ЖАК ДЮКЛО - На штурм неба. Парижская коммуна – предвестница нового мирового порядка.
Но это воззвание появилось слишком поздно; не получив к тому же широкого распространения в провинции, оно сыграло весьма незначительную роль уже вследствие самого разрыва, существовавшего между рабочим движением и крестьянскими массами.
Из всей совокупности вышеизложенных фактов вытекает прежде всего главный, вывод, а именно: слабой стороной рабочего движения того времени было отсутствие идеологического единства, страшная путаница в понимании задач социализма, тенденция допустить мелкобуржуазные элементы к руководству движением, подчинив им рабочий класс, а также роковой разрыв между пролетариатом и крестьянскими массами.
С любовью и уважением склоняя свои боевые знамена перед памятью всех бойцов Парижской Коммуны и провинциальных Коммун, рабочие нашей эпохи должны извлечь из совершенных тогда ошибок полезный урок для своей борьбы. Это тем более необходимо, что некоторые политики хотели бы и теперь отвести рабочему классу только роль вспомогательной силы. А ведь только рабочий класс, только он один благодаря мощи своей организации и в той мере, в какой ему удается добиться единства своих рядов, способен создать условия для сплочения всех прогрессивных сил, союз которых столь необходим, чтобы сломить силы реакции, обречь на поражение возможные фашистские выступления и подготовить рождение нового мира.
ГЛАВА ПЯТАЯ. От начала и до конца апреля
С первых же дней существования Парижской Коммуны, когда она занималась созданием своих органов и распределением их функций, встал вопрос о полномочиях и сфере деятельности Центрального комитета национальной гвардии.
Об этом зашла речь уже на первом заседании 31 марта, на котором было зачитано официальное сообщение Центрального комитета, извещавшего Коммуну о том, что он назначил генерала Клюзере делегатом в военное министерство.
Так выявились трения, которые могли стать тем более опасными, что в организации обороны Парижа наблюдались серьезные пробелы. К тому же, действуя собственной властью и не уведомив об этом Коммуну, Центральный комитет решил провести новые выборы в национальной гвардии.
Но представитель Коммуны Бийорэ, которому было поручено обсудить эти вопросы с Центральным комитетом, заявил, что комитет дезавуирует документ, зачитанный на заседании Коммуны, включая и назначение Клюзере.
В ходе второго заседания 31 марта еще несколько членов Коммуны отказались от своих мандатов, а именно Фрюно, избранный от XII округа, Луазо-Пенсон и Брелэ, избранные от II округа.
Но вот наступило 1 апреля. В этот день Коммуна приняла двух делегатов Центрального комитета – Бурсье и Лисбонна. Они внесли два предложения: одно – о передаче в ведение Центрального комитета главного интендантства парижской национальной гвардии, вопросов организации этой гвардии и назначения начальника ее главного штаба и другое – об установлении окладов членам Центрального комитета.
Оба предложения были переданы в Военную комиссию и в Исполнительную комиссию Коммуны.
1 апреля
На заседании 1 апреля Коммуна, которая еще ранее определила размер жалованья своих членов в 15 франков в день, установила максимум заработной платы служащих в размере 6 тысяч франков в год. Тем самым она доказала, что народное правительство – это дешевое правительство, тогда как все правительства буржуазной диктатуры-это дорогостоящие правительства.
Был также принят декрет о выдаче пособий женам и родственникам мобильных гвардейцев, попавших в плен.
Было решено провести 5 апреля дополнительные выборы, поскольку 16 членов Коммуны, избранных 26 марта [106], вышли из состава Коммуны, а члены Коммуны, избранные одновременно в нескольких округах, должны были решить, по какому округу они будут числиться [107]. Таким образом, нужно было заполнить 22 вакансии по десяти округам Парижа.
Тьер, обращаясь к префектам, супрефектам, дивизионным генералам и генеральным прокурорам, писал в это время из Версаля:
«Коммуна в Париже, уже расколотая, пытающаяся сеять повсюду ложь и грабящая государственные кассы, мечется в своем бессилии, внушая ужас парижанам, которые с нетерпением ждут дня своего освобождения.
Национальное собрание, сплотившись вокруг правительства, мирно заседает в Версале, где завершается организация одной из самых великолепных армий, какими когда-либо обладала Франция».
Эту армию, предназначенную для штурма Парижа, Тьер организовывал при содействии Бисмарка.
Центральный Комитет 20 округов Парижа заявил, что он целиком и полностью одобряет три декрета Коммуны: о квартирной плате, о рекрутском наборе, о заложенных в ломбарде вещах.
2 апреля
2 апреля возникли серьезные военные проблемы. Исполнительная комиссия уведомила Коммуну, что недоразумения, возникшие между Центральным комитетом и Коммуной, улажены, что Центральный комитет артиллерии, который казался органом власти, стоящим рядом с Коммуной, предоставил себя в ее распоряжение, а генерал Клюзере назначен помощником генерала Эда.
В это время внимание Коммуны привлекло сообщение о ловушке, устроенной национальным гвардейцам версальцами.
Два батальона национальных гвардейцев, охранявшие мост в Нёйи, увидели, как к ним приближается колонна солдат во главе с жандармским полковником. Эта колонна солдат подняла ружья прикладами вверх, давая понять, что она намерена перейти на сторону Коммуны. А когда национальные гвардейцы подошли, чтобы побрататься с этими людьми, те стали в упор расстреливать их.
Кроме того, в тот же день версальцы начали свои атаки. Две бригады, вышедшие из Версаля и двигавшиеся от Рюейя и Монтрету, соединились у Брюйера и при поддержке кавалерийской бригады Галиффе попытались обойти федератов, подвергнув бомбардировке казарму и баррикаду в Курбевуа.
Война между Версалем и Парижем началась. К несчастью, Тьеру дали время подготовить свою армию и снова прибрать к рукам солдат, которые сначала были близки к полной деморализации, а под конец позволили убедить себя, что, сражаясь против Парижской Коммуны, они защищают цивилизацию. Поток клеветы и оскорблений обрушился на Коммуну. Версальцы питали к ней столь же лютую ненависть, как и нацисты, обнаружившие ее 75 лет спустя.
Ввиду такой ситуации Исполнительная комиссия обратилась с воззванием к национальной гвардии, а Коммуна издала декрет о привлечении к судебной ответственности Тьера, Жюля Фавра, Эрнеста Пикара, Дюфора, Жюля Симона и адмирала Потюо. Одновременно она постановила усыновить семьи граждан, «которые пали и падут в войне против Версаля».
В тот же день Коммуна приняла и ряд других декретов. «Церковь отделяется от государства», – гласил один из этих декретов, устанавливавший, что «бюджет культов упраздняется», а «так называемые неотчуждаемые имущества, принадлежащие религиозным конгрегациям, объявляются национальной собственностью».
Согласно другому декрету специальные роты национальной гвардии, сформированные из служащих различных общественных или частных учреждений, должны были влиться в батальоны национальной гвардии и провести перевыборы своих офицеров.
2 апреля в газете «Rappel» было опубликовано заявление Центрального комитета 20 округов, потребовавшего от Коммуны «немедленно вынести решение о гласности заседаний коммунальной власти». Это требование сопровождалось неприкрытым давлением, ибо в заявлении говорилось, что «многие граждане откажутся выставить свои кандидатуры на дополнительных выборах в Коммуну, если их ответственность не будет гарантирована гласностью». Этот вопрос обсуждался в Коммуне. Гласность заседаний, за исключением тех, которые проводились в секретном порядке, была введена, но позднее.
3 апреля
В этот день в специальном извещении Исполнительной комиссии сообщалось, что парижские войска отбросили версальцев и атаковали Ванв и Буживаль. Как можно было понять из ряда депеш того же дня, отряды Бержере и Флуранса должны были вот-вот соединиться, с тем чтобы идти на Версаль.
В действительности события развернулись иначе: артиллерийский обстрел из форта Мон-Валерьен, который можно было занять 19 марта, поскольку он был оставлен по приказу Тьера, заставил войска Коммуны отступить. И какова ирония судьбы! В этот самый момент Люлье, который был виновником этого упущения и был арестован 28 марта, бежал из заключения.
