Владимир Дегтярев - Золото Югры
– Макарка! Где ж ты шляешься? Я весь королевский дворец перетряхнул – тебя не нашел! Не знают тебя там, Макарка!
– Скоро узнают…
– Это хорошо, это замечательно! Ты вроде как голодный, а? Не кормит тебя капитан?
– Капитана самого кормят. В госпитале Святого Лаврентия, на скотской дороге. Только сегодня узнал…
– От беда! Это госпиталь католиков из ордена безымущих. Или как там у них?
– Не знаю, как у них, а мне бы, дядька Осип, в баню. Да бельишко сменить.
– Погоди, погоди… Раз капитан в госпитале помирает, то ты, стало быть, безденежный и бездомный?
– Безденежный – да, а дом у меня – капитанский. В два этажа и в два камина! Но без бани и без выгребной ямы. Тьфу на этих англов. В кусты при доме хожу… Баня – где она?
– Да вон там, на берегу Темзы, два года назад я лично поставил баню! Англы брезгуют туда ходить, а мне – лепота! Сейчас прикажу натопить, а ты пока откушай, чего хотишь. И обиды свои давай, выкладывай!
– Там не обиды, там – дело. Бумагу мне, чернила, да еще надобно кое-что прикупить.
Через час Осип нещадно лупил Макара вениками из подсушенных дубовых веток. А во все стороны из трактира умчались повозки со слугами, имеющими и деньги, и крепко заученное знание, что именно покупать этому молодому русскому, на которого едва нашли чистые исподние штаны, так он был высок.
Пару раз окунувшись в Темзе, Макар, голый, как есть, пробрался назад, в закуток. Там его ждал улыбающийся Джон Гарвей с чистым бельем и стаканом холодного эля. Макар выпил англицкого темного напитка и не ругнулся только из-за хозяина, выстаивающего рядом с Непеей. Напиток пах жжеными желудями и оставлял во рту вкус мутной воды.
– А водки нету? – спросил Макар, зная ответ.
– Нет у них водки. В Шотландии есть крепкий напиток вроде нашего самогона, а у них нет. Нельзя. Королевский указ.
– Ясно, – сказа Макар. – Поговорить надобно…
После получаса разговора выяснилось точно, что грамота царя Ивана королеве Елизавете передана и велено ждать ответ. Но это станется либо в начале лета, а вернее всего – осенью. Ответ Непея ожидает отрицательный. Но это не важно. Важно, что военные силы противумосковской коалиции тоже станут ждать королевина ответа московскому царю, хоть до зимы. И пока войны не будет. Это главное. Все европейские монархии трясутся: «А вдруг королева даст согласие на венчание»?
Англия очень и очень заинтересована в русских богатствах и огромных землях. Даст королева Елизавета добро на венчание – и что? Коалиция порскнет в стороны от Польши, как зайцы от лисы. Стефан Баторий останется тогда один противу царя Ивана, и тогда Грозный царь надерет ему то место, что внизу, напротив королевских усов. И возьмет под себя Польшу.
А вот ежелив королева Елизавета заторопится с ответом, а к этому есть посыл – королева обижена на Голландию за весьма прибыльный захват колоний в Индийском и Тихом океане, – тогда Непея, царский посол, прилипнет к королеве со второй царской грамотой, – где Иван Васильевич требует себе в жены племянницу английской владычицы. Опять все почнут тратить время на всякие дурацкие вопросы, да на визиты, да на выяснение мнения англиканской церкви.
– В общем, – довольно улыбаясь, сказал Непея, – год покоя мы себе обретем, а европейская коалиция обретет год интриг, драк и свар. Хорошо!
– Это – твое дело, дядька Осип. А вот смотри на мое дело. Капитана Ричардсона хозяин евонный, граф Эссекс, от себя оттолкнул. А ежели сызнова притянет? И через месяц вновь три корабля попрут на наш Север – искать, где река Обь начинается? Тогда – что?
– Тогда и ты с ними попрешь. Твоя задача – англам не перечить. А довести их до устья Енисея или куда подалее… Но не в устье Оби.
– И там с ними – помереть?
– А это уж как получится…
В закутке трактирного двора появился хозяин – Джон Гарвей. Он уже не улыбался, тревожился:
– В трактире засели королевские соглядатаи. Надолго.
Осип Непея засуетился:
– Неужели за тобой шли, а, Макар?
– Да нет. Они тебя обслуживают. Но мне здесь появляться опасно.
Джон Гарвей раздвинул густые, колючие кусты, совершенно скрывавшие высокий забор трактирного двора у конюшни. Там, у земли, имелась отваливающаяся книзу узкая калитка.
– Мне бы хоть денег немного, – помявшись перед тайным лазом, попросил Макар.
Гарвей и Непея разом сунулись в карманы камзолов. Макар Старинов получил шесть фунтов с мелочью и, счастливый от богатства, нырнул в потайной лаз.
* * *Капитан Ричардсон трое суток не спал от боли в правом глазу и во всей правой части головы. На месте глаза, пальцами щупал, вспухло нечто толстое и пульсирующее.
Лечебница католического монашеского ордена помещалась в бывшей конюшне. Здесь до сих пор пахло конским навозом и прелью от конской же мочи. Больные размещались на грубых топчанах, устроенных в бывших стойлах. В каждом стойле страдали два больных. Сосед капитана ночью помер, но за ним пока никто не приходил. За три дня кормили два раза, и кормили несусветно пахнущей жижей.
Ричардсон ощупал еще раз подбитый глаз и решил, что следующей ночью и он умрет. Нечего ему больше делать на этой грешной земле.
– Господин капитан Ричардсон! – заорал вдалеке, у входа в бывшую конюшню, знакомый голос. – Господин капитан!
Из последних сил Ричардсон поднялся на топчане, хотел издать звук, звук не прорезался. Тогда он встал на четвереньки на навозный пол, и таким способом выполз из конского стойла.
К нему по проходу с двух сторон уже бежали. Первым прибежал Макар Старинов. Он взял капитана на руки, будто младенца, а злым монахам проорал такое, что они то ли закрестились, то ли стали яростно отмахиваться.
* * *За три шиллинга портовый врач взялся вылечить капитана Ричардсона. И вылечил. Просто распорол узким ножом ужасный волдырь возле правого глаза, выпустил оттуда гной и черную кровь, приложил на глаз некоей жеваной травы, накрутил через глаз на голову черную повязку и отослал домой.
Дома Макар согрел для капитана жирную баранью похлебку, поставил на стол корзинку со свежим хлебом и сказал:
– На ужин будет свинина и бочонок эля!
Капитан обрадовался, но, выхлебав половину тарелки, вдруг завалился на бок. Уснул.
Макар поднялся к себе, в мансарду. Здесь плотники с верфи поставили ему глиняную корабельную печь с двумя круглыми чугунными заслонками, куда ставить посуду. Печь топилась брикетами каменного угля. В углу дожидались своей очереди гореть пять корзин с черными камнями.
В комнате стоял острый запах подгорелого зерна. Зерно – ячмень, слоем в пол-ладони – устилало половину пола. Оно уже вспухло и просилось в бочку для особенного брожения.
Макар поднял большой медный таз, полный воды, что прикрывал огромный корабельный же чугунок, стоявший на печи. Вода в тазу уже нагрелась, пора ее менять. Да и пришло время опростать глубокую миску, что на особой подставе стояла ровно посередине чугунка и почти до краев была заполнена душистым ячменным самогоном.
В самом центре самой просвещенной державы порядочный человек не имел права выпить ничего, крепче эля! Вот напасть! Все приходится делать самому! Даже избегать законной английской напасти!
Макар осторожно слил самогон из миски в стеклянную бутыль. Та наполнилась. Нагревши на углу печи сургуч, Макар залил сургучом горлышко бутыли.
Таких бутылей у него собралось уже пять. Ровно на один английский фунт серебром. Так сказал соседский трактирщик, когда попробовал марийской араки. Самогон Макар гнал для скорости по древнему марийскому рецепту и способу. Следовало бы для цвета насовать в бутылки луковой шелухи, а для здоровья пьющего смешать на сутки самогон с сырым яйцом. Потом процедить. Яйцо заберет смертельную сальную отраву из жидкости. Но некогда – так сойдет. Хотя шестую бутыль самогона, для себя, Макар прогнал через яйцо и выдержал в луковой шелухе.
Жить-то им с капитаном надо! Не грабить же вечно царский денежный мешок русского посольства! А фунт в неделю – это в Англии хорошие деньги! Капитан Ричардсон останется доволен!
Глава восемнадцатая
Капитан Ричардсон, конечно, остался доволен. К нему с визитом вдруг явились два брата-монаха из лечебницы Святого Лаврентия, будто узнать – жив он или требуется помощь на похоронах. Третьим с ними пришел в дом капитана брат Винченто, папский легат, ведущий наблюдение за расходованием денег Святого престола в пределах острова Англия.
Макар как раз наготовил мяса на обед и на ужин, да с лихвой. И еще сотворил хитрость – обменял в соседнем трактире, как было уговорено, пять бутылок свирепого зелья на фунт серебром, выданный ему шиллингами. Ну и как премию, получил от трактирщика кувшин эля на полведра объемом. Тот дареный эль Макар разбавил самогоном и только собрался опробовать смесь, как у притолоки двери его мансарды забренчал колокольчик. Звал капитан. Что-то не так. Уже давно позавтракали, а обедать – рано. Но идти пришлось.
