Давид Малкин - Жизнеописание малых королей
– Не тебе, Узияу, воскуривать Господу, а жрецам, сынам Аароновым, освящённым для этого. Выйди из святилища! Не будет тебе почёта от Господа.
Но разгневался Узияу, а в руке у него кадильница для воскурения. И когда разгневался он на коэнов, проказа появилась на лбу его перед лицом священнослужителей в Доме Господнем, у алтаря с воскурением. И обернулся к нему Азарияу и все другие священнослужители – и вот проказа на лбу его.
И торопливо вывели его оттуда, да и сам он спешил удалиться, так как поразил его Господь.
<…> И был Узияу прокажённым до дня смерти своей, и жил он в доме для прокажённых, отлучённый от Дома Господня. А Ётам, сын его, ведал королевским дворцом и судил народ страны.
Стоп! Возвратимся к моменту, когда внезапно прервали коэны спор с королём, кто имеет право вести жертвоприношения, и все восемьдесят пар глаз уставились на лоб короля. Несколько минут в Храме было совершенно тихо, пока кто-то не закричал: "Это же проказа!"
Онемев, с замершим взглядом, на расстоянии от идущих за и перед ним жрецов, король проследовал за городские ворота, которые затворились за ним на… двадцать пять лет.
Но вначале никто ещё ничего не знал определённо. Прежде всего, коэны должны были поставить диагноз болезни – может, это и не проказа, может, ещё обойдётся? Всё делалось строго по ритуалу, записанному в Танахе, так как наставлял господь Аарона и Моше поступать в подобном случае.
Народ, столпившийся на городской стене, в молчании наблюдал за действиями рабов и лекарей-левитов, окруживших короля у городских ворот, вблизи дома, в котором жили прокажённые – те испуганно таращились из дверного проёма, прикрывая руками загаженные струпьями физиономии.
Прежде всего, левиты должны были внимательно рассмотреть цвет язвы на лбу у короля. После этого на ощупь определяли, проникла ли она вглубь кожи и не побелели ли волосы вокруг язвы. Потом это место перевязывали и оставляли так на семь дней.
– Если пятно за семь дней не разрастётся,– приговаривал левит над ухом Узияу, –нужно будет перевязать ещё на семь дней. Если и после этого язва не пройдёт и даже расширится, а кожа потемнеет, то это – проказа.
С иерусалимской стены было хорошо видно, как худой человек – ещё час назад самоуверенный король – снимает с себя парадные одежды и остаётся голым, как раб его бреет, левиты распускают ему волосы и облачают в рваную одежду, по которой прокажённого можно узнать издалека.
Рядом уже пылал костёр. Один из рабов кинул в пламя королевское платье и сандалии, а другие принесли из города постель Узияу и вороха его одежды. Всё это пожрало пламя. Даже волосы, срезанные с головы короля, бросили в огонь.
Узияу стоял неподвижно и не отрывал взгляда от пустыни, начинавшейся неподалёку и уходящей за горизонт. Никто не услышал от него в тот день ни единого слова – ни приказания, ни просьбы.
Зато королевский гарем ревел на весь Иерусалим.
– Ничего, ничего, – пытался успокоить плачущих женщин первосвященник Азарияу.– Через семь дней коэн-Служитель Шатра осмотрит Узияу там, за пределами города, и если увидит, что раны зажили, то прикажет очищенному взять двух кур или голубей, не поражённых болезнями, кедрового дерева, мох и нить, вымоченную в синьке. Второй коэн зарежет одну из птиц над глиняной посудой с чистой водой, а другую птицу, нить, ветку кедра и мох смочит в крови зарезанной птицы <…> окропит выздоровевшего семь раз и отпустит птицу. Очищенный выстирает свои одежды и сбреет все свои волосы с тела и искупается в воде, а потом вернётся и сядет у шатра, а на седьмой день ещё раз ему обреют волосы и бороду, и брови, и он снова выстирает одежду и искупается сам. На восьмой день возьмёт он двух молодых ягнят и одну овечку и три меры тонко просеянной муки, смешанной с елеем, и ещё одну меру елея. Коэн поставит очищенного у входа в шатёр, а овечку зарежет для жертвоприношения и <…> окропит выздоровевшего.
Узияу не выздоровел. Проказа не оставила его ни через неделю, ни через месяц. Двадцать пять следующих лет кожа и кости его смердели из-под непросыхающих язв, Узияу медленно сгнивал, пока, наконец, Бог пожалел его, и бывший король впервые не разбудил иерусалимцев криком боли при попытке оторвать от подстилки приклеившуюся к ней за ночь спину.
Так все узнали: Узияу умер!
А прочие деяния Узияу, первые и последние, описал Ишияу бен-Амоц, пророк. И почил Узияу с отцами своими, и похоронили его с отцами, но не в пещерах, а на поле, среди королевских усыпальниц – ибо сказали: "Он – прокажённый!"
*
II ЕХОАХАЗ ИЗРАИЛЬСКИЙ – ОТ ТРАГЕДИИ К ПОКОЮ
Ехоахаз – сын Еху унаследовал от отца очень слабое государство. Кто из соседей не обижал Израиль, впавший в немощь после истребления династии Омри! На оторванных от несчастной страны клочках земли – на севере и северо-западе от озера Кинерет – возникали арамейские государства, крошечные, но амбициозные, непрерывно сражавшиеся между собой за господство над легко завоёванными и столь же запросто теряемыми территориями.
Самым опасным, самым кровососущим врагом Израиля был, конечно, Дамаск. Каждое нашествие оттуда, с севера, отбивалось с большими потерями для израильской армии и казны. Арамеи угоняли к себе овец и коз, увозили урожай ячменя и овощей, грабили храмы. Колонны рабов-израэлитов брели по затоптанным крестьянским полям, через брошенные после пожара селения, мимо одичавших садов и пересохших колодцев.
За зиму король Ехоахаз кое-как восстанавливал хозяйственную жизнь в своих владениях, собирал, сколько удавалось, войска, хорошо зная, что едва затвердеет глина на дорогах и тропах, с востока набегут кочевники, жадные и прилипчивые, а с севера приведёт армию царь Хазаэл. Никто теперь не опасался королевства Израиль – ведь Еху оттолкнул от своей страны основных союзников – Иудею и Цидон. Пока Ехоахазу ещё удавалось отбиваться от ежегодных нашествий, однако земли и солдат оставалось у него всё меньше и всё мрачнее виделось ему будущее – и королевства, и собственное. Он с тоской выслушивал донесения военачальников и послов и умолял Господа поспешить с чудесным спасением Израиля.
Оставим озабоченного короля Ехоахаза за молитвой о чуде и заглянем на север: что изменилось там, в Дамаске, в последние годы?
Я уже рассказывал в Пятой новелле, каким образом Хазаэл – командующий армией завладел троном. Легенды говорят, что он явился в Дамаск с отрядом гвардии навестить заболевшего царя Бенхадада I. В царской спальне он внезапно сбросил со своего властелина одеяло, погрузил его в воду, тут же вытащил и набросил Бенхададу на голову, прижав обеими руками. При этом Хазаэл молился вслух, долго и самозабвенно. Допев молитву, он как бы очнулся, крикнул царских слуг и, откинув одеяло, показал им Бенхадада. Никто не мог смотреть на выкатившиеся из орбит глаза царя. Один из рабов закричал и кинулся бежать из спальни, но был схвачен верными Хазаэлу солдатами и зарезан на месте.
Укрепившись на троне в Дамаске, Хазаэл собрал большое войско и стал готовить его к походам. Для начала, он ограбил мелкие государства, прилегавшие к границам Дамаска, а, осмелев, стал нападать уже на Израиль.
О непрерывных войнах Израиля с арамеями было рассказано в предыдущих новеллах. При сыне Хазаэла Бенхададе III напор Дамаска на государства иврим стал особенно тяжёлым. Труднее всех приходи лось Заиорданским провинциям Израиля – Гил'аду и Башану. Иврим там отбивали нашествие за нашествием, но силы их были уже на пределе.
Сотрясаемое мятежами, засухой и борьбой против иноземных "баалов" изнутри, а извне – набегами кочевников и арамейской агрессией, королевство Израиль, казалось, вступило в последние годы своей истории. И вот пришла такая весна, когда король Ехоахаз Израильский, созвал войско, пересчитал бойцов и узнал,что у него осталось лишь пятьдесят всадников, десять колесниц и десять тысяч пеших, а остальных погубил царь арамейский и сделал их прахом на попрание.
С этой горсткой войск Ехоахаз направился на север, чтобы попытаться и на этот раз остановить вторжение дамасской армии. Проезжая через свои селения, король выслушивал страшные рассказы крестьян о зверствах арамеев. Всё совпадало с предсказаниями Элиши Хазаэлу, тогда ещё – командующему армией короля Бенхадада. Не даром пророк рыдал, произнося:
– Знаю я, какое зло ты причинишь сынам израилевым: крепости их ты предашь огню и юношей их мечом умертвишь, и младенцев их размозжишь, и беременных их рассечёшь.
Ехоахаз встал лагерем на границе, армия принесла жертвы, главный коэн благословил короля и войско для сражения и отправился обратно в свой храм в Шомроне.
И молился Ехоахаз перед Господом. И услышал его Господь, потому что видел, как угнетает Израиль царь арамейский.
