Валерий Волошин - Ленинград — срочно...
— О, кого я вижу! Добро пожаловать в наши пенаты! — обрадованно приветствовал Осинина Горелов.
— Пошли в твои апартаменты.
Под лабораторию телевизионных работ было отведено небольшое помещение в верхнем этаже здания. Горелов натаскал сюда детали, аппаратуру, оставшиеся после ликвидированного НИИ телевидения. Пробил и с трудом перевез он и телевизионную испытательную установку «КИТУ» с завода «Радист», где она бездействовала.
— Кстати, ты послал авторскую заявку в Комитет по делам изобретений? — спросил Осинин.
— Описание подготовил. Все некогда…
— Не тяни, — Осинин взял исписанные мелким почерком листы, на которых выделялись обведенные рамочкой формулы и схемы, изображающие одну и ту же катодно-лучевую телевизионную трубку. «Да, это совершенно иной метод передачи информации, — удовлетворенно подумал он. — Потери времени практически сведены к нулю. Развертка получится кругового обзора. То, что «видит» «Редут», сразу же будет воспроизводиться на телеэкранах, оборудованных на командных пунктах. И не в линейном изображении, которое сейчас с трудом приходится разгадывать старшим операторам. А сразу можно сверять отметки-импульсы от целей на карте…
— Слушай, Эдик, а ведь тогда мы сможем наводить наши истребители на воздушные цели. Только командуй пилотам: вперед, братцы, в такой-то квадрат, бейте там стервятников…
— Пока братцы в этот квадрат прилетели, гансы уже фьюить — ив другом месте.
— Но на КП увидят их маневр и уточнят задание нашим пилотам, — не сдавался Осинин.
— Как уточнят? Ведь если даже по рации, и то нужны минуты. Ну, пусть даже минутки. А фрицы тем временем улизнут. Тем более что «Редуты» не выдают такую важную координату, как высоту. Вот я и мечтаю: поставлю свои телевизоры на Басковом, потом установлю их на самолеты! Летчик на борту будет видеть то же, что и операторы на земле наблюдают. Тут уж он не промахнется!
— Размах у тебя! — присвистнул Осинин.
— А тебе почему бы не взяться за конструирование высотной приставки? Тогда «Редут» сможет определять высоту полета цели.
Думал о создании высотной приставки Осинин уже давно. Рассказал об этой идее Червову. Вопрос упирался в одно: не было макета, на котором можно проводить эксперименты. А заниматься им недосуг: надо завершить сборку «Редута» на заводе. Нужны радиоулавливатели за Ладогой. Очень нужны.
— Легко сказать «взяться», — только и ответил Осинин Горелову.
…К штабу он шел не спеша, экономил силы. Из головы не выходил разговор с Гореловым. «Сборка новой установки бригадой Пал Палыча отнимает у всех много сил и времени. Правда, она вот-вот будет готова. А дальше что? Если в цехе найдется в запасе генераторная лампа, то можно еще один «Редут» собрать!»
У проходной он встретил Нину и разволновался не на шутку.
— Прости, что не нашел случая раньше найти тебя… Сказал и смутился, увидел, как округлились ее глаза, от изумления застыло лицо. Заблестели слезы, она замерла, по-бабьи прижав кулачки к груди. И вдруг Нина уткнулась ему в плечо. Спина ее вздрагивала, он гладил ее и шептал:
— Все будет хорошо!
Нина взяла его под руку, но, сделав несколько шагов, отстранилась:
— Повисла на тебе, бесстыжая, а ты сам еле ноги волочишь. Извини.
— Ну что ты, — остановился Осинин и опустил голову. Он попытался ей возразить, но Нина прижала кончики своих пальцев к его губам:
— Молчи. Я все понимаю, спасибо, что душа твоя не замерзла. С наступающим тебя Новым годом! Постой здесь, пока я уйду. И сохрани тебя судьба…
Из докладной записки командования корпуса ПВО товарищу Жданову А. А.:
«Ваше указание о сборке в цехах бывшего радиозавода установки РУС-2 выполнено. Принято решение придать ее Свирскому бригадному району противовоздушной обороны под кодовым названием «Редут-8» и развернуть в районе Волхова… По мнению инженера отдельного радиобатальона, который руководил сборочными работами и испытанием станции, имеется возможность изготовить еще один радиоулавливатель самолетов… К работам приступаем немедленно…»
Глава IX
— Алло?! Герд, у меня для тебя приятная новость!
— Слушаю, Эрнст!
Только что пришло донесение: Физик вышел на Племянника! В контакт пока не вступил, наблюдает…
— О, майн готт! Чего он тянет! Но я рад, рад, Эрнст, спасибо! Значит, как мы и предполагали, Племянник не забыл уроки «Айзсарги», сообщил свои координаты через почтовый ящик.
— Да, Герд. Физик видел, как Племянник входил в проходную радиозавода.
— Отлично!.. Но почему Физик медлит? Черт побери, я всегда говорил, что он слизняк.
— Ты прав, он опасается вступать в контакт, боится провала…
— Что-о?! Племянник на подозрении? Или есть основания не верить ему? Эрнст?!
— Успокойся, Герд, все проще. Племянник, как считает Физик, — мелкий спекулянт и воришка. Физик думает, что рано или поздно он попадется на этом.
— Тем более, в таком случае надо действовать решительно! Нам, милейший Эрнст, нельзя терять ни минуты. Физик должен завербовать Племянника и приступить к операции. Понятно?
— Яволь, шеф, будет исполнено!..
Вербовка Начало января 1942 года. Ленинград, Лесное
Мухин мерз у забора хлебозавода. «Придет же он наконец, курва! — выругался он про себя. — Вторую ночь дубею на морозе. Ну, держись, племянничек, уж я за все ласки твоего дядечки с тобой рассчитаюсь! Прибежишь, сволочь, никуда не денешься. Желудок запоет — прибежишь…»
Мухин ждал Заманского. Он давно следил за тем, только не знал, почему тот сутками торчит на радиозаводе. Но когда Заманский выскакивал из проходной, то шнырял по одним и тем же улицам: днем шел на рынок, где среди спекулянтов он был, видно, своим человеком, ночью — к пекарне, где подстерегал со специальным крюком машины или подводы с хлебом. Наловчился, подлец, хоть буханку, но украдет. Но в последнее время и Племяннику пришлось потуже затягивать ремень. Мухин услышал случайно, как он жаловался своему дружку по рыночным махинациям: мол, то ли дело, когда баранку крутил, сам себе хозяином был. А теперь каждая отлучка из части опасна.
После этого Мухин решил не связываться с Племянником, еще чего доброго, задержат его милиционеры вместе с Заманским. Проинформировал «хозяина» радиограммой в Цесис. В ответ приказ: немедленно завербовать Племянника!
Похоже, тень шмыгнула от забора. Мухин вгляделся. «Ага-а, явился, субчик, не запылился. Сейчас и поговорю с тобой, «птычка», — он сунул руку в карман полушубка, нащупывая рукоятку «вальтера».
Из загона хлебозавода, фыркая белым дымом, выполз ЗИС. Повернул налево, в сторону Мухина. К нему тут же метнулся отделившийся от забора человек. Неуклюжий на вид, он прытко подпрыгнул, взмахнул рукой и тут же присел на корточки. Мухин, не мешкая, в два прыжка оказался перед ним, наступил валенком на прут, на который была нанизана буханка, чернеющая на снегу.
— Попался, подлец! — прохрипел Мухин. — Кто таков? Откуда? Признавайся!
Заманский вскочил, кинулся на Мухина, но тот нанес хлесткий удар ребром ладони по горлу Племянника, который словно подкошенный упал. В желтом свете луны блеснул пистолет.
— Пристрелю на месте! — грозно рявкнул Мухин.
— Нет! Подождите, — залепетал со стоном Заманский. — Не губите!
— То-то же, сука! — удовлетворенно процедил Мухин и спрятал оружие. — Выкладывай, кто таков? Не то живо в милицию сдам!
Заманский выпалил:
— Я из секретного радиобатальона. На радиозаводе счас роблю в команде.
— Что там делаете?
— Яку-то станцию варганим.
— Радиостанцию?
— Угу-у, только антенна як деревяка, шоб лучше самолеты бачить…
— Так ты специалист?
— Нет, мое дело шо-то кому поднести, подать, подержать, костер запалить…
Мухин вытащил коробку «Северной пальмиры»:
— Закуривай, небось забыл запах махорки, если даже со жратвой в вашей секретной части туго. Ишь, воровать приловчился! Давно я за тобой смотрю. — Показал на крюк: — Удивляюсь, как ты еще не влип. Рынок с сегодняшнего дня забудь. Ноги чтоб там твоей больше не было. Это мой приказ, понял? Впредь зови меня Физиком. Будем знакомы, Племянник.
— Как?.. Это шо ж т-таке? — заикаясь, промямлил За-манский, пятясь к стене. Его пробирала дрожь. «И откуда он взялся, чертяка? Как же вырваться? Нет, от такого целым не уйдешь, пришибет на месте… Почему он меня Племянником назвал? Неужели что-то знает?..»
— Поклон тебе от дяди, Павлуха. Не забыл «Айзсарги»? — вдруг спросил Мухин.
От неожиданности Заманский поперхнулся дымом. Мухин похлопал его ладонью по спине:
— Будет, будет… Что, не рад привету? — дружески подмигнул он. — Дядька твой велел кланяться…
