Оливия Кулидж - Египетские приключения
– Я благодарю великого бога, – сказал он, – потому что через раба он оценивает мою службу. Поскольку именно я назначил этого молодого человека стоять в колеснице фараона, и именно благодаря моей заботе наш царь теперь жив и смог убить льва.
– Ты хочешь сказать, что я обязан тебе за то, что убил льва? – злорадно спросил фараон. – Мне кажется, что твоей заботе нет конца, мой дорогой подданный.
Легкая улыбка скользнула на лицах тех, кто посмел выразить свои чувства, а Эай медленно поклонился царю и сказал:
– Честь, оказанная этому рабу, является честью, оказанной мне, и, с вашего разрешения, пусть люди знают, что это так.
Два солдата немедленно выступили вперед и укрыли Гора, а один из рабов поднял голову раненому и поднес к его губам серебряный кубок, который возили с собой исключительно для фараона. Эай, увидев это, улыбнулся.
– Честь действительно оказана мне, – сказал он.
Побег из Коссеира
Наступило время сиесты, и Мару пошел к пристани. Там он увидел отдыхавших в тени нубийских носильщиков. Они ели пресные сухие лепешки, запивая их мутной водой, и лениво наблюдали за Мару, когда он проходил по причалу мимо лодок, бросая в их сторону беспокойный взгляд, который безуспешно пытался скрыть.
– Посмотрите на маленького писца, – сказал один из них другому. – Как опрятно он выглядит в белом опоясании и с кисточкой за ухом!
– Смотри, он краснеет! – заметил его собеседник, выплевывая камень, попавшийся в его хлебе, и протягивая длинную руку, чтобы взять воды. – Да, это действительно так! Забери у него кисточку и выброси ее! Правда ли, что тебя били по твоей бедной маленькой спине до тех пор, пока ты не согласился привести солдат? Какой позор!
Это действительно было правдой, и Мару, сильно покраснев, ускорил шаг, который постепенно перешел в бег, и тогда группа нубийцев один за другим начали смеяться.
– Смотри, мальчик! Смотри, куда ты идешь! – воскликнул крепкий мужчина, хватая его за руку как раз в тот момент, когда он хотел свернуть к переулку. – Может ли человек спокойно дойти до своей лодки, чтобы его не столкнули с пристани?
– А у вас есть лодка? – заикаясь спросил Мару. – И вам… вам нужен мальчик?
– Конечно нет, – сказал человек высокомерно. – Иди домой к своей маме.
Он повернул Мару лицом к переулку и так сильно толкнул его, что тот упал. Мару услышал громкий смех нубийцев, и в глазах у него все потемнело.
– Так, значит, ты хочешь убежать, мой мальчик? – спросил хриплый голос, когда Мару взял край опоясания, чтобы вытереть кровь с содранных коленей. Он посмотрел на обращающегося к нему несимпатичного человека и медленно встал, не зная, что ответить.
У человека, стоящего около него (а это был египтянин), была очень темная кожа. Однако толстые губы и тяжелый контур лица выдавали в нем присутствие нубийской крови. Его короткие ноги были немного кривыми, широкая грудь и длинные руки делали его похожим на тех человекообразных обезьян, которых фараону изредка привозили в качестве дани. Он усмехнулся, показывая пожелтевшие зубы, и спросил еще раз подвыпившим тоном:
– Так ты хочешь увидеть жизнь и стать богатым, не так ли? Уж не хочешь ли ты пойти с караваном в Коссеир?
– Э-э-э, я думаю, мне лучше пойти домой. – Мару прижался к стене и попробовал незаметно проскользнуть в переулок мимо незнакомца. Но человек грубо схватил его за руку своей огромной рукой.
– О, неужели не хочешь! А я-то думал, что ты мечтаешь попутешествовать и посмотреть мир.
Мару корчился и извивался, пытаясь вырвать руку, но без малейшего успеха. В отчаянии он наклонил голову и ударил ею по руке человека.
И тут же получил оглушительную затрещину, за которой последовала еще и еще.
– Ты поедешь, ты поедешь с нами? – повторял пьяный голос, и все поплыло перед глазами Мару. – Я научу тебя, и ты поедешь со мной.
Мару чувствовал, что его тащат, и сквозь слезы видел смеющихся нубийцев. Его поволокли вверх по трапу, сильно ударили ногой. Не удержавшись, он упал, стукнувшись головой обо что-то твердое, и потерял сознание.
Мару очнулся от звука, похожего на стон. Через минуту он открыл глаза и стон прекратился. Струя воды залила его лицо, прежде чем он успел что-то рассмотреть. Вода попала ему в рот и в нос, и мальчик начал задыхаться. Он поднял руки, чтобы закрыть лицо.
– Мне это очень не нравится, – заворчал кто-то. – Будь моя воля, я бы выбросил его за борт и решил бы все вопросы. Что заставило тебя украсть мальчишку прямо с причала?
– Просто он оказался там в тот момент, когда мне нужен был мальчик, – возразил другой голос. – Неужели ты думаешь, что я могу позволить себе каждый раз покупать рабов взамен тех, которые умирают? Подай мне воды.
Мару широко открыл глаза и осмотрелся. Он находился где-то в задней части судна. Затем мальчик посмотрел на ноги эфиопа, который стоял на маленькой высокой платформе с веслом в руках, и попытался сесть, но не смог и застонал, почувствовав внезапную боль в голове.
– Как тебя зовут, мальчик? – спросил темнокожий человек, склоняясь над ним.
– Мару.
– Теперь у тебя новый хозяин, Мару, – угрожающе сказал темнокожий человек, – а если вдруг он тебе не понравится, в таком случае у меня есть палка. – Он показал палку и сделал ею несколько свистящих ударов в воздухе. – А теперь лежи здесь тихо и не шуми.
– Ладно. – Мару от боли закрыл глаза.
– Оставь мальчика в покое, Сатми, – проворчал другой голос из-за спины. – Его вид может тебе не понравиться, и ты тоже захочешь выбросить его за борт крокодилам.
– Когда мы доплывем до Коптоса, он будет в порядке, – небрежно сказал Сатми. – А сейчас пусть выспится. Завтра я дам ему работу.
Мару находился в полусознательном состоянии: лежа на тюках каких-то товаров, он смутно видел бледные звезды на вечернем небе, а лодка медленно плыла вниз по реке. Время от времени человек, стоящий на носу лодки, предупреждал о песчаных мелях, которые были на поворотах реки, и эфиоп протяжным голосом отвечал ему, поворачивая скрипящее весло. И тогда Мару приходил в себя и замечал, что луна была высоко в небе или что луна склонялась к горизонту и ночь была на исходе. Перед рассветом он окончательно пришел в себя, дрожа от холода и почувствовав голод. Он сел, облокотившись о мачту, и осмотрелся.
Он лежал на куче старых циновок, закрывающих тюки с товаром так тщательно, что нельзя было определить, что в них находится. Все вокруг него было завалено кувшинами различных форм и размеров. Они лежали вплотную между тюками, и их было так много, что они занимали все пространство, кроме скамьи гребцов и узких проходов между товарами. Знакомый скрип мачты заставил мальчика взглянуть вверх, и он увидел залатанный коричневый парус, развевающийся над бортами лодки. Он вскочил на ноги, аккуратно пробираясь через товары, дополз до скамьи гребцов и выглянул из лодки. Примерно в двадцати ярдах шло другое грузовое судно вверх по реке с раздутыми попутным ветром парусами. Мару открыл рот, чтобы крикнуть, но не осмелился. Слезы навернулись ему на глаза, пока он наблюдал, как расстояние между двумя лодками увеличивалось до тех пор, когда наконец встречная лодка не исчезла за поворотом реки.
– Молодец, – сказал одобряющий голос позади него. – Если бы ты закричал, они убили бы тебя. Капитан опасается, что у него в Фивах могут быть неприятности из-за тебя.
Нубийский мальчик, примерно такого же возраста, как Мару, сидел позади него на мостике, положив подбородок на согнутые колени, и откусывал куски от большого темного хлеба, который выглядел таким же твердым, как кирпич. Он усмехнулся, увидев, как Мару сглотнул слюну, положил хлеб на палубу перед собой и кулаком расколол свой кусок на несколько более мелких.
– Возьми, – резко сказал он, толкая Мару. – Поешь немного.
Мару молча взял кусок. Он немного помедлил, а потом с трудом откусил небольшой кусочек и начал жевать. Хлеб был невкусный, но достаточно сытный.
Съев несколько горстей, он почувствовал себя намного лучше.
– Ты кто? – спросил Мару, отмечая, что еще никогда в жизни не видел более грязного и неуклюжего мальчика.
Нубиец, чей рот был набит хлебом, вытащил большой неразжеванный кусок и кратко ответил:
– Ослик, – а затем засунул кусок обратно в рот и начал его жевать.
– А тогда как тебя зовут? – спросил Мару.
– Так меня и зовут, потому что я управляю ослами. У меня здесь неплохая жизнь, и Сатми неплохой хозяин.
– А что, я тоже буду управлять ослами?
– Вот об этом я и хочу поговорить с тобой, – ответил Ослик, торжественно кивая Мару лохматой головой. – Такому человеку, как я, нужно заботиться о себе самому, тем более что Сатми, когда выпьет немного пива, становится невыносимым. Всегда помни об этом, кроме того, за тобой будут наблюдать носильщики! А почему бы тебе не прыгнуть за борт, пока из-за тебя не начались неприятности? Я знаю, что на том берегу есть пристань. – Он указал на старую маленькую пристань, около которой стояли хижины и несколько неопрятных пальм, с трудом напоминавших поселение. – Ну, что ты думаешь об этом?
