой порядок, созданный богами.
– Приведите сюда этого человека! Он, ничтожный, посмел совершить поступок, за который наказывают даже богов. Я сам хочу судить его! Где этот человек?
– Человек тот стоит на площади и кормит горожан жареной рыбой.
* * *
– Человек тот стоит на площади и кормит горожан жареной рыбой, – ответили вестники великого бога.
– Однако, он не так ничтожен, если заботится о пропитании целого города! – удивился Ан. – Призовите его ко мне.
