Б. Кайго - Тигр в лабиринте
Глава 16, в которой мастер Ли задумывается над смыслом детской игры, путешествие возобновляется, а Десятый Бык вновь встречается со своей возлюбленной
В монастыре стояла такая тишина, что, казалось, воздух звенел. Цвет жидкости в склянке уже сменился с шафранного на черный, и препарат был почти готов.
Ли Као снял склянку с огня, вытащил пробку. И когда они вместе с настоятелем вышли из облака пара, у них был такой вид, будто они только что родились на свет. Глаза блестели, на щеках играл румянец, а мое сердце стучало так сильно, что, казалось, выпрыгнет из груди. Даже самые скептически настроенные лекари признают удивительный эффект женьшеня на сердце. Правда, сейчас я думал не о себе. Мастер Ли с настоятелем подошли к первому ребенку, и я замер со смешанным чувством надежды и тревоги. Три капли на язык. По три раза… Родители затаили дыхание.
Эффект «ног» Великого Корня Силы оказался весьма впечатляющим. Щечки детей порозовели, сердцебиение усилилось, ребята глубоко задышали и, к неописуемой радости родителей, сели и открыли глаза! Послышался радостный детский смех, а затем все мальчики стали подергивать плечами и делать резкие движения руками, как будто пытаясь что-то схватить. Девочки в свою очередь стали делать ответные жесты, и тут я понял, что сам неоднократно исполнял подобный ритуал.
Ли Као подошел к Соломенной Шляпке и помахал рукой у нее перед носом. Она даже не моргнула. Тогда старик взял свечку и поднес ее прямо к глазам девчушки, однако ее зрачки не сузились. Настоятель схватил мальчика, которого мы все звали Обезьяной, и хорошенько встряхнул, но в ответ… Дети продолжали хихикать, подергиваться и делать те же движения руками, совершенно не замечая нас. Они двигались, но оставались в каком-то странном, недосягаемом сне. Внезапно Соломенная Шляпка прекратила крутить руками и, довольно улыбаясь, села спокойно. Вскоре все девочки и несколько мальчиков последовали ее примеру. Только Олененок продолжала разыгрывать свою пантомиму, и мальчики удвоили свои старания. В конце концов она тоже успокоилась, дети довольно заулыбались, а затем все, кроме Олененка и Маленького Хуна, зажмурили глаза. Губы мальчика медленно и ритмично зашевелились, и тут все остальные опять захихикали и, не открывая глаз, принялись хватать руками воздух, будто нащупывая что-то в темноте.
Только Олененок все так же неподвижно сидела на постели.
Как я сказал, я узнал этот ритуал, но то, что произошло дальше, выглядело уже просто из ряда вон. Внезапно дети прекратили «щупать» воздух и все как один повернули головы на восток. Их лица были сосредоточены, и мне показалось, будто они к чему-то прислушиваются. Соломенная Шляпка открыла рот. Когда же в тишине монастыря раздался ее тоненький детский голосок, все (включая Ли Као, который знал, наверно, все китайские истории и легенды) тут же посмотрели в окно, где вдалеке виднелись очертания Перины Дракона.
— Нефритовый серп, — прошептала Соломенная Шляпка.
— Шесть, семь, — ответил Маленький Хун.
— Чаша с огнем, — сказал Обезьяна.
— Ночью как днем, — пробормотал Третий Ван.
— Пламя как лед! — хором сказали все мальчики.
— Зло и добро! — ответили девочки.
— Золото и серебро! — прокричали все вместе.
Тут Маленький Хун отвернулся от окна и снова стал ритмично открывать рот, и светопреставление продолжилось с удесятеренной силой. Дети опять что-то хватали пальцами в воздухе, и лишь Олененок все так же сидела неподвижно. Смех стал громче, и все радостно повторяли: «Нефритовый серп, шесть, семь, чаша с огнем, ночью как днем, пламя как лед, зло и добро, золото и серебро! « Крики, суматоха, смех. Но вдруг Обезьяна поднял правую руку и энергично замахал ею. Один его палец коснулся лба Олененка, и Маленький Хун тут же прекратил шевелить губами. Все открыли глаза и радостно засмеялись, а на лице Олененка появилась довольная улыбка. Она лениво зевнула, закрыла глаза, легла на спину; и все детишки друг за другом последовали ее примеру, «Ноги силы» почти сделали свое дело, но двух крохотных усиков не хватило на то, чтобы полностью излечить детей. Настоятель взял нас с Ли Као за руки и увел в свою комнату.
Его руки дрожали, лицо было бледным как мел. Он закрыл дверь и повернулся к мастеру
Ли.
— Вы ведь продолжите поиски, правда? — тихо спросил настоятель.
— Ну, на данный момент у меня никаких других планов нет, — пожал плечами Ли Као и криво усмехнулся. — Нет, по правде говоря, это дело меня уже настолько заинтересовало, что попробуй кто помешать мне, я заору как ребенок, у которого отняли новую игрушку. Правда, я бы чувствовал себя намного легче, если бы понял, что сейчас произошло.
— Они играли в жмурки-прыгалки, — ответил я.
— Во что?
— В жмурки-прыгалки, — повторил настоятель.
Он достал кувшин вина и налил нам с Ли Као по кружке.
— Это такая игра и, сколько себя помню, дети нашей деревни всегда играли в нее, — произнес настоятель. — Честно говоря, она не такая уж детская. Я объясню. Цель игры — отнять у девочки ее красную ленточку для волос. На земле рисуется большой круг.
Главное не выходить за черту. Мальчишки пытаются вырвать ленточки у девчонок, но тут есть одно условие. Мальчики должны прыгать на одной ноге, вот почему они дергали плечами, изображая прыжки. Девочки же при помощи лент пытаются сделать мальчишкам подсечку, и именно это они сейчас и пытались показать. Если это удается и мальчик падает, он становится заложником девочки и выходит из игры. В свою очередь девочка, потерявшая ленту, также становится заложницей мальчика и покидает круг.
Ли Као заинтересовался больше, чем я ожидал.
— Но поскольку мальчики прыгают на одной ноге, девочки легко могут победить, так?
— заметил он.
— Могут-то могут, только они прекрасно знают, что лучший способ победить — это поддаться. Выиграть-то, конечно, приятно, но истинная радость игры не в том. Смех, возня, касания друг друга. Я же сказал, это уже не детская игра. И потому обычно в нее играют долго. Но в конце концов остается одна девочка, и когда ее «ловят», она становится королевой, а мальчик, отнявший ленту, королем. В нашем случае это были Олененок и Маленький Хун. После этого остальные дети завязывают себе глаза. Король прячет королеву где-нибудь в пределах круга, и все начинают ее искать. Это вызывает еще большую суматоху, но тут есть ограничение по времени. Когда Маленький Хун шевелил губами, он считал до сорока девяти.
— А больше можно? — спросил мастер Ли.
— Нет, — ответил я.
— А они себя как-нибудь называют, типа король такой-то или королева такая-то?
— Нет.
— Странно только то, что они внезапно прекратили игру, прислушались и стали повторять ту чепуху, какую, по Преданиям, когда-то сказал дух Перины Дракона, — сказал настоятель. — В правила игры это не входит.
Ли Као налил себе еще вина и подошел к окну, глядя на темнеющую башню, где призрак Ваня нес свою вечную службу.
— Однако, когда они повторили эту, как вы сказали, чепуху, то смогли найти королеву, — задумчиво произнес он.
— Да, — ответил я. — Обезьяна дотронулся до лба Олененка до того, как Хун досчитал до сорока девяти, и она радостно улыбнулась, потому что выиграла игру.
Ли Као залпом допил вино и подошел к нам.
— Дети лежали без сознания. И что? Стоило им попробовать Великий Корень, как все до единого стали играть в жмурки-прыгалки и все как один прочитали то, что, по слухам, сказал когда-то бедный Вань. Похоже, то, что началось как обычные поиски женьшеня, скрывает в себе больше загадок, нежели таинственная пещера Ветров, где живет Белый Змей, сбивающий с толку путников. И поскольку я тоже схожу с ума, то не побоюсь сказать, что призрак убитой девицы имеет ко всему этому самое прямое отношение.
Он повернулся к настоятелю.
— Почтенный господин, изучая мифы и народные легенды, не слышали ли вы о деве-призраке, утверждающей, что птицы должны прилететь?
Настоятель отрицательно покачал головой.
— Или призраках, умоляющих обменять что-либо на перья? Что-нибудь вроде этого?
Ли Као открыл свой пояс и достал крохотную флейту. Настоятель заинтересовался вещицей, но помочь ничем не смог. Мастер Ли вздохнул и, поднеся флейту к губам, легонько дунул в мундштук. В тот же миг он бросил ее на пол, и мы все трое отскочили назад, словно увидели кобру.
Флейта не заиграла. Вместо этого мы услышали старческий женский голос — такой теплый и бархатный, что он мог принадлежать, наверно, самой старой женщине на Земле.
— Эй! Слушайте, дети мои! Я расскажу вам историю о бедной девочке, ее злой мачехе и доброй старушке, о волшебном крабе, повозке и маленькой туфельке, которая упала с ножки девочки и привела ее к прекрасному принцу!
