KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Историческая проза » Сергей Заплавный - Мужайтесь и вооружайтесь!

Сергей Заплавный - Мужайтесь и вооружайтесь!

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Сергей Заплавный, "Мужайтесь и вооружайтесь!" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

— Но ведь собираете!

— Если бы не Козьма Миныч, не знаю, что и было бы. Умеет он до людей достучаться. Тут много купцов из Москвы и других городов набежало. Всем свои нажитки от разбоев охота уберечь. Ищут, где им лихолетье пересидеть. Миныч им и растолковал: кто частью своих богатств, не скупясь, с ополчением поделится, тот все остальное под его защитой в целости сохранит. Иначе ведь все потерять можно… Просто и понятно, да?

— Понятней некуда!

— Правда, поначалу неувязки были. Того же Никитникова с Лыткиным взять. Стали они божиться: наши-де приказчики все, что можно было, сполна дали. Не гоже-де брать больше того, что имеется. Да и не в праве… Тут мне Козьма Миныч мигнул: «Доставай, Афанасий, вкладочную книгу да зачти, что там писано!». Я зачел. А там сущие крохи. Стал Миныч богатых гостей вежливо совестить, а они, вишь, не совестятся. Пришлось к ним строгость применить. Кликнул Козьма стрельцов: «Ведите скаредников под ружьем в воеводскую избу!». Те и повели. А у Пожарского как раз выборный земской люд собрался. При них Миныч вины Никитникова и Лыткина огласил, а за вранье потребовал их разом всего имущества лишить. С ним, коли что, шутки плохи! Пожарский Козьму, ясное дело, поддержал. Выборные люди тоже. Куда после этого нашим толстосумам деваться? Пали они на колени, в содеянном покаялись. Теперь оба Минину первые помощники и хлебосольцы. Следом еще четыре ярославских да три московских купца враз раскошелились. На том покуда и живем. Да соловецких старцев к солидной сумме удалось склонить. Правда, им руку Пожарского [33] подавай, понеже Миныч для них чином мал. Однако сговорились. А это другим монастырям наилучший пример… Что до меня, то я с Биркиным никак разобраться не могу. Он из Казани одну казну явил, а я от верных людей знаю, что есть у него и другая, поболе первой. По словам Лукьяна Мясного, Биркин проездом еще много чего именем ополчения нахватал. Где все это? — Прячет двоедушник!

— Ну так надо концы к запрятанному найти, — высказал свое соображение Кирила. — Это же не иголка в стоге сена. Это казна!

— Вот! — обрадовался его заинтересованности Евдокимов. — Я Герася по следу и пустил. А из этого вишь, что вышло?.. Но ниточка у меня все же есть. Шепнул мне по случаю торговый человечишка, что за пять сот ефимков один из ближних людей Биркина готов схоронное место указать. Сама-де казна многожды больше. Но сперва он от нас заручательство за печатями Пожарского и Козьмы Миныча требует, да не на свое прямое имя, а на предъявителя. Сразу видать, опытный заушник. Я тотчас к Минычу: так, мол, и так. А он мне и говорит: «Нам, Афанасий, выбирать не из чего. Будут ему от нас от обоих печати. А что делать, ежели и возле святого места черти водятся?»

— Постой, постой, — перебил его Кирила. — Разве у них не едина печать на двоих?

— А как иначе? — удивился его вопросу Евдокимов. — Каждый свое дело делает. Зачем Пожарскому в казенные дела лезть, а Минину в ратные? Не зря этот умник казенной печати больше домогается, нежели княжеской. Вот они! Сам посмотри! — достав из стопки бумаг нужный лист, он протянул его Кириле.

Это было то самое заручательство на предъявителя, о котором только что говорил Евдокимов. Его скрепляли большая и малая печати. На большой красовались два рыкающих льва. В передних лапах они держали щит с изображением ворона, клюющего вражескую голову. А под щитом валялся поверженный дракон. Все это многозначное изображение было обведено круговой надписью: «Стольник и воевода и князь Дмитрий Михайлович Пожарково Стародубсково».

— На место львов лучше бы медведей поставить, — осторожно высказался Кирила. — Слышал я, будто бы еще великий князь Ярослав тут в единоборстве медведя одолел и на месте их схватки город во свое имя поделал. Ярославль. Вроде быль-небыль, а не худо бы ее вспомнить.

— Тут львы неспроста взялись, не думай, — заступился за Пожарского Евдокимов. — Самозванцы-то, вишь, под двуглавого орла царевать лепятся, а он им вперетык не то что медведей, львов придумал. Шибать, так шибать, чтоб всем народам понятно было!

— Пожалуй, что и так, — согласился Кирила и переключил внимание на печать «выборного всею землею человека Козьмы Минина Сухорукого». На ней был изображен древнегреческий богатырь в легкой одежде через плечо. Он восседал на просторном стуле с подлокотниками. В правой руке богатырь держал чашу. У ног его стоял остроконечный кувшин. Надо думать, чаша и кувшин олицетворяли изобилие и сохранность, дающие человеку силу и уверенность.

— Это тоже придумка князя? — спросил Кирила, возвращая Евдокимову заручательство.

— Само собой… Теперь эту бумагу надо обменять на писульку, в которой место утаенной от земского совета казны будет указано.

— Ну и в чем загвоздка?

— Биркин, вишь, своим станом держится. Он его вверх по Которосли разбил. На правом берегу. А татар Лукьяна Мясного и других несогласников на левый берег отправил. Опытный вражина. Хорошо стережется и людей своих в Ярославль, кроме Горячки Похабова да еще двух-трех таких же, не выпускает. Мне ехать туда не с руки. Я для Биркина вроде как меченый. А кого другого послать? Ближних подручников у меня всех повыбило. Тут у любого голова набекрень скрутится. Может, ты на свежий ум подскажешь? Хотя откуда? Ты у нас человек новый и не сильно понятный.

— Вот поэтому меня и пошли! — загорелся Кирила. — Не пожалеешь!

— Та-а-а-к, — будто впервые увидев его, оценивающе оглядел Кирилу Евдокимов. — А что? Ежели тебя приумыть да приодеть, вид вполне подходящий будет. И за словом в карман не лезешь… Думаем дальше. Ну вот, скажем, приехал ты к Биркину сам по себе, как второй дьяк, для знакомства. Хоть он и терпеть наш приказ не может, а встретить тебя и поговорить обязан. Так? — Так! Уже хорошо…

Тут Евдокимов умолк, задумался. Его круглое лицо с прямой, как лопата, бородой и тонким длинным носом порозовело. От переносицы на лоб полезли едва заметные морщинки. Не задерживаясь там, они переместились на плешь и, достигнув пучка белесых волос, стремительно скатились к жиденьким бровям.

— Ну а что толку? — очнувшись, выстрелил в Кирилу небольшими серо-зелеными глазами Евдокимов. — Поговорить с тобой Биркин, конечное дело, поговорит, но ведь ни на шаг от себя не отпустит. Я его волчьи повадки знаю! Не-е-ет, одному тебе к Биркину ехать не резон. Для отвода глаз тебе, вишь, сопроводитель нужен, да не какой-нибудь, а такой, чтобы с Биркиным сумел сладить. К примеру, воеводский дьяк Семейка Самсонов. Уж он-то сумеет на себя внимание взять. Говорун, каких мало. При нем тебя не видно, не слышно будет.

Евдокимов снова умолк, потом решительно подытожил:

— Пускаться наудачу — дело ненадежное. Однако и выбирать не из чего. Раз ты такой смелый, давай попробуем. Нынче же я попрошу Козьму Миныча под любым предлогом Самсонова в стан к казанцам направить. И тебя заодно с ним. Может, и получится укоротитить Биркина.

— А как же я этого предъявителя узнаю? — почувствовал охотничий вспыл Кирила.

— Ты его — по синей повязке на левой руке, он тебя — по красному рубчатому кафтану с козырем [34] и по сапогам из зеленой юфти [35] с круглыми нашвами на каждом голенище. Когда надо, он сам к тебе подойдет. Ну и обменяетесь подрукавными листами. Он тебе писульку с указанием, где спрятана казна, передаст, ты ему — заручательство.

— Не много ли ухищрений для такого случая? — усмехнулся Кирила. — Красный кафтан, зеленая юфть, круглые нашвы… Что я ему — скоморох-потешник? И где это взять так вот вдруг?

— Где надо, там и возьмем, — успокоил его Евдокимов. — Об этом пусть у тебя голова не болит. Ради казны и потешником побыть не зазорно. Главное, что ты сам на дело вызвался, без подсказки, — и вдруг заулыбался: — Так как, говоришь, тебя прозывают?

— До сих пор Кирилой звали.

— А величают?

— Сын Нечаев Федоров.

— Ну вот и сладились, Кирила Нечаевич. Вовремя ты в Ярославль явился. Будем теперь вместе кашу хлебать.

— Скорей бы!

— Как вскипит, так и поспеет, — заверил его Евдокимов, в очередной раз трогая пальцем плешь. — Ты мне лучше скажи: имеешь ли ты отношение к сибирскому дьяку Нечаю Федорову? Или это только совпадение имен?

— Сын я его. А что?

— Да нет, ничего. Просто Господь тебе дал от хорошего корня пойти, а мне под началом твоего батюшки уму-разуму поучиться…

В это время в дверях палаты появился безбородый человек в долгополом суконнике. Заметив его, Евдокимов переменился в голосе.

— Это Сенютка Оплеухин, писец наш, — и махнул рукой Оплеухину: — Ну, чего стал? Давай сюда бумаги. Всех ли обошел?

— Всех! — выложил тот перед ним стопку листов.

— Вот и ладно. Оставь! Я после погляжу. А сейчас сопроводи Кирилу Нечаевича на жилой двор. Он, вишь, теперь у нас в приказе второй дьяк. Уразумел?.. Заодно у сапожника и кафтанника побываете. Пусть они с него мерки снимут. Коли в запасе подходящих одевок нет, придется шить заново. Он скажет, какие. Так-де Козьма Миныч распорядился. К завтрему штоб все готово было! Ну и, конечное дело, баньку обеспечь, бельишко чистое, покойчик наилучший. Сам видишь, человек с дороги.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*