Александр Солженицын - Красное колесо. Узел IV. Апрель Семнадцатого
— Наши дорогие гости, члены Государственной Думы, желают послужить отечеству вместе с нами. Большое им спасибо. Зачисляю их в 1-ю головную роту.
Депутаты тут же пошли, пристроились к роте и просили командира роты выдать им обмундирование. Когда солдаты увидели, что депутаты действительно готовы идти в окопы, то стали кричать: „Мы — идём!” Тут от полкового комитета выступил вольноопределяющийся:
— Господа депутаты! Если вы поступите к нам рядовыми — это разнесётся, и станут говорить, что мы не хотели исполнить свой долг, и это наложит на нас клеймо позора. Мы умоляем вас не настаивать на своём решении.
Тут весь батальон, во главе с командиром, принялись просить депутатов отказаться, а несколько пожилых солдат стали и на колени. Демидов не выдержал сцены и удалился. Двое других сказали, что хотя бы до окопов пойдут с батальоном, — но просили их и этого не делать: „Сами пойдём!” Священник прочёл молитву — и батальон пошёл.
* * *В середине апреля Ахтырский полк 137 дивизии отказался сменить на позиции Полтавский полк: потому де, что мало штыков в ротах. С большим трудом исходатайствовали ему пополнение, и оно пришло в начале мая. Но 6 мая Ахтырский полк снова отказался сменить на позиции, теперь Северо-Донецкий полк: потому де, что не доверяют начальнику дивизии. Начальник дивизии оставил пост — но Ахтырский полк теперь заявил, что пойдёт на позиции не раньше 1 июня. По его примеру 8 мая и Волчанский полк, тоже стоявший в резерве, отказался сменить Чугуевский полк, и угрожали насилием в ответ на уговоры своего офицера. Тот офицер застрелился.
* * *Даже бывшая деникинская „Железная” дивизия на Румынском фронте отказалась вести инженерные работы, поняв, что они есть подготовка к наступлению.
Ей последовала и соседняя стрелковая дивизия.
Солдаты многих частей теперь не хотели производить и вообще никаких работ — даже по простому поддержанию порядка. Окопы и ходы сообщения стали осыпаться, отхожие ровики не поправляются, переполняются дерьмом — и солдаты стали испражняться просто в ходах сообщения. Перестали и рубахи стирать.
Сменяющая часть отказывается принять окопы, потому что всё загажено. Сдающая уверяет: ничего не знаем, мы принимали зимой, всё было под снегом.
Пьянство, играют в карты.
* * *Немецкие листовки (с аэропланов или бомбомётами) теперь такие: „Мы убиваем друг друга в защиту богатых. Уходите по своим домам, где вас ждут жёны и дети, а тогда и мы разойдёмся... Вам англичане запрещают заключить мир. Мы ждём вас с протянутой рукой — и не дай Бог, придётся её поднять на вас!”
Перебежчики говорят: Германия уверена в победе, Россия пропадёт от анархии.
* * *Два наших пехотинца просидели весь день в окопах у немцев, вечером вернулись пьяные. В ту же ночь к нам перебежал эльзасец и рассказал, что эти двое там говорили: „Почему вы на нас не наступаете? Вы нас возьмёте голыми руками”, и объясняли, где какие роты, где пулемёт. — Полковой комитет арестовал обоих. Пришли из их роты: „Если не освободите — расстреляем весь комитет.” Освободили.
* * *Одна наша рота на румынском фронте при братании украла у зазевавшихся немцев пулемёт. Спохватились немцы — и стали стрелять по каждому, хоть и показывали им мешочки с сахаром.
* * *В Заамурской дивизии пехотинцы предупреждают офицеров арт-бригады: если один раз откроют огонь по немцам — переколют их всех.
Даже и в гвардейских корпусах пехотинцы стали перерезать телефонные провода артиллерийских наблюдательных пунктов, грозят поднять артиллеристов на штыки, если будут стрелять по немцам. Не дают открывать и пулемётного огня.
А есть дивизии, где и шрапнелью покроют братания — и ничего.
* * *Суд полкового общества офицеров постановил удалить из полка одного из своих за недостойное поведение. Этот офицер кинулся к солдатам, призывая заступиться за него: он страдает за то, что защищал солдатские интересы. Солдаты разбушевались — их еле успокоили. А уж офицера, конечно, оставили в полку.
* * *В Пятигорском полку, одном ещё из лучших по дисциплине, выставили красное знамя: „Мир во что бы то ни стало!” Офицер — разорвал это знамя, после чего ему пришлось бежать и скрыться в штабе армии. Целую ночь группы солдат-пятигорцев разыскивали его по Двинску.
* * *Усвоили: „мир без аннексий” — значит не наступать. Теперь и командиры вынуждены так: „Война до победного конца, без аннексий и контрибуций.”
Большевики обычно — в задних рядах митинга, там и поддают жару. Записывайтесь все в большевики — и езжай куда хочешь! Бросим фронт всей дивизией — и пойдём делить землю!
— Зачем же мы царя свергали? — на кой чёрт нам война?
А другие:
— Штык против немцев, а приклад против внутреннего врага!
Солдаты так: „До осени, пока тепло, постоим, посмотрим, что будет, — а там и по домам.”
* * *В 16 кавалерийской дивизии у Стохода, куда прибыло много необученного пополнения, уже изрядно разложенного, составили из него стрелковый полк, добавив из эскадрона спешенных, отдавших коней в артиллерию. Когда пришёл им приказ выступать на позиции — собрался громадный митинг со многими требованиями, в частности — выдать каски. Кавалеристы, сохранившие дисциплину, кричали им: „Не срамить дивизию! Мы вам — свои котелки на головы вместо касок!”
Эскадронный комитет 5 Литовского уланского полка с фронта послал офицера в Петроград: узнать на месте, что такое большевики и почему Временное правительство до сих пор не повесило Ленина.
* * *В Аккермане во время смотра командир пехотной бригады генерал Камберг был обвинён солдатами в предательстве: будто в бою на Огинском канале он со своего наблюдательного пункта руководил стрельбой немцев по нашим войскам, и посылал лучших офицеров в опасные места, а брат его — генерал германской армии! Сорвали с него погоны и арестовали. А Камберг и вообще не руководил тем боем, и нет у него брата в Германии, и сам он латыш.
* * *Уже и в Особую (гвардейскую) армию проникла пропаганда мира, и есть случаи смещения командиров, даже полковых.
В Преображенском полковом комитете один из новоприбывших маршевиков резко поставил: а что делал генерал Кутепов 27-28 февраля в Петрограде? не он ли стрелял там в народ? Офицеры, члены комитета, запротестовали, что выйдут в отставку. Бывший писарь государевой роты Иван Беговой, учитель и эсер, ответил: „Кутепов — не наш, но он нам нужен. Нельзя упрекать человека, что он поступал по совести. С ним не пропадёшь.” И старые солдаты поддержали.
* * *В лейб-гвардии Московском полку одним апрельским вечером солдаты вдруг подтянулись, взяли цинки с патронами, винтовки, стали к бойницам — и зорко простояли всю ночь без понуждения, ничего не объясняя. Командир 8-й роты штабс-капитан Ласк удивился и порадовался их образумлению. А через день офицеры узнали: в тот вечер из полкового комитета было передано по ротам предупреждение: ночью офицеры уйдут к немцам, а те после этого атакуют нас.
* * *4 мая на ст. Видибор солдаты-пехотинцы арестовали начальника Сводной казачьей дивизии генерала Краснова — на глазах его 16 и 17 Донских полков, и те не помешали. Стреляя вверх, под конвоем повели генерала в местный комитет, а там обвинили, что он, ради помещиков и иностранных капиталистов, хочет продолжения войны, — и в обвинителях был казак 17 Донского полка Воронков. Заявив, что Видиборский комитет выше Главнокомандующего, — под конвоем же отправили генерала в Минск, чтобы судить в каком-то трибунале. Но в Минске конвойные растерялись, Краснов через коменданта станции дал знать генералу Гурко — и тот немедленно освободил Краснова и отправил назад в свою дивизию.
В прифронтовой местности Советы солдатских депутатов охотно слушают всяких доносчиков из частей и отдают приказы об аресте офицеров. Арестовали полковника — полковой комитет ходатайствует отпустить, без него не можем.
* * *В конце апреля на Северном фронте у станции железной дороги тайной пулей был убит начальник дивизии генерал-майор Карцев.
* * *В тыловых частях упал уход за лошадьми: не чищенные, почти не кормленные.
— Лошадь — тварь Божия, кто её чистит? В деревне мы никогда не чистили, а жили же. То — панская выдумка.
Постановили в комитете сократить число дневальных; да и те спят. Обозники — не стриженные, не мытые, заспанные, вялые. Непрерывные сон, безделье, иногда митинги.
* * *И тем невыносимей, бессмысленней сидеть на фронте, ничего не робя: весна идёт! Хозяйственные мужики с изболел ой душой ходят между комитетом и штабом:
— Явите Божескую милость, господа полковники, отпустите. Уж и пора посевная скоро пройдёт.
