Мишель Моран - Последняя принцесса Индии
Кахини подчинилась.
– Где девушка из Рампура? – спросила рани.
Никто из просительниц не проронил ни слова. Голос рани смягчился.
– Видите эту женщину? – спросила рани, мотнув головой в мою сторону. – Сита родилась в деревне Барва-Сагар. Дургаваси, сидевшая здесь, была украшена золотом. Все в этой комнате восхищались ее внешностью. Сита Бхосале носит украшения из серебра. Думаете, мне есть до этого дело? А теперь… Где та девчонка, которая здесь стояла?
Ни одна среди двух сотен женщин, замерших перед нами, даже не пошевелилась. Беременной рани хотелось побыстрее завершить дурбар, но она терпеть не могла несправедливость.
– Сита, хочешь что-нибудь сказать?
Я поднялась. Никогда прежде я не обращалась к толпе.
– То, что сказала рани, правда, – немного волнуясь, произнесла я. – Я из деревни Барва-Сагар, а женщина вот там, – я указала на Джхалкари, – из далитов. Прежде она тоже жила в деревне.
По толпе женщин прокатился удивленный шепот.
– Не смущайтесь. Некоторые люди настолько бедны душой, что все, чем они обладают, – это золото. У нас, однако, есть гордость.
Девушка неуверенно вышла из толпы. Рани взмахом руки подозвала ее к себе. Она пришла просить землю. Ее отец умер, не оставив сыновей. Их надел передали младшему брату отца, пьянице и обманщику. Девушка пришла пешком из Рампура, не послушав совета старших, в надежде, что рани поможет.
– Что твоя родня сказала по этому поводу? – спросила рани.
Девушка стояла, глядя себе под ноги.
– Они сказали, что я покрою себя позором, – призналась она, – если попытаюсь изменить существующий порядок вещей. И еще сказали, что никто мне не поможет.
– Ладно, с этого времени земля принадлежит тебе. Всякий, кто посмеет оспорить мое решение, будет иметь дело с законом Джханси!
– Мило! – прозвучал мужской голос.
Послышалось хлопанье в ладоши. В мгновение ока женщины прикрыли свои волосы дупаттами. Многие из них коснулись лбами пола.
Рани привстала со своей подушки. Видно было, что она рада его видеть.
– Ваше Высочество…
– Вспомнил строки из Руми: «Лев грациознее всегда, в поисках рыская пищи…» – ступая по залу, продекламировал раджа. – Ты рождена для этого, Ману.
Рани выглядела смущенной.
– Вы долго там стояли?
– Достаточно долго, чтобы услышать, как одна из твоих дургаваси произнесла весьма умные слова.
– Это Сита Бхосале, – повернувшись в мою сторону, сказала рани.
Я прижалась лбом к полу.
– Сядь! – сказал мне раджа.
Я подождала, пока рани вернулась на свое место и только после этого снова уселась на подушку подле моей госпожи.
– «Некоторые люди настолько бедны душой, что все, чем они обладают, – это золото». Весьма живописно сказано. Это ты придумала?
– Полагаю, я, Ваше Высочество.
Я старалась не пялиться на губы раджи, которые он весьма искусно покрыл помадой.
– Хорошо, Сита Бхосале. Если твоя рука хотя бы наполовину такая же сильная, как твое воображение, моя жена может чувствовать себя в Джханси в совершенной безопасности.
После этого раджа помахал просительницам рукой и удалился.
Вечером, после того как мы вернулись в дургавас из храма, я увидела, что кто-то сломал мою статуэтку Дурги. Ее красивая деревянная головка лежала на моей кровати. Та, которая это сделала, хотела, чтобы я поняла: это преднамеренно. Мои глаза наполнились слезами. Эту статуэтку вырезал отец из куска полого внутри мангового дерева. Нижняя часть тела была ловко отделена от верхней, а внутри хранились четки. Я показала отломанную головку Джхалкари, которая тотчас подтвердила то, о чем я уже догадалась.
– Кахини!
Прежде чем я успела ее остановить, девушка выхватила из моих рук мурти и ринулась через комнату.
Кахини сидела на кровати, расчесывая и заплетая волосы в косы. Завидев Джхалкари, она отложила гребешок в сторону.
– Не приближайся. Мне все равно, что рани думает о далитах. Я не хочу, чтобы ты испачкала кровать.
– Это ты сделала? – спросила Джхалкари.
– Что? Наша маленькая новобранка не может сама подойти ко мне и спросить? Она что, боится?
– Отвечай!
Кахини пожала плечами.
– Да… случайно.
– Как можно случайно разбить мурти?
Кахини встала и направилась ко мне.
– Извини, Сита. Я занималась малкхамбом.
– В дургавасе?
Она проигнорировала мой вопрос.
– Если ты отдашь мне мурти, я найду человека, который ее починит.
Я перевела взгляд на Джхалкари, подозревая очередную хитрость со стороны Кахини.
– Сколько времени это займет?
– К концу недели все будет сделано. Это произошло случайно, – с несвойственными нотками сожаления в голосе произнесла Кахини. – Мне и впрямь очень жаль.
Джхалкари, похоже, услышанное устроило. Она протянула мне сломанную мурти, и я передала ее Кахини.
Но я не могла избавиться от мыслей о поломанной статуэтке Дурги. Я вытащила дневник и постаралась выплеснуть на его страницы свой гнев: «Из всех немногих вещей, которыми я владею, Кахини выбрала наиболее ценную для меня. Джхалкари, кажется, поверила, что это было случайностью, но я не сомневаюсь, что Кахини из тех людей, которые жалят преднамеренно».
Глава 10
Порой нам казалось, что мы являемся скорее придворными, чем телохранительницами, однако Сундари никогда не позволяла нам забыть главную цель нашего пребывания подле рани.
– Бдительность не дает превратить комедию в трагедию, – сказала она нам вечером перед тем, как мне предстояло впервые в жизни увидеть театр раджи. – Сегодня вам следует смотреть не на сцену, а на зрителей. Кто находится неподалеку от Ее Высочества? Нет ли у них в руках чего-нибудь подозрительного? Не вызывает ли подозрение то, как на рани смотрят? Ее беременность является угрозой каждому из претендентов на престол раджи. Не заблуждайтесь, думая, что способных на такое не существует.
Я думала, что она закончила, но капитанша лишь перевела дух и продолжила:
– Все вы должны быть настороже. Британцы завладели Бенгалией[69], Ориссой, Бихаром… Наш раджа взошел на трон Джханси лишь потому, что британцы одобрили его кандидатуру, но некоторые считают, что они ошиблись. Эти люди опасны. Они предатели. Нет смысла говорить вам, кто может пойти на союз с британцами ради того, чтобы избавиться от нашей рани прежде, чем родится наследник. Вы – дургаваси. Помните об этом.
Затем мы последовали за ней в покои рани. Госпожа вышла из гардеробной одетая в красное сари простого покроя. Золотая тика, спустившись с темных волос, пересекала лоб. Красный рубин, словно капля крови, спадал между бровей.
Мы помогли рани усесться в золоченый паланкин, который использовали во время официальных мероприятий. Сундари позвала стражей-мужчин рани, чтобы те окружили вместе с нами паланкин и его носильщиков. Получив место в первом ряду, я оказалась рядом с Моти и двумя мужчинами, которых прежде никогда не видела. Мы направились к барадари[70], театру, где ставились пьесы для раджи.
На ясном небе сияла луна, бросая серебристый свет на поросшие мхом камни мокрой улицы. Я ощущала легкое волнение, ибо никогда прежде не выходила из дворца так поздно. Ночные звуки отличались от звуков дня. Шелест листьев казался громче и был каким-то зловещим. Прежде я такого не замечала. Впереди нашей процессии сверкали сотни огоньков, маленькие, словно звезды. Когда мы приблизились к открытому павильону, где нас поджидали раджа и его двор, я поняла, что крошечные огоньки – это масляные лампы, свешивающиеся с потолка барадари. На полу были разложены подушки из золотой парчи. Я увидела раджу, весело смеющегося в обществе молодого человека в британской форме. Под крышей барадари собралось две сотни гостей, как индусов, так и британцев.
Из паланкина донесся голос рани:
– С кем он?
– С майором Эллисом, – ответила Сундари.
Носильщики поставили паланкин на землю. Рани выбралась наружу. Раджа, поднявшись с подушек, воскликнул:
– Ваше Высочество! Вы великолепно выглядите!
– Сегодня я не стала надевать украшения. Я решила, что ваших драгоценностей хватит на нас обоих.
– Даже без драгоценностей, – сказал майор Эллис, – Ваше Высочество блистает подобно Полярной звезде.
Он указал пальцем на Полярную звезду. Все мы улыбнулись. Мужчина был высок и хорошо сложен. Глаза его были бирюзового цвета, а кожа – цвета рисовой муки. По крайней мере, он не обгорел на солнце. Интересно, может, он сидит в доме весь день?
Пока рани продолжала вести беседу на английском языке с майором, нас повели на лучшие места возле сцены. Мужчины-стражи рани уселись позади нас. Вот только с этого места вообще нельзя было наблюдать за зрителями. Оглянувшись, я посмотрела на собравшихся и встретилась взглядом с Арджуном, капитаном стражи.
– Читали Калидасу[71]? – вместо приветствия спросил он.
