В тени престола. Компиляция 1-12 книга (СИ) - Бушмин Виктор
Наивная мечта, будто новая власть, будет лучше прежней, раз за разом, в разных уголках Европы срабатывала, давая подпитку авантюристам и предприимчивым личностям. Объединение арабов Магометом, образование Великого Багдадского Халифата, империя Карла Великого, покорение Англии Гийомом Завоевателем – подобных примеров можно привести сотни и тысячи, но везде, абсолютно везде мы встретим один и тот же результат: новая власть – этот неубиваемый дракон впитывала все, что оставляла ей предыдущая и добавляла свое, присущее только ей, новой, голодной и жадной до властвования, денег и поборов, гнет все возрастал, увеличиваясь, словно снежный ком, катящийся с гор. А те, кто поверил в чистоту и искренность, кто открыл душу новым идеалам и наивным мечтам о справедливости, перемалывались в жутких и беспощадных жерновах этой всепожирающей, словно кровавый Ваал, машины власти.
Ежедневные рейды приносили все меньше добычи – люди прятали добро, надеясь сохранить его в эти смутные времена, расходы увеличивались, толкая Филиппа на все более рискованные и рисковые ходы, оголяя тылы и, зачастую, жертвуя собственной безопасностью.
Изабелла и Бланка, как могли, организовывали тыловое обеспечение, лазареты, склады и бивуаки для армии, но и их силам и талантам был предел. Армия, обраставшая все новыми и новыми пополнениями, тяжеленными гирями висела на копытах кавалерии Филиппа, лишая его самого главного – маневра и быстроты.
Все чаще и чаще отряды фуражиров стали попадать в засады и ловушки, расставленные войсками Насира и его командиров, терять людей в боях и возвращаться без добычи, пополняя и без того переполненные лазареты.
Филипп понимал, что так долго это не может продолжаться. Армия съест и его, и его средства, и, в конце концов, погубит его предприятие. Только дикая и шальная атака, рассчитанная на улыбку фортуны, сможет спасти его и, наконец, положить конец этой затянувшейся авантюре.
Рано утром, после молитвы, пятьдесят рыцарей, ведомых де Леви, и сорок мусульман под командованием Исмаила-бен-Рания выскочили из своего лесного укрытия и, пользуясь легким утренним туманом, направились к городу. Филипп рассчитывал, что в преддверии выходных дней на дорогах к городу появятся караваны и повозки, везущие продовольствие и товары, столь необходимые его людям.
Они на рысях прошли пару лье, спустились в овраг, тянувшийся вдоль главной дороги, и по его извилистым балкам стали приближаться к городу.
– Хозяин… – Исмаил, ехавший рядом с де Леви, дотронулся до его рукава, – мы слишком рискуем! Надо отправить людей по обрезам оврага!..
– Нас могут засечь… – ответил ему Филипп на ломаном арабском. Он старался как можно быстрее выучить хотя бы часть языка своих будущих подданных. – Слишком рискованно, мой дорогой Исмаил!..
– Большим риском для вас, мой повелитель, будет так открыто двигаться по дну оврага! – старый и опытный воин, знакомый с тактикой своих единоверцев, сильно беспокоился. – Если, не приведи Аллах, нас атакуют…
Он не успел договорить до конца свою фразу – утренний туман, разорванный резкими порывами ветерка, исчез, оголив отряд, голова которого сразу же напоролась на кордон мусульманских стрелков, расположившийся на гребнях скатов оврага…
Мансур-бен-Джамаль – старый и опытный командир личной гвардии эмира Таррагона вот уже несколько недель безрезультатно гонялся за шустрыми отрядами самозванца. Почти всегда он или не успевал, или напарывался на заградительный огонь стрелков, теряя людей и темп погони. Но его большой опыт и интуиция еще никогда не подводили старого воина. Мансур понимал, что рано или поздно самозванцу придется двинуться ближе к городу, чтобы пополнить запасы провизии, ведь по слухам, доносившимся из разных источников, к самозванцу прибывали многочисленные отряды новобранцев, а их надо кормить, одевать и вооружать. И если второе и третье можно добыть в бою, то голод не утолишь железом.
Еще накануне, подталкиваемый смутными предчувствиями, Мансур вывел триста всадников и сотню самострельщиков, которых и расположил, предварительно замаскировав кустами, по гребням склонов оврага, тянувшегося вдоль главной дороги почти до самых стен города, почти приближаясь к его восточным рубежам.
Всадников он разбил на три отряда, один из которых он возглавил сам и приказал ему выдвинуться чуть дальше, спрятавшись в рощице оливковых деревьев. Он рассчитывал, что именно этот отряд отрежет пути к отступлению, зажав самозванца и его людей в кольцо. Два других отряда должны были ударить со склонов оврага и смять колонну, посеять панику и лишить маневра.
И вот, когда на минаретах города призывно запели муэдзины, приветствуя зарю нового дня и приглашая правоверных на молитву во имя Аллаха и его пророка Мухаммеда, то, о чем он даже и мечтать не мог, свершилось – на него напоролся небольшой отряд рыцарей, среди которых он различил бунчук и вымпел старого Исмаила.
– Это он, слава Аллаху… – прошептал Мансур, тихо свистнул, приказывая стрелкам подпустить ближе головных всадников. Когда они приблизились на полусотню туазов, старый воин махнул рукой. Волна арбалетных болтов вылетела из самострелов и, оглашая воздух противным низким гудением, понеслась в противника, выбивая из седел, убивая и калеча рыцарей, валя лошадей и поднимая первоначальную неразбериху. Паника, которая должна была возникнуть после нее, была лишь делом времени…
Передние ряды рыцарей были буквально сметены мощным залпом невесть откуда появившихся арбалетчиков мусульман. Отряд затормозился и, наваливаясь на передние ряды, стал создавать давку, лишая маневра себя и даря противнику инициативу.
– Разворачиваемся! – закричал де Леви, пытаясь выскользнуть из-под обстрела. – Рассыпаемся и вверх по склонам!..
Но, именно в этот момент, с дикими криками, возгласами и улюлюканьем по склонам оврага на скученных и растерявшихся воинов напали мусульмане, ударив по ним в копья.
– Повелитель, отходите! – Исмаил схватил за рукав кольчуги Филиппа. – Все пропало! Это капкан!..
Но сделать это не было возможности – тыл был отрезан. Его перекрыл третий отряд, зажавший крестоносцев и их союзников из отряда Исмаила в тиски окружения.
– Пробиваемся влево! За мной!.. – закричал Филипп, забросил свой щит за спину и, выхватив два шестопера, повел отряд вверх по склону, надеясь прорваться и выскользнуть из ловушки, так умело устроенной противником.
Конь под Филиппом был убит в тот самый момент, когда он, преодолев гребень, почти уже вырвался из тисков окружения. Он кубарем скатился на траву и, потеряв шлем, попытался отбежать к роще, росшей буквально в нескольких шагах от оврага. Большинство рыцарей погибло, кони и тела покрывали склоны оврага, лишь небольшая горстка счастливцев смогла вырваться из западни и теперь уносилась прочь от места боя.
Вместе с Филиппом выбрались с десяток рыцарей и пятеро мусульман из отряда Исмаила. Рядом с ним кто-то резко осадил гнедого жеребца. Филипп поднял голов и увидел молодого юношу – сына Исмаила. Тот спрыгнул с седла и крикнул ему:
– Повелитель, садитесь на моего скакуна!..
Воины Исмаила и рыцари, потерявшие в обстреле коней, окружили плотным кольцом командира, надеясь живым щитом вывести его из-под обстрела.
– Поздно, Абдалла… – ответил Филипп. – Уходите сами…
– Нет, повелитель! – Вспыхнул юноша. – Мой отец навеки проклянет меня, если я оставлю вас в столь трудный момент! Аллах не допустит…
Он не успел договорить фразу до конца – арбалетный болт, пущенный кем-то из стрелков противника, пробил его чешуйчатую броню и впился в грудь юноши. Абдалла упал на траву, но тут же попытался встать, мучительно застонал и, превозмогая боль, все-таки сумел подняться с колен…
Крестоносцы и Исмаил, каким-то немыслимым чудом сумели пробиться сквозь плотные ряды мусульман и теперь, не жалея коней, уносились прочь от места боя. Когда они скрылись в лесу, Исмаил нагнал передовых всадников и, взмахнув рукой, закричал:
