Александр Старшинов - Завещание императора
Будущий император… Ого! Только самый преданный друг Адриана мог сказать такое о наместнике Сирии.
Приск счел момент подходящим для начала секретного разговора. Вынул из ножен кинжал и положил на стол. Плиний глянул на клинок с недоумением и нахмурил брови. Военный трибун, сообразив, что Плиний мог неправильно все понять, взял кинжал в руки и показал, что клинок легко убирается в массивную рукоять одним нажатием на острие, которое и не заточено вовсе.
Плиний облегченно вздохнул:
— А я уж невесть что подумал… Ловко.
— Мой друг Оклаций еще в Мезии показал мне этот фокус. Очень удобно — если хочешь изобразить убийство, не убивая. А в ножнах легко спрятать что-нибудь ценное.
Приск отложил кинжал и аккуратно выудил из ножен скрученный без скалки свиток и развернул перед наместником. Пергамент изрядно обмахрился по краям, но это уже не имело значения.
Плиний начал читать текст шепотом… По мере того как он вникал в смысл прочитанного, на щеках наместника румянец разгорался все ярче и ярче, как будто его охватывала лихорадка.
— Где ты это взял? — спросил наместник севшим голосом.
— Случайно нашел… Подле убитого библиотекаря на Форуме Траяна. — Это было почти правдой.
— Ты читал? Хотя, конечно… читал… печать сломана. — Плиний оглянулся, проверяя, нет ли кого поблизости. Понизил голос: — Почему не вернул на место?
— Как раз из-за сломанной печати. И потом — я не ведал, где ему место. Полагаю — в храме Весты, но вряд ли военному трибуну подобает встречаться с весталками.
Приск хотел плавно перейти к изложению задуманного, но наместник его перебил:
— Погоди. Я могу оказать тебе услугу. Верну завещание Траяну, не называя имен. Как только император прибудет в Эфес, передам похищенный свиток. Скажу, что случайно перехватил почтаря со странным письмом. Тут на Востоке много чудес, и никто не ищет причины событий. Правильный ход вещей восстановится. Ты окажешься вне подозрений — меня же император ни в чем не упрекнет и не заподозрит, и уж тем более не станет допрашивать — я дружен с тем, чье имя указано в свитке, так что я никак не могу быть замешан в похищении. Все будут довольны, и никто не пострадает.
— Ты ошибаешься, сиятельный… — Военный трибун на миг растерялся: дело приняло совсем не тот оборот, на который он рассчитывал.
— Поверь, мой дорогой друг, это лучший способ завершить столь сложное и щекотливое дело. Если же ты утаишь завещание и оставишь свиток у себя, то подвергнешь и государство, и себя неизмеримой опасности…
О да, про опасность не нужно ничего объяснять! Приск уже понимал, что совершил глупость. Ясно, что участвовать в подлоге Плиний ни за что не согласится. Он всегда слыл человеком честным, таковым и хотел оставаться.
— Но в этом случае Адриан не станет императором… — осторожно заметил Приск. — А он бы мог столько сделать для империи… Разве не лучше нам с тобой…
— Дорогой мой, не нам с тобой решать, кому править! — достаточно жестко оборвал военного трибуна наместник. Вся мягкость и благожелательность разом испарились, осталась лишь холодная четкость — четкость оружия или машины. Нет, просто так наместником провинции Траян никого не назначает.
— Но…
— Мы от решения подобных дел отстранены… — с неожиданной горечью сказал Плиний.
— И ты готов с этим смириться?
— Мы давным-давно смирились. И даже не мы — но наши деды, на поле близ Фарсала [56]. Теперь нам остается лишь благодарить богов, что нами правит наилучший принцепс, и приносить жертвы за то, чтобы новый оказался не хуже прежнего.
— Так ведь от нас и зависит в данный момент, кто станет этим новым принцепсом! — Приск сделал отчаянную попытку поймать наместника на слове.
Но тот лишь отрицательно покачал головой:
— Нет, друг мой, не пытайся отменить волю наилучшего принцепса — или ты совершишь преступление.
«О, боги, ты глупец, Гай! О чем ты думал! Плиний и коллегию пожарных не может создать без согласия императора. И как улучшить провинциалам баню, советуется с Траяном. А ты предлагаешь преданному исполнителю решать, кто наследует ойкумену, кто будет править миром. Где была твоя медная голова, дурак!»
Плиний стал сворачивать свиток.
— Пока спрячу пергамент здесь, в библиотеке — среди других… тут его никто не найдет. Я понимаю — ты бы хотел показать завещание Адриану, но поверь, этот свиток не принадлежит ни тебе, ни твоему патрону. Вернем его Траяну, и сам убедишься, что это — наилучший выход.
Надо было срочно придумать, как выпутаться из дурацкой ситуации, но ничего не придумывалось. Самое простое (но и самое нелепое) решение — выкрасть свиток из библиотеки. И надеяться, что в этом случае Плиний ничего Траяну не сообщит. Разумеется, военный трибун мог бы попросту отнять свиток у наместника. Гадать, кто сильнее, не приходилось. Но как заставить Плиния молчать?
В голову лезли нелепые идеи: броситься на Плиния с кинжалом, оглушить мраморным бюстом Александра Македонского, поджечь библиотеку — как нельзя кстати придется отсутствие пожарных. Пока местный народ будет вытаскивать, согласно новому приказу, ведра да насосы, убежать со свитком…
Мертворожденность этих планов была очевидна, и Приск лишь сумел заметить, в какую именно нишу поставил наместник футляр с драгоценным пергаментом.
«Кто знает… может быть, Плиний и прав? — подумал военный трибун, покидая библиотеку. — И это решение — самое верное… Во всяком случае — самое честное…»
Но вольноотпущенник Максим! Он ведь знает про послание Адриану. И Афраний Декстр… Что станет делать фрументарий, когда услышит, что Приск вот так запросто отдал Плинию драгоценный пергамент? Какая дурацкая западня! Трибун не мог выкрасть завещание у Плиния, но не мог и оставить его в Никомедии. Ситуация складывалась безвыходная.
А еще ему показалось, что он заметил движение в боковой колоннаде. Но когда нырнул в портик, там никого не оказалось.
* * *В перистиле Приска поджидал юный Марк.
— За нами следят, — шепнул он, вертя головой так, как будто хотел разглядеть, что у него на затылке.
— С чего ты взял? — Замечание Марка подтверждало собственные подозрения.
— Сам видел. Один странный тип вился тут во дворе, пока ты торчал у наместника. А потом ушел вон туда. — Марк махнул рукой в сторону прохода в соседний двор. — А этот грек-повар, что вышел от Плиния, разревелся, как ребенок, и стал громогласно жаловаться на судьбу, пуская сопли… Прям смешно…
— Толстый грек — это Калидром, он поедет со мной в Антиохию к Адриану. А что за тип тут подглядывал? — Приск уже не сомневался, что видел кого-то в колоннаде, и — возможно — этот человек подслушал разговор.
— Откуда мне знать? Парень все время держался в тени, лица не разглядеть, а когда уходил, капюшон накинул — на улице теплынь — а он в капюшоне.
— Здешний, из прислуги, или только-только прибыл?
— Я же сказал: не знаю! Не ведаю, кто он! — взорвался Марк. — Ты прям как отец! Кто был, что сказал, куда глядел… Да не знаю я! Не-зна-ю!
— Так окликнул бы.
— Я и окликнул. А он сбежал. Не по мне все эти подглядывания. Я в бою отличиться хочу, а не вызнавать, куда поехала повозка, запряженная мулами…
— Какая повозка? — не понял Приск.
— Да это не отсюда… — отмахнулся Марк. — Это отец все искал какую-то повозку в Риме в тот день, когда я уезжал. Даже не попрощались толком.
«Ага, Декстр ищет конкурентов… ну, надеюсь, от нашего фрументария они не уйдут», — отметил про себя Приск.
— Скорее всего, этот парень здешний. Из свиты или прислуги наместника, — решил трибун. — А сражения еще будут — увидишь.
— Да я не видеть хочу — а драться… А не будет драк — в школу гладиаторов запишусь.
— Давай-ка я тебя лучше потренирую.
— Правда? — У Марка вспыхнули глаза. — Отец говорил — ты отличный боец.
— Могу тебя заверить — Адриан еще лучше.
— А с Адрианом? Я смогу помериться силой с самим Адрианом?
— Силой? Это вряд ли… предложи ему поединок. Один твой удар против трех его — вот условие. — Бывший легионер Пятого Македонского улыбнулся, вспомнив свое состязание с императорским племянником. Сколько с тех пор минуло лет?.. А кажется — было только вчера.
— Состязание с Адрианом?! — Марк аж подпрыгнул от восторга.
«Ага, поединок… Адриан нас обоих прикончит на месте… Нехорошо всё… А если этот неизвестный тип подслушал и узнал про свиток, то…»
Трибун даже не пытался вообразить, что в этом случае произойдет. Он как-то наивно позабыл, что у стен бывают уши. Решил, раз хозяин честен, то и его люди — тоже. А вот и нет…
Удивлен?
* * *Часа три Приск посвятил тому, чтобы отыскать человека, который прятался в галерее. Но напрасно. Марк не мог даже отдаленно описать, на кого походил неизвестный. И опознать среди людей Плиния никого тоже не смог. В конце концов юноша принялся отрицательно мотать головой в ответ на всякий вопрос, так что пришлось оставить Марка в покое.
