Бернард Корнуэлл - Рота Шарпа
-Что пропало?
Список оказался недлинным. У Форреста пропали ценные бумаги, но их вскоре нашли чуть поодаль, брошенными в грязь: кто бы ни копался в чемоданах, он не знал, что с ними делать. Также недоставало нескольких табакерок и золотой цепочки, захваченной, как подозревал Шарп, в Сьюдад-Родриго, поскольку офицер, заявивший о пропаже, до осады постоянно ныл о том, что у него нет денег, а после неожиданно замолчал. Кроме того, золоченые ножны, слишком дорогие, чтобы носить их в бою, серебряные шпоры и пара жемчужных серег, которые, как утверждал смущенный лейтенант, были приобретены в подарок матери. Майор Коллетт лишился бритвенного зеркальца в серебряной оправе и дорогих часов. Но хуже всего была утрата полковника: портрет его жены, суровой Джессики, в раме из серебряной филиграни. Полковник, ходили слухи, был очень привязан к жене: она принесла ему отличное приданое и право охотиться на доброй половине территории Лестершира – поэтому Уиндхэм был в ярости. Шарп помнил этот портрет по разговору за низким столиком в Эльвасе.
Уиндхэм указал стеком на Шарпа:
- А у вас что пропало?
Шарп покачал головой:
- У меня ничего нет, сэр, - все, что он имел, он носил с собой, кроме наградной шпаги от Патриотического фонда и золота, украденного в Альмейде, которые хранились у его лондонских агентов.
- Где ваши вещи?
- С остальными, сэр.
- Они помечены?
Шарп снова покачал головой:
- Нет, сэр.
- Проверьте их, Шарп.
Это было глупо. Неужели полковник хочет обвинить Шарпа в воровстве? Если да, то зачем давать ему возможность проверить свой багаж и перепрятать краденое? Шарп нашел чемодан и вынес его на середину:
- Хотите обыскать сами, сэр?
- Не будьте дураком, Шарп, вы же офицер! – и, подразумевалось, несмотря на все доказательства обратного, джентльмен. – Я хочу понять, как далеко раскинулись воровские сети. Проверьте, не пропало ли что!
Шарп расстегнул пряжки. Французский кожаный ранец был заполнен грязным бельем, тут же лежали сменные затворы для винтовки и полбутылки рома. В ранце была только одна ценность, и не нужно было долго рыться в вещах, чтобы заметить ее отсутствие. Он обернулся к Уиндхэму:
- Не хватает подзорной трубы.
- Подзорной трубы? Она какая-то особенная?
Особенная? Да, она очень особенная: «В благодарность. АУ. 23 сентября 1803 г.» - так гласила надпись на бронзовой табличке. Исчезла. Она исчезла. Шарп запустил руку вглубь ранца, под одежду, но ее не было и там. Чертов вор! Труба была подарком от Веллингтона, ценным и очень памятным подарком, и Шарп проклинал тот момент, когда решил оставить ранец вместе с прочими. Правда, здесь его охраняли – равно как багаж всех остальных офицеров. Уиндхэм выслушал объяснения Шарпа и удовлетворенно кивнул:
- Это доказывает одно.
- Доказывает? Что, сэр?
Уиндхэм улыбнулся:
- Я думаю, мы знаем, откуда взялся вор. Только одна рота знает этот ранец! – он указал на грязную одежду Шарпа, все еще торчавшую из надежного, свиной кожи, французского ранца. Повернувшись к майору Коллетту, полковник приказал:
- Постройте легкую роту, Джек. Проверьте каждого. - Шарп попытался протестовать, но Уиндхэм развернулся к нему и угрожающе ткнул ему стеком в грудь: - Если бы вы остались на страже, Шарп, вместо того, чтобы шляться по холмам, этого бы не случилось. Так что не лезьте!
Хэйксвилл! Это точно Хэйксвилл! Шарп был уверен в этом – но был уверен также, что доказательств не найти. Кража подзорной трубы, как минимум, совершалась днем, потому что Шарп упаковал ранец только с утра. Легкая рота, по крайней мере большая ее часть, была вместе с Шарпом, дралась с французами – но он вдруг припомнил грузную, неуклюжую фигуру желтолицего сержанта, спешащего в тыл, а значит, в направлении багажа. Конечно, вся добыча уже спрятана. А часовые, которых оставил Шарп, должно быть, сбежали на гребень холма поглазеть на схватку!
Он снова застегнул пряжки ранца. Майор Форрест дождался, пока остальные офицеры удалятся:
- Мне очень жаль, Шарп.
- Я не думаю, что это легкая рота, сэр.
- Я имел в виду, подзорная труба – мне жаль, что так случилось.
Шарп проворчал что-то невразумительное: Форрест был человеком, любившим, когда с ним соглашаются. Но Хэйксвилл был слишком умным и опытным вором, чтобы дать себя поймать.
- Что ушло - ушло, сэр. И не вернется.
Форрест горестно вздохнул:
- Просто не могу поверить. А ведь мы были таким замечательным батальоном! Шарп? – в его лице вдруг проступило любопытство.
- Сэр?
- Полковник Уиндхэм сказал, что вы женаты. Я не стал его разубеждать.
- Правда, сэр?
- Боже милостивый, конечно, нет! А вы женаты?
Шарп покачал головой:
- Нет, сэр.
- Но он говорил, что вы ему так сказали.
Шарп присел на корточки и улыбнулся майору:
- Да, я так ему сказал.
- Но, помилуй, Боже, зачем?
- Не знаю, сэр. Как-то само вылетело.
- Но, Боже мой, Шарп... Это должно быть отражено в бумагах, а значит... – Форрест вздохнул и сдался. – Почему вы не сказали ему правды?
- Мне это показалось неплохой мыслью, сэр.
Форрест рассмеялся:
- Какая неожиданная мысль! Мне показалось странным, когда полковник упомянул об этом, но я подумал: а вдруг правда? Вы же совсем не рядовой человек, Шарп.
- Если так пойдет, сэр, могу скоро стать и рядовым.
- Не будьте смешным. Скоро будет не одна капитанская вакансия. Собственно, одна сегодня почти образовалась: бедняга Стерритт споткнулся, и байонет проткнул только мундир, а не его самого.
Шарп промолчал. Не испытывая никаких угрызений совести, он уже внимательно рассмотрел офицеров, пытаясь понять, не отсутствует ли кто-нибудь из капитанов, но все они, казалось, дорожили жизнями и замечательной возможностью не ходить в атаку в плохую погоду. Он встал и закинул ранец на плечо. Из-за холма доносилось буханье французских пушек – звук настолько привычный, что люди его не замечали. И столь же привычный, как бесконечный шум дождя.
Форрест оглянулся через плечо на построившуюся шеренгу легкой роты:
- Печально это, Шарп. Очень печально.
Командовал лично полковник Уиндхэм. Старший сержант вызывал людей по одному и приказывал выложить все из мешков, ранцев и подсумков на расстеленную на земле мешковину. Другой сержант отвечал за свертки. Шарп отвернулся: он тоже считал это зрелище печальным – и не находил в нем смысла. Он мог бы сам построить их и дать десять минут на то, чтобы найти вора или пенять на себя – если бы хоть на секунду поверил, что в роте есть вор.
Форрест покачал головой:
- Они ищут тщательно, Шарп.
- Не особенно, сэр.
- Что вы имеете в виду?
Шарп устало улыбнулся:
- Когда я был еще рядовым, сэр, у нас были ранцы с фальшивым дном. И в кивера не заглядывают. В любом случае вор уже избавился от добычи.
- Но у него не было времени!
- Сэр, он мог передать его одной из женщин, мог продать Сатлеру за пару шиллингов или за бутылку, мог спрятать. Так что ничего не найдут, мы только зря теряем время.
Какой-то всадник осадил коня возле овчарни и отсалютовал Форресту. Тот вгляделся в дождь:
- Боже мой! Юный Ноулз! И у вас новый конь!
Роберт Ноулз соскользнул с седла и улыбнулся Шарпу:
- Да, сэр. Теперь я не в вашей роте, так что вполне могу позволить себе коня. Нравится?
Шарп угрюмо посмотрел на животное:
- Очень неплохо, сэр.
От слова «сэр» Ноулза передернуло. Он перевел взгляд с Шарпа на Форреста, и его улыбка увяла:
- Приказ о назначении?
- Отказано, сэр.
- Прекратите! Это смешно! – Ноулз был смущен. Он все перенял у Шарпа, старался во всем походить на своего старого капитана. Теперь, когда у него была собственная легкая рота, он ежечасно думал о том, что сделал бы Шарп, как командовал бы он.
Форрест кивнул:
- Мир сошел с ума.
Ноулз нахмурился и покачал головой:
- Я в это не верю!
Шарп пожал плечами, ему не хотелось так смущать Ноулза:
- Это правда, но что поделаешь. А как ваша рота?
- Мокнет. Они рвутся в бой, – он снова недоверчиво вскинул голову: - А кто же взял легкую роту?
Форрест вздохнул:
- Некто Раймер.
Ноулз поглядел на Шарпа, его плечи дернулись от возмущения:
- Они с ума сошли! Чокнулись совсем! Над вами поставили какого-то капитана?
Форрест неодобрительно цокнул языком:
- О, нет. У мистера Шарпа особое задание.
Шарп криво усмехнулся:
- Я лейтенант, отвечающий за женщин, лопаты, мулов и охрану багажа.
Ноулз рассмеялся, не в силах этому поверить, потом вдруг заметил странный смотр по ту строну маленькой круглой овчарни:
- Что там происходит?
- Вор. Полковник считает, это кто-то из легкой роты, - грустно сказал Форрест.
- Да он рехнулся! Они слишком ловкие, чтобы их поймать! – Ноулз по-прежнему готов был яростно защищать свою старую роту.
