Александр Кравчук - Нерон
Во всех военных лагерях состоялись торжественные церемонии принесения присяги на верность новому императору, высочайшему военачальнику вооруженных сил империи.
Юбилеи важных событий в жизни нового цезаря и членов его семьи с этого момента стали отмечаться жертвоприношениями. В протоколах жреческой коллегии «Fratres Arvales»[22] — старинного братства, объединяющего только самую высшую римскую аристократию, было записано:
«13 октября Л. Сальвий Отон Тициан, председатель коллегии, принес жертву от имени Братьев на Капитолии в связи с годовщиной прихода к власти Нерона Клавдия Цезаря Августа Германика: Юпитеру — быка, Юноне — корову, Минерве — корову, на благо общества — корову, Божеству, опекающему властителя, — быка, Божественному Августу — быка, Божественной Августе — корову, Божественному Клавдию — быка.
4 декабря Л. Сальвий Отон Тициан, председатель коллегии, принес жертву от имени Братьев на Капитолии в связи с годовщиной принятия власти трибуна Нероном Клавдием Цезарем Августом Германиком: Юпитеру — быка, Юноне — корову, Минерве — корову.
11 декабря Л. Сальвий Отон Тициан, председатель коллегии, от имени Братьев принес в жертву быка на Священной дороге возле дома Домициев, чтобы почтить память Гнея Домиция.
15 декабря Л. Сальвий Отон Тициан, председатель коллегии, от имени Братьев принес жертву на Капитолии в связи с днем рождения Нерона Клавдия Цезаря Августа Германика: Юпитеру — быка, Юноне — корову, Минерве — корову, Общественному спасению — корову, Согласию в честь Агриппины Августы — корову, Божеству, опекающему Цезаря, — быка».
Жена Божественного, мать цезаря
Всем своим поведением Нерон доказывал, что он не случайно выбрал пароль для первой ночи своего царствования. Он относился к матери с подчеркнутым уважением. Их часто видели в одной лектике, а случалось, что Агриппину несли на носилках, сын же шел рядом, как простой слуга.
Однако Агриппина не удовольствовалась внешними жестами почтения. Она захотела сразу взять в руки все нити подлинной власти. Она знала, как следует поступить, чтобы подданные повиновались: надо держать их в страхе. В глазах толпы истинный властитель тот, кто способен на убийства.
Эскорт, сопровождавший Нарцисса, еще не добрался до Рима. Когда он только приближался к столице, его встретил посланец Агриппины. Он вез приказ, которого можно было ожидать, ведь Нарцисс осмелился сжечь секретные документы. По странной игре судьбы смерть подстерегла вольноотпущенника поблизости от могилы Мессалины.
Вторая жертва Агриппины пока находилась далеко, чуть ли не на границах империи. Это был Марк Юний Силан, наместник Азийской провинции, старший брат того Силана, который намеревался жениться на Октавии, но, устраненный Нероном, покончил самоубийством в тот момент, когда Агриппина стала императрицей. Наместника по приказу властительницы отравили два хранителя императорских сокровищ в Азии. Они совершили это во время пиршества, почти не таясь.
Благодаря Палланту Агриппина осуществляла надзор над финансами во всей империи. Она контролировала также и канцелярию. Через ее руки проходили письма к наместникам провинций, к покоренным городам и народам, к союзным странам и царькам. Ее роль в государстве символизировали монеты, выпущенные вскоре после прихода к власти Нерона. Его профиль чеканился на одной стороне монеты, матери же — на другой. Были и иные монеты, на которых обе головы находились на одной и той же стороне, словно речь шла о равноценных властителях. Надписи на них также были выразительными: Agrippina Augusta Divi Claudii Neronis Caesaris — Агриппина Августа, жена Божественного Клавдия, мать Нерона Императора, Agrippina Augusta mater Augusti — Агриппина Августа, мать Августа.
Амбиции императрицы ограничивало то обстоятельство, что, как женщина, она не могла участвовать в заседаниях сената и выступать в роли официального лица. Но Агриппина управилась и с этим. Заседания сената созывались на Палатине, в большом зале библиотеки, рядом с императорским дворцом. Властительница следила за ходом совещаний, скрытая шторой. Присутствующие ее не видели, обычай оказался соблюден, но все находящиеся в библиотеке прекрасно знали, что любое их слово не забудется.
Однажды дело чуть было не кончилось Скандалом. Нерон принимал послов из далекой Армении. Он сидел в зале аудиенций в окружении самых высоких сановников и советников, среди которых был и Сенека. Неожиданно в зал вошла Агриппина. Она направилась прямо к трибуне, чтобы сесть рядом с сыном и выступить в роли соправительницы. Ужас овладел всеми. Никто не смел остановить мать императора, но невозможно было обнаружить перед чужеземцами, что женщина правит империей. В последний момент Сенека что-то шепнул Нерону на ухо. Тот тотчас поднялся и быстро подошел к матери; нежно приветствовал ее, как положено любящему сыну. Тем временем аудиенцию прервали и перенесли на другое время.
По правде сказать, эта чрезмерная уступчивость по отношению к матери была единственной вещью, за которую упрекали нового властителя, но и этот упрек нетрудно было отвести. Ведь ему исполнилось всего семнадцать лет, и невозможно требовать, чтобы он тотчас же принял на себя все бремя государственных дел. А уступчивость по отношению к матери свидетельствовала о примерной сыновьей любви.
Все единодушно признавали, что новый император начал свое правление наилучшим образом. Вскоре после похорон Клавдия он произнес в сенате пространную программную речь, как показали последующие месяцы, ее положения не были просто красивыми словами. Нерон заявил, что хочет править, опираясь на авторитет сената и волю армии, подражая в этом своему великому предшественнику Августу. Он молод, он пришел к престолу не путем кровопролития и войны, а следовательно, ни к кому не питает ненависти и не пылает жаждой мести. Он далек от того, чтобы решать все своевольно. В его дворце не найдется места доносчикам и карьеристам. Личные дела императорского дома будут полностью отделены от государственных. Прежние полномочия сената следует ему возвратить. Правосудие в Италии и в сенатских провинциях призваны охранять консулы, он же займется проблемами армии, оставленной на его попечение. Воспользовавшись этой благоприятной атмосферой, сенат представил проекты двух решений, которые очень пришлись по душе всему собранию.
Первый проект касался адвокатских гонораров. Участвующие в процессе стороны должны отныне давать присягу перед началом судебного разбирательства в том, что они не заплатили и не обещали уплатить своим стряпчим вознаграждение. По замыслу сената это будет способствовать оздоровлению отношений в адвокатуре и судопроизводстве. Ибо подкуп и вероломное вытягивание последнего гроша из бедняков, которые оказывались перед алтарем правосудия, цвели пышным цветом. Адвокаты и судьи дружно возделывали эту ниву. Изворотливость служителей права была достойна восхищения. Например, стряпчий давал понять своим клиентам, что у него имеются связи с членами трибунала и приговор может оказаться благоприятным, но это повлечет за собой дополнительные расходы, которые необходимо включить в гонорар. А бывали такие случаи, что против кого-либо выдвигалось обвинение только для того, чтобы вынудить несчастного заплатить обвинителю, судьям и ловко подставленному посреднику — все это, разумеется, в виде адвокатского гонорара.
Обо всем этом было давно и хорошо известно. Единственный возможный выход виделся во введении бесплатных правовых советов. В царствование Августа было принято решение: поверенный, взявший какую-либо мзду от клиента, обязан возвратить сумму в четырехкратном размере, независимо от результатов дела. Разумеется, указ остался мертвой буквой. При Клавдии, в 47 году, один богатый негоциант, у которого судейский выманил огромные суммы, покончил самоубийством. Это послужило непосредственным поводом для начала в сенате широкой дискуссии. Одни тогда рассуждали примерно так:
«Если никто не будет наживаться на судебных делах, то количество их наверняка сократится; ведь сейчас адвокаты сознательно поддерживают сутяжничество. Они же живут этим! Да, юридические советы необходимы. Однако люди, интересующиеся правом, должны помогать нуждающимся бесплатно, истинно по-граждански!»
Противная сторона, представленная, впрочем, в сенате только двумя лицами, Суиллием и Коссуцианом, отвечала:
«Необходимо мыслить здраво! Адвокаты нужны именно самым бедным гражданам, чтобы те не стали жертвами богатых. Ради приобретения знаний, ради учения человек должен забросить свои семейные и имущественные дела. Легко говорить о бесплатном исполнении гражданских обязанностей, как это якобы происходило много столетий назад, но такое могут позволить себе только богачи. А интерес к знаниям, не позволяющий надеяться хоть на какое-то вознаграждение, тогда совсем иссякнет».
