Луи Бриньон - "Розарий"
— Как всегда в таких случаях, — задумчиво произнёс Боуд, — и последний вопрос Ольга. Что стало с тем кувшином, который решил спор?
— С кувшином? — Александрова не сразу поняла о каком именно кувшине идёт речь. Боуд повторил свой вопрос.
— Вы имеете в виду «кувшин святого Спиридона»? — уточнила Александрова.
— В нашей истории только один кувшин, — ответил Боуд, — можете его называть как желаете. Мне же хотелось бы узнать что с ним стало.
— Это никому не известно. С того самого собора он больше нигде не упоминается.
— Я ожидал услышать нечто подобное. В общем и целом картина ясна. Переночуем в гостинице, а поутру вылетим.
— И куда мы едем? — поинтересовалась у него Александрова.
— В Грецию! — вместо Боуда ответила профессор Коэл, — он хочет посмотреть эту самую «пещеру Аппокалепсиса».
— Ты снова права Энн! — Боуд улыбнулся профессору Коэл и тут же услышал её вопрос:
— Мне любопытно,…что ты там надеешься найти?
Глава 30
Пещера Аппокалепсиса
Этот вопрос звучал десятки раз во время перелёта в Афины. Он выражался в молчаливых взглядах по пути из аэропорта Афин в пещеру Иоанна или как её ещё называли «пещера Аппокалепсиса». Но Боуд твёрдо хранил молчание. Из чего оба профессора сделали вывод, что он не совсем уверен в своих предположениях. Ненадолго, они оставили его в покое. Но вопрос снова прозвучал, когда они добрались до пещеры. Боуд и на этот раз ничего не ответил. Он с некоторым разочарованием оглядывал небольшое белое строение, которое по всей видимости и являлось той самой пещерой. На крыше строения возвышался простенький крест. Обыкновенная входная дверь. Слева от двери стоял мраморный обелиск, с какой- то надписью. Боуд лишь мельком посмотрел на него. Прямо над дверью в форме полукруга- фрески, изображающие апостола Иоанна стоящим с поднятой рукой. Рядом сидит молодой человек и что- то записывает. Видимо ученик апостола. Боуд лишь мгновение задержался на пороге. Он, а за ним и обе женщины вошли внутрь «пещеры Аппокалепсиса». В то время, как два профессора с восторгом озирались по сторонам, Боуд целенаправленно что- то искал. Но они этого не замечали. Оказавшись впервые в этом священном месте, женщины хотели запечатлеть каждую деталь, каждый штрих. Два священнослужителя внимательно следили за всеми передвижениями Боуда. На их лицах появлялось беспокойство, когда он дотрагивался до той или иной реликвии. Наконец, к их великому облегчению, он перестал щупать всё подряд и обернувшись к ним, довольно громко спросил, привлекая своими словами внимание женщин:
— Здесь должен находиться кувшин! Я не вижу его!
— Есть, есть, — закивал головой один из священнослужителей.
— Я так и думал. Могу я на него взглянуть?
— Конечно! — последовал ответ.
Вслед за священнослужителями, Боуд направился к дальней стене. Обе профессора вначале проводили его уход настороженными взглядами. А затем переглянувшись между собой, последовали за ним следом.
— Вот он! — раздался голос одного из священнослужителей. В нижней части стены была сооружена ниша. В ней и стоял кувшин. По этой причине, Боуд и не заметил его. Хватило одного взгляда, чтобы понять старинное происхождение этого кувшина. Он был почти белого цвета. Половина ручки была отломана. Несколько оскомин имелись на горлышке. Все эти детали вслух отметила профессор Коэл. Услышав её слова, Боуд отошёл в сторону и жестом руки приглашая её к кувшину, негромко произнёс:
— Что скажешь Энн?
— Можно? — профессор Коэл посмотрела на священнослужителей, задавая этот вопрос.
— Только не дотрагивайся до него руками, — предостерегли её священнослужители, — не забывайте, из этого кувшина пил апостол Иоанн. Это одна из священных реликвий христианства.
— Конечно, конечно, — профессор Коэл встала на четвереньки и следующие четверть часа очень внимательно изучала кувшин. Закончив осмотр, она поднялась и обернулась лицом к Боуду.
— Даже не знаю, Джеймс, — голос профессора прозвучал не совсем уверенно, — похоже он действительно очень старый. Очень может быть, что этот кувшин действительно принадлежал апостолу. Но меня смущают формы кувшина.
— И что в них не так? — поинтересовался Боуд.
— Очень напоминают работу Византийских мастеров. Точно смогу сказать только после тщательного лабораторного анализа.
Услышав эти слова, оба священнослужителя побледнели. Но Коэл тут же успокоила их сказав. Что на самом деле ничего такого и не собирается делать. В это мгновение раздался уверенный голос Боуда:
— Энн, хочешь я без лабораторного анализа, с точностью расскажу историю этого кувшина?
— Ты? — профессор Коэл было расхохоталась, но тут же захлопнула рот и испуганно оглянулась на священнослужителей. Те смотрели на неё с отчётливым укором. — Ты? — повторила она усмехаясь прямо в лицо Боуду. — Да ты и близко не знаешь что это такое!
— Думаю, я смогу доказать обратное, — уверенно возразил Боуд.
— Интересно послушать! — профессор Коэл скрестила руки на груди и демонстративно уставилась на Боуда. Рядом с ней показалось настороженное лицо Александровой. Теперь уже она с подозрением смотрела на Боуда. Здравый смысл подсказывал ей, что подруга права в этом споре, но Джеймс…обладал таким незаурядным умом, что мог по большому счёту любого поставить впросак. И очень скоро Боуд действительно доказал свои удивительные качества.
— Этот кувшин, — для пущей наглядности Боуд указал на него рукой. Четыре взгляда проследили это движение и, снова уставились на него, ожидая продолжения, — не имеет ничего общего с Апостолом Иоанном. Он появился во второй половине шестого века и скорее всего, действительно был вылеплен византийскими гончарами. И не просто вылеплен, а по особому заказу.
— Это же смешно Джеймс, — профессор Коэл произнесла эти слова с твёрдой уверенностью в собственные знания, — ты не можешь назвать точную дату появления этого кувшина. Никто не может. На худой конец, он мог появиться гораздо раньше и просто сохранится. С чего ты взял, что он был «вылеплен» в шестом веке?
— Да, Джеймс. С чего вы сделали такие странные выводы? — полюбопытствовала Александрова.
Священнослужители же в один голос заявили, что подобные речи не уместны. Они добавили, что если Боуд хочет оставаться в этом месте, то должен с уважением относиться к реликвиям относящимся к Апостолу Иоанну.
— Реликвиям, относящимся к Апостолу Иоанну? — повторил Боуд и неожиданно для всех, быстро присел и схватил кувшин за сломанную ручку. Уже с кувшином в руках он поднялся. Пока он внимательно осматривал его со всех сторон, священнослужители буквально забегали вокруг него, требуя, чтобы он поставил его на место. Боуд бросил на священнослужителей жёсткий взгляд и пригрозил:
— Если вы не перестанете бегать и вопить, я попросту разобью кувшин!
Услышав эту страшную угрозу, оба замерли на месте и не мигая уставились на Боуда.
— Поставь кувшин на место, — в один голос потребовали обе женщины. Вместо ответа, Боуд переложил кувшин в левую руку, затем приподнял за горлышко и начал обстукивать его, внимательно прислушиваясь к доносившимся звукам. Все четверо терялись в догадках, не понимая его действий. Но сам Боуд, вскоре перестал стучать по кувшину и коротко изрёк:
— Как я и предполагал, кувшин вылеплен во второй половине шестого века.
— Джеймс, ты не можешь этого знать, — теряя терпение воскликнула профессор Коэл.
— Но я знаю Энн. А теперь плохая новость для вас, — Боуд повернулся лицом к священнослужителям, — кувшин всё же придётся разбить. Другого выхода я не вижу.
— Ты не сделаешь этого, — начала было профессор Коэл, но тут же с ужасом на лице всплеснула руками и закричала. Вслед за ней закричала Александрова и оба священнослужителя. А кричали они по причине того. что Боуд от слов перешёл к действиям. Взявшись за сломанную ручку, он размахнулся и ударил кувшин об стену. Осколки священной реликвии посыпались на пол. Все четверо сразу после этого из ряда вон выходящего происшествия, потеряли дар речи. Боуд же, преспокойно наклонился и покопавшись в осколках, поднял один из них. Этим он не ограничился. Поднятый осколок несколько раз ударился об стену. И не без помощи Боуда. У него остался в руке лишь небольшой кусок. И этот кусок он начал очень тщательно очищать. Вскоре у всех четверых вырвался изумлённый вздох. В руках у Боуда лежал…ключ.
Глава 31
Ключ
— Но как? Как ты догадался? — в сотый раз после возвращения в управление спрашивали Коэл и Александрова. Боуд сидел в кресле и отпивая горячий кофе, улыбался.
— Всё на самом деле очень просто и понятно, — ответил он не переставая улыбаться. — Вкратце, я уже описывал вам картину поисков. Сейчас остановлюсь на всём более подробно. Итак, мы начали поиски с Ананкопийской крепости. Там мы нашли рукопись и Розарий. Как вы помните, именно Розарий стал основой наших поисков. Чётки — представляют из себя череду загадок, которые мы должны отгадывать в определённой последовательности. Теперь следите за моей мыслью очень внимательно, — слова Боуду были излишне, так как обе женщины и так превратились в слух, — Что собой представляют чётки, то бишь Розарий? Как по ним молятся? — спросил у них Боуд и тут же ответил на свой вопрос: — Молитва на Розарии состоит из четырёх тайн. Они составляют основу. Четыре основные тайны включает в себя ещё и пять дополнительных. Так? — Боуд устремил взгляд на Александрову.
