Дмитрий Абрамов - Ордынская броня Александра Невского
Путь в Тырново лежал через горы. Двадцать с лишним дней добирались туда русичи. Наконец среди гор перед ними предстали два небольших болгарских града с каменными стенами, вежами и церквами. Грады стояли недалеко друг от друга на вершинах гор и были окружены неприступными скалами и пропастями. На подолах и в долинах между этих градов раскинулись многочисленные посады и селения. Народа в тех местах скопилось множество. Десятки тысяч людей съехались и сошлись в эти места. Царь Иоанница Добрый принимал всех: беженцев от латинян, воинов, торговый и ремесленный люд, землепашцев с семьями от стара до млада. Царь укреплял стенами грады и селения, строил в них христианские храмы, собирал войска. Рассказывали, что сам он был женат на половецкой княжне. И что в союзе с ним большая половецкая орда. И действительно, в одной из ближайших долин русичи вскоре встретили огромное кыпчакекое кочевье с многочисленными шатрами и стадами скота. Половцы вели себя высокомерно, но не вызывающе. Болгарские селения бессменно охраняла большая стража. Видно было, что грабить мирных земледельцев здесь в горных долинах им не позволяли. Да и далеко ли уйдешь с награбленным добром, окруженный со всех сторон горами. Плату же от царя за службу в войске, по слухам, половцы получали немалую. Невольно вспоминались русичам рассказы о том, как вели себя половцы на границах Южной Руси в бескрайнем Диком Поле.
Борис Творимирич и его люди поселились близ града Трапезницы, заняв на краю селения половину большого и теплого овина. Спали на сене рядом с коновязью. Варили себе еду на улице на костре. Товар весь распродали, но деньги еще были. Благо, хоть и постель из соломы, но есть крыша над головой и горячая еда. Коней кормили травой, сеном да фруктами и овощами, что быстро зрели и долго держались в богатых болгарских садах и огородах, редко покупали им овес или пшеницу. Сами с удовольствием вкушали винную ягоду, яблоки, груши, сливы, арбузы и другие спелые и сладкие плоды этой богатой и теплой земли. Коней холили и мыли у бурных горных рек. Правили, чистили доспехи, точили оружие. Крепко помнили о ратном ученье, ежедневно бились то мечом, то копьем и пеше, и комонно, чтобы рука не забывала оружия, а нога стремени. Наполнили тулы, нарезав сотни стрел из ровной и длинной лозы, насадив на них железные наконечники и оперив их. Били в цель из луков с коня. Как и тысячи других воев, пришедших в эти долины, собирались русичи в поход на латинян, который объявил и готовил царь Иоанница.
Лето и осень прошли быстро и незаметно. Теплая дождливая зима тянулась долее. Все чаще доходили до Тырнова и Трапезницы слухи о том, что латиняне провозгласили и венчали на царство в Константинополе знатного франкского мужа по имени Бодуэн. Рыцарское войско захватило Адрианополь, Фессалонику и многие другие города Фракии, Северной Эллады, города и земли на восточном малоазийском берегу Пропонтиды. По рассказам болгарских и греческих купцов, бежавших от латинян из Фессалоники и Адрианополя, там, в Малой Азии, латинянам сначала сопутствовал успех. Но затем у Бруссы греки разгромили западных завоевателей и отбросили их от родного города. Там же близ города Никеи стали собирать войска и громить латинян знатные мужи братья Ласкарисы — Константин и Феодор. Услышав эти имена, припомнил Борис Творимирич последнюю их ночь в Цареграде. Вспомнил Святую Софию, озаряемую блеском огней и лампад, и знатного ромейского мужа Константина Ласкариса, провозглашенного императором и призвавшего народ к отпору захватчикам-латинянам.
Купцы рассказывали, что на северо-западе Эллады — в горах Эпира укрепился и собрал войско другой греческий динат — Михаил Ангел, являвшийся родственником бывших ромейских царей Исаака II и Алексея III Ангелов. Он венчался и помазался на царство в Эпире, и его столицей стал большой город Арта.
Слухи волновали и настраивали людей на скорое выступление в поход. Между тем закончились зимние дожди. Наступила быстрая весна. Тырново и Трапезницу облетело известие, что Михаил Ангел двинул эпирское войско в земли Средней Эллады, стремясь захватить Фивы и Афины и противостоять там латинянам. Среди знатных франков и фрягов начались распри и которы из-за дележа добычи. Так фряжский князь Бонифаций получил в свои руки Фессалонику и был венчан там королем, но хотел захватить еще больше земель и городов, и потому был немирен с царем латинян. Правда, говорили, что латинский царь Бодуэн стал готовить войска и флот к походу на Бруссу и Никею. Но следом пришли вести о том, что во Фракии, Македонии и Фессалии взмястились против франков и фрягов греки, болгары и македонские славяне. Греки Адрианополя избили латинское войско в граде и попрали власть латинского царя. Царь Иоанн Добрый решил, что медлить далее нельзя, и объявил о выступлении в поход. Накануне в долине между Тырновом и Трапезницей был проведен смотр всех полков болгарского войска.
Вспомнил Борис Творимирич, что ярким мартовским утром не менее трех десятков тысяч копий, сотни стягов и знамен были подняты над полками. Десятки тысяч болгар, тысячи греков, половцев и валахов, пришедших с севера из-за Дуная, встали тогда единым строем на смотру. Основной силой болгарского войска являлась конница. Творимирич и его люди стояли верхи в конном полку болгар. В окружении вооруженной челяди и бояр проезжал вдоль полков царь Иоанн Добрый. Творимирич хорошо запомнил этого еще молодого и рослого человека с красивым, мужественным лицом. Он был без шелома, и весенний ветер развевал его длинные и волнистые русые власы, ниспадавшие прядями на доспехи из чешуи и малиновый корзн. Выслушивая воевод, царь кивал головой и, приветствуя воинов, сильным голосом громко желал им здравия и победы, вздевая вверх могучую десницу, облитую кольчугой и в кольчужной рукавице, и сжимая в длани сверкавшую булаву. Молодой и грозной силой веяло от самого царя и всего его войска, всю мощь которого составляли православные болгары, греки и валахи. И войска громким рокотом тысяч глоток приветствовали своего царя и полководца. И казалось, что ожидает это войско скорая победа и освобождение Цареграда, захваченного западными завоевателями.
* * *Спустя три седмицы болгарское войско, преодолевшее трудный переход через горный хребет, подступило к Адрианополю. Ровно год прошел с той поры, как крестоносцы ворвались в Константинополь и этим положили начало войне православных государств и народов против западных завоевателей-латинян. В болгарском войске все уже хорошо знали, что франки и фряги во главе со своим царем Бодуэном осадили Адрианополь, били в стены града камнями из метательных машин и готовили лестницы и башни к приступу.
Наступило утро 14 апреля 6713 года (1205 г. от P. X.), которое хорошо запомнилось боярину Борису Творимиричу. С утра гнал по небу весенний ветер облака и тучи, изредка моросил легкий дождь, но было тепло. Полк болгарской конницы был поставлен в засаду в большой абрикосовой роще близ какой-то реки. Густой кустарник и деревья скрывали три тысячи всадников. Восточнее на три полета стрелы простиралось заброшенное земледельцами, истоптанное лошадиными копытами поле. По полю только что прошла пятитысячная конная половецко-болгарская рать. Юго-западнее, у речной переправы и дороги, уходившей на запад — на болгарский град Клокотницу, располагались болгарские, валашские, греческие полки и отряды во главе с царем Иоанном. За полем на востоке начинался сосновый лес, росший у подошвы дальних синеющих гор. В этом лесу укрывался еще один большой конный полк. А там, вдали на юге, на красивых высотах раскинул свои стены, башни, хоромы и соборы град Адрианополь, осажденный латинянами. Сквозь разрывы облаков стало высвечивать солнце. И по обеим сторонам этих высот и града засверкали воды большой реки Марицы. И совсем далеко на юге за рекой и ее притоком засинели вершины высоких Родопских гор.
Тем временем половецко-болгарская конница продвинулась уже близко к стану франков и, видимо, осыпала его стрелами. Слышно было, как сполошно пели рога и трубы латинян. Видно было, как выезжали из стана конные рыцари и воины, строясь перед напуском на половцев и болгар. Вот вновь истошно запели рога, франки опустили копья и тронули коней. В конной сшибке, развернувшейся у стана, латиняне опрокинули ожесточенно сопротивлявшихся болгар и погнали их и половцев к переправе. В первом напуске со стороны франков участвовало не более четырех-пяти тысяч всадников. Но когда те погнались за отступавшими, из их стана выкатился полк числом еще больший, чем первый. И вся эта громада конницы устремилась и обрушилась на войска царя Иоанна Доброго. Как стало известно потом Борису Творимиричу, этот полк возглавил сам латинский царь Бодуэн. Перед станом латинян строились ряды франкской и фряжской пехоты с копьями, луками и арбалетами. Болгарские войска, закрывавшие дорогу и переправу, по звуку трубы тронули коней и понеслись в соступ на приближавшихся рыцарей. Сотни людей и лошадей полетели на землю еще до того, как сблизились и обрушились друг на друга два ратных вала, бряцавших железными доспехами и оружием. Тысячи стрел, пущенных еще до сближения, вырвали из ратных рядов сотни жертв.
