Этель Войнич - Сними обувь твою
— А эта Ньюджент уселась в экипаж леди Монктон?
— Это вполне естественно. Леди Монктон пригласила миссис Ньюджент ехать с ней, потому что они обе — крестные матери.
— Конечно! Как будто не приличнее было пригласить в крестные матери свою невестку вместо жены какого-то священника без прихода. Я могу понять, что вы выбрали леди Монктон, — она знатная дама.
— Она наш старый друг, — холодно ответила Беатриса. — Так же, как и миссис Ньюджент, и обе они обещали крестить ребенка, прежде чем мы узнали о женитьбе Уолтера.
— А почему вы о ней не знали? Потому что Уолтер целых два месяца скрывал наш брак. Наверно, он стыдится меня. О, мне не надо было выходить за него. Мне следовало бы предвидеть, что все вы будете презирать и оскорблять меня.
— Кто оскорбил вас?
— Если хотите знать — ваша Эльси. За обедом я видела, как она посмотрела на меня, засмеялась и что-то шепнула своему хлыщу. Или вы думаете, что я совсем бесчувственная?
— Выслушайте меня, пожалуйста, — сказала Беатриса. — Если Эльси была груба с вами в нашем доме, мне это крайне неприятно. Да, она порой бывает бестактна; ее слишком избаловали в детстве. Сейчас у нее много волнений, и мы должны быть к ней снисходительнее. Но мне кажется, что ни Генри, ни я ничем вас не обидели.
Снова разразившись слезами, Фанни вскочила с кресла и бросилась на шею своей золовке.
— Простите меня, милочка Беатриса! Вы ангел, и я сама во всем виновата.
Я знаю, что я ужасно чувствительна. Но я так хочу, чтобы вы все меня полюбили.
Ради Уолтера Беатриса выдержала град мокрых поцелуев.
— Вы переутомлены, — сказала она. — Прилягте, а я принесу вам настой бузины. Опусти штору, Уолтер. Может быть, Фанни уснет.
Фанни покорно подчинилась. Уолтер молча последовал за сестрой к дверям.
— Спасибо, — прошептал он в коридоре. — Будь с ней как можно терпеливее. У нее была тяжелая жизнь.
ГЛАВА ХIV
Уолтер и Фанни поселились в Лондоне. Хотя он продолжал регулярно писать сестре, в этих письмах почти ничего не говорилось о его семейной жизни. О жене он всегда писал хорошо, но упоминания о ней становились все реже и осторожнее. Иногда он просто ограничивался тем, что передавал от нее нежный привет.
Второй раз они приехали в Бартон летом следующего года. Почти две недели Уолтер и Беатриса ходили как по лезвию ножа, ограждая Фанни от насмешек соседей, не давая ей надоедать детям, а мальчикам — грубить ей, умиротворяя миссис Джонс и удерживая Генри от слишком открытого выражения неприязни.
Однажды шестнадцатилетняя младшая горничная пришла с заплаканными глазами к своей хозяйке и заявила, что уходит. Беатриса удивленно посмотрела на нее: слугам у них в доме жилось хорошо, и они были к ней очень привязаны.
— Что случилось, Эллен?
— Ничего, сударыня.
— Разве вам у нас не нравится?
— Нет, сударыня, очень нравится.
— Ну так в чем же дело?
И тут девушка не выдержала.
— С вашего разрешения, сударыня, эта леди со мной очень нехорошо разговаривает.
— Миссис Риверс?
— Да, сударыня.
— Что произошло? Молчание.
— Вы в чем-нибудь виноваты? Вы нагрубили ей?
— Не-е-ет, то есть…
— Ну?
Круглое добродушное лицо Эллен сморщилось. Она молчала, сдерживая слезы.
— Не бойтесь, скажите мне правду, — мягко сказала Беатриса.
— С вашего позволения, сударыня, я не хотела. Я никогда дерзкой не была, у меня даже и привычки такой нет. Но эта леди… Что она меня, собакой считает? Со мной еще никто так не говорил, и я к этому не привыкла.
В ее голосе появились визгливые ноты.
— Понимаю, — сказала Беатриса. — Ну, мы поговорим об этом позже.
Спросите, пожалуйста, миссис Джонс, не будет ли она так добра прийти ко мне.
Эллен ушла в слезах, и вскоре появилась миссис Джонс, держась так прямо, словно проглотила кочергу.
— Вы меня звали, сударыня?
— Да, миссис Джонс. Вы не замечали, чтобы Эллен дерзила?
— Вот уж нет, сударыня; такой вежливой девушки поискать, и я повторю это хоть на смертном одре. — Она негодующе вздернула подбородок. — Я ее не оправдываю, что она стала возражать миссис Риверс, и я ее уже хорошенько отчитала за это. Служанка должна знать свое место. Но когда благородная дама называет честную девушку в лицо воровкой только потому, что не может найти какую-то там дрянную брошку…
— У миссис Риверс что-нибудь пропало?
— Уже нашлось, сударыня, — под ковриком у туалетного столика. Она разбрасывает свои вещи по всей комнате. А Эллен насмерть обиделась.
Беатриса задумалась.
— Миссис Джонс, — сказала она, — мне было бы очень тяжело, если бы отдых моего брата оказался испорченным. Он уезжает в Лондон в конце следующей недели. Как вы думаете, на кого из горничных можно положиться, что она не будет расстраиваться и обижаться? Ведь кто-нибудь должен прислуживать миссис Риверс, пока она гостит у нас.
Сердитое лицо экономки медленно прояснилось и стало сосредоточенным.
— Разве только мне самой, сударыня? Я, пожалуй, возьмусь, хоть это в мои обязанности и не входит. По крайности я буду спокойна за девушек.
Меня-то миссис Риверс воровкой не назовет, я так думаю.
— Едва ли. Спасибо, я знала, что вы сумеете найти лучший выход из положения, и я вам очень благодарна. Вы не пошлете ко мне Эллен, когда она вам больше не будет нужна?
Притихшая, заплаканная Эллен явилась почти немедленно и. опустив голову, молча принялась теребить завязки своего передника.
—Эллен, — сказал Беатриса, — миссис Джонс мне все рассказала. Вы знаете, что мы вам доверяем, не правда ли?
— Да, сударыня.
— И ведь это самое главное, не так ли? А теперь скажите, не согласитесь ли вы недели две помогать кухарке с вареньем и маринадами, вместо того чтобы убирать комнаты?
Девушка просияла.
— Конечно, сударыня. Как вам будет угодно.
— Очень хорошо. Я собиралась нанять кого-нибудь из деревни. Вы будете чистить фрукты и овощи для кухарки, и я попрошу ее показать вам, как делать желе. И еще одно: вы действительно хотите уйти от нас в конце месяца?
Эллен снова опустила голову и начала крутить завязки передника.
— Если позволите, сударыня, я бы осталась, с вашего разрешения.
— Ну, в таком случае забудем, что вы хотели уйти. Но вот что, Эллен…
— Слушаю, сударыня?
— Больше никому в этом доме не грубите, или о вашем уходе заговорю я, а мне этого не хотелось бы. В следующий раз, если вас что-нибудь расстроит, приходите прямо ко мне и расскажите. А теперь пойдите и умойтесь.
Фанни несколько раз кисло жаловалась на то, что ее так и не пригласили в замок. Желая избежать новой сцены, Беатриса впервые нарушила свое правило никогда не обращаться за одолжениями к богатым и титулованным друзьям и попросила разрешения для своей невестки осмотреть знаменитые оранжереи и картинную галерею. Молодая леди Монктон немедленно пригласила их на чай, упомянув в записке, что ее свекровь, к несчастью, нездорова н приносит свои извинения. Беатриса, обрадовавшись возможности провести спокойный день наедине с Уолтером, тоже уклонилась от участия в этом чаепитии, и Фанни в своем лучшем платье укатила одна, гордо восседая в присланной за ней пышной карете.
Она вернулась в самом превосходном настроении, была очень ласкова и без конца говорила о виденных ею чудесах и об очаровательном гостеприимстве «милой леди Монктон». В ней чувствовалось тайное удовлетворение.
На следующий день Генри увидел, что к садовой калитке подъезжает верхом лорд Монктон. Они не встречались несколько месяцев; лорд Монктон был теперь министром и лишь изредка покидал Лондон. Генри поспешил навстречу своему школьному товарищу, которого всегда рад был видеть, и не только потому, что тот занимал высокое положение.
— Как поживаете, Монктон? Входите, входите! Моя жена будет вам очень рада.
Граф спешился и обмотал поводья вокруг столба калитки.
— Если вы меня извините, я предпочел бы не заходить. По правде говоря, я приехал по чертовски неприятному делу, и мне не хотелось бы беспокоить миссис Телфорд. Не могли бы мы остаться здесь? Нет, у нас ничего не случилось, но я хотел бы поговорить с вами с глазу на глаз.
Они вошли в беседку.
— Я буду с вами откровенен, Телфорд. Вчера миссис Риверс пила чай у моей жены, и после ее отъезда моя жена передала мне ее просьбу, которая меня крайне озадачила. Насколько я понял, ее муж хотел бы получить в министерстве иностранных дел пост, который сейчас занимает сэр Эдуард Уиллоуби, и он надеется, что я походатайствую за него. Я не отрицаю, что готов был бы оказать любезность родственнику миссис Телфорд, если бы такая вакансия открылась. Как вы знаете, моя мать очень привязана к вашей супруге, и я сам питаю к ней глубочайшее уважение. Кроме того, хотя мне почти не приходилось встречаться с мистером Риверсом с тех пор, как я рекомендовал его на дипломатическую службу, я слышал о нем только самые лучшие отзывы. Но если он хотел, чтобы я ему помог, почему он не обратился прямо ко мне? Я не люблю, когда такие дела устраиваются через дам. И помимо всего, этот пост не вакантен. Генри недоуменно уставился на него.
