Исай Калашников - Последнее отступление
Артемка пробирался сквозь толпу, громко спрашивал:
— Кого подвезти в город, гражданы и товарищи? За небольшую плату можем доставить вас и ваши вещи, куда прикажете. Гражданы и товарищи…
Его внимание привлекла невысокая, скромно одетая девушка. Она стояла в стороне от людского потока, поставив на землю два больших чемодана. Артем подошел к ней, спросил:
— Хотите, барышня, я вас довезу в город?
— Вы что, извозчик?
— Вроде этого, — улыбнулся Артемка.
Девушка тоже улыбнулась, поправила на голове белый шерстяной платок.
— Коли извозчик — поехали.
Артемка положил чемоданы на телегу, взялся за вожжи.
— Куда вас повезти-то?
Девушка достала из кармана бумажку.
— Думская улица, четвертый дом от угла.
— Это от какого угла?
— Как от какого? Ах, в самом деле… Что ж это я не записала. Мне нужен Спиридонов, Игнат Трофимович Спиридонов. Не слышали, случайно, о таком?
— Нет, не слышал. Я ведь тоже не здешний, не городской, — Артемка ударил лошадей.
— Вы из деревни? Мне отсюда нужно попасть в село. Трудно добраться, не знаете?
— Смотря в какую деревню. Скажем, в Шоролгай, где я живу…
— Вы живете в Шоролгае? — воскликнула девушка. — Мне удивительно везет. Я как раз туда еду, к папе.
— А кто у вас батька, то ись папа?
— Ссыльный, Павел Сидорович его зовут.
— Так вы Нина? — пришла очередь удивляться Артемке.
— Откуда вы знаете мое имя?
— Ну как не знать? Павел Сидорович наш сосед и мой учитель. Грамоте я у него обучался, книжки читать брал. Он мне говорил, что дочка у него есть, вы то ись. Он вас десять или двенадцать лет не видел.
— Да, да. Я его почти не помню. Совсем маленькой была, когда он уехал. Здоровье у него как? Он мне не писал о здоровье.
— Так-то ничего вроде. Только нога в морошные дни донимает как будто. Ну, да тут ничего не поделаешь, в ненастье у всех старые раны ноют…
— Какие старые раны, вы о чем говорите? — с испугом и удивлением спросила Нина.
Артемка рассказал, как и где ранили Павла Сидоровича.
— Нога у него стала короче, но большой беды нет. Батя ваш держится бодро, здоровье у него крепкое, не сумлевайтесь… Сами увидите. Долго здесь пробудете? Я к тому спрашиваю, что мужик наш один вскорости домой едет, с ним бы и добрались до Шоролгая.
— А он возьмет? Если возьмет, дня тут жить не буду.
Свернув с Большой улицы на Думскую, Артемка подозвал мальчишку, спросил, где живет Игнат Трофимович Спиридонов.
— А вот рядом с нами, — мальчик показал на небольшой дом, срубленный по-деревенски.
Артемка подвернул лошадь к воротам, слез с воза.
— Вы его совсем не знаете? — кивнул он головой на окна дома.
— Нет, конечно. Папа писал, что это его товарищ.
Скрипнула калитка. На улицу вышел высокий сутуловатый человек. Из-под широких бровей на Артемку глянули его суровые глаза.
— Откуда? — отрывисто спросил он, подумал немного и добавил: — Куда?
— Мы разыскиваем Игната Трофимовича.
— Ну, я Игнат Трофимович. Чего надо?
— Барышню вот с поезда к вам привез. Дочка Павла Сидоровича.
Игнат Трофимович ничего не сказал, вернулся во двор, открыл ворота, взял лошадь под уздцы и повел ее к крыльцу. Артемка шел за подводой, с дотошностью крестьянина осматривал двор. Он был невелик, чисто подметен. У одной стены стояла поленница дров, рядом с домом — кладовая, за ней — баня. Посередине, на аршин от земли возвышался сруб колодца. На крышке его лежало обледеневшее ведро с веревкой.
Не проронив ни слова, Игнат Трофимович снял с телеги чемоданы и понес их в избу. Нина отправилась за ним. Артемка нерешительно топтался у телеги. Игнат Трофимович обернулся, сердито бросил через плечо:
— Тебе что — особое приглашение требуется?
В избе, куда вошли они, было чисто. Некрашеный пол был по-деревенски притрушен чистым песком, на стенах висели фотографии, по дюжине в каждой рамке. Деревянная кровать, стоявшая направо от входа, застелена белыми простынями. На ней возвышалась гора подушек в цветастых ситцевых наволочках.
Игнат Трофимович поставил чемоданы у порога, пробурчал:
— Раздевайтесь… Хозяйка придет, чаевать будем, — и сел на лавку, положив на колени большие костистые руки, исчерченные шрамами и ссадинами.
Разговорчивостью он, как заключил Артемка, не отличался. Сел и сидит, что сыч в дупле. Неуважительный мужик, нелюдимый. Ишь, глазищами водит. И как такого Павел Сидорович в друзья себе выбрал?
Молчание тяготило и Нину. Тихо, словно в избе был тяжелобольной, она сказала Артемке:
— Вы попросите мужика, чтобы он меня отвез в Шоролгай. Пожалуйста…
Артемка заметил, что глаза у Нины серые, открытые, как у отца. В остальном же она почти на него не походила. Даже не скажешь, что его дочка. Лицо у нее кругленькое, с ямочками на щеках, а у Павла Сидоровича будто топором вырубленное.
Артемка хотел было сказать, что Елисей Антипыч возьмет ее обязательно, но тут в разговор вступил Игнат Трофимович.
— Извозничаешь, парень?
— Нет, — коротко ответил Артемка. Разговаривать он не был расположен. Ответ прозвучал недружелюбно, неприязненно. Нина, очевидно, для того чтобы как-то сгладить недоброжелательность, сказала:
— Он из Шоролгая.
— А тут что делаешь? — спросил опять Игнат Трофимович.
Артемка хотел ответить так же коротко, как и первый раз, но встретился взглядом с Ниной и сказал мягче:
— Я недавно в городе, на вокзале чемоданы да мешки ношу. А лошадь не моя. Наш мужик подрабатывал.
И он скорее для Нины, чем для Игната Трофимовича, рассказал, как приехал в город, как искал работу, о Елисее Антипыче… Лицо Игната Трофимовича оставалось по-прежнему угрюмым.
— Работу ты себе подобрал неважную. Холуйская работа, — проговорил он.
— А что же мне делать? — развел руками Артемка.
Игнат Трофимович ничего не ответил, и возникший было разговор оборвался.
Неприветливость Игната Трофимовича произвела на Артемку неприятное впечатление, и он не стал долго у него задерживаться. Уехал на постоялый двор, пообещав через часок вернуться, показать Нине город. Она его об этом попросила.
Елисей, услышав, что с ним собирается ехать дочь Павла Сидоровича, заупрямился.
— И что ты выдумал, Артемка? Она же барышня, с ней особливое обхождение требуется, ето самое. А в дороге и без барышнев наплачешься…. Несогласный я…
Неуступчивость старика огорчила и рассердила Артемку.
— Не ждал я, Елисей Антипыч, от тебя такого. Придется мне поискать другую подводу. На тебе свет клином не сошелся.
— Вот горюшко-то мое! Тебе-то какая надобность возиться с этой девкой?
— А какая была надобность с тобой возиться? — с сердцем бросил Артемка.
— Ладно, увезу, — сдался старик. — Но ноги али нос отморозит — пусть учитель меня не винит.
Окончательно договорившись с упрямым стариком, Артемка помог Нине перенести вещи на постоялый. После этого повел ее в город.
Чувствовал он себя не в своей тарелке. Рядом с ней сам себе казался тяжеловесным, неуклюжим и, пожалуй, глуповатым. Она совсем не такая, как деревенские девчата. С теми о чем хочешь говори. Можешь и за бок ущипнуть, не обидятся.
На базаре, увидев баб в ярких, цветастых сарафанах и кичках, Нина остановилась, присмотрелась к ним, удивленно спросила:
— Это кто же такие? Откуда они?
— Наши, семейские тетки.
— Какие, ты сказал?
— Семейские. Ну, русские же, только семейские.
— А почему вас так называют?
— Нас сюда царица Катерина ссылала семьями. Ну и пошло с той поры — семейские.
— А за что ссылала?
— Наши деды непокорными были, старую веру на новую, никонианцами придуманную, менять не хотели. Был в старинные времена патриарх Никонка, от него все и пошло. До сей поры старики клянут того Никонку…
— До чего интересно! Я себе такой наряд обязательно сошью. Тоже буду семейской… теткой. — Она засмеялась.
Артемка тоже засмеялся. Не так уж она и похожа на барышню. Образованностью своей не козыряет, не задается. Веселея, Артемка предложил:
— Давайте поедим пирожков горячих. Страсть как люблю пирожки.
— И я люблю.
Артемка взял пару горячих пирожков, подал один Нине. Она ела, обжигаясь и дуя на начинку из рубленых потрохов.
— Вкусно?
— Очень!
— Еще парочку возьмем?
— Возьмем.
Потом пошли по Большой улице. Недалеко от второвского магазина Артемка остановился, показал на невысокое каменное здание, сказал:
— Это иллюзион. Там, говорят, живые картины показывают.
— А ты разве не был?
— Нет. Денег у меня не густо. — Артемка опустил руку в карман, нащупал бумажки, решился: — Пошли поглядим. Сейчас я все-таки зарабатываю. У тебя-то есть на что купить билет?
Нина прыснула в кулак, толкнула его локтем и сквозь смех сказала:
