Каирская трилогия (ЛП) - Махфуз Нагиб

Ахмад пробормотал:

— Господь наш в Своей милости принимает наше раскаяние…

— А я вот не доверяю этим псам…

— Я тоже. Но что поделать?… Король Фуад всё сделал ещё хуже, и к несчастью, это больше не наша борьба с англичанами.

Они выпили кофе молча, что указывало на то, что разговор ни о чём больше не уместен, и пришло время Мухаммаду Иффату признаться, о чём он хотел поговорить. Он выпрямился и серьёзным тоном спросил:

— У тебя есть новости о Ясине?

Вопрос этот вызвал в больших глазах Ахмада интерес, смешанный с тревогой. В то же время его сердце застучало в ужасном темпе. Он сказал:

— У него всё хорошо. Он навещает меня иногда. В последний раз он нанёс мне визит в прошлый понедельник. Есть что-то новое?.. Что-то касающееся Мариам?.. Она исчезла в неизвестном направлении. Недавно я узнал, что Байуми-продавец шербетов выкупил её долю материнского дома.

Мухаммад Иффат изобразил на лице натянутую улыбку:

— Это не касается Мариам. Кто знает, может он её забыл. Речь идёт о новом браке.

Сердце Ахмада опять пугающе затрепетало:

— Новый брак?!.. Но он никак это не упоминал в разговорах со мной!

Мухаммад Иффат с сожалением покачал головой:

— Он действительно женился около месяца тому назад или больше. Мне рассказал об этом Ганим Хамиду примерно час назад. И он полагает, что тебе всё известно об этом!

Левая рука Ахмада принялась нервно теребить усы. Словно обращаясь сам к себе, он сказал:

— Он так далеко зашёл!.. Как мне в такое поверить?!.. Как он мог скрывать от меня такое?!

— Ситуация требует сохранять всё в тайне! Слушай меня. Я предпочитаю раскрыть тебе правду прежде, чем ты наткнёшься на этот неприятный сюрприз. Негоже упрекать его больше, чем оно того заслуживает. Прежде всего тебе не следует поддаваться гневу. Твоё состояние не сможет выдержать ещё и гнева. Вспомни, как ты устал за последнее время и пожалей сам себя.

Ахмад в отчаянии заявил:

— Это что-то скандальное?! Мне подсказывает это сердце. Выкладывай же, что там у тебя, господин Мухаммад…

Мухаммад Иффат с сожалением покачал головой и тихо произнёс:

— Будь всегда тем Ахмадом Абд Аль-Джавадом, которого мы знали. Он женился на Занубе-лютнистке!..

— На Занубе?..

Они обменялись многозначительными взглядами, и на лице Ахмада тут же проявилось замешательство, а на лице его друга — страх. Но новость о свадьбе уже не казалась самой главной. Ахмад, затаив дыхание, спросил:

— А знает ли Зануба, что он мой сын?!

— У меня нет на этот счёт сомнений. Хотя я с трудом верю, что она не стала раскрывать ему твоего секрета, чтобы завлечь его в свою ловушку. Она добилась успеха, заслуживающего поздравлений!

Но Ахмад всё тем же задыхающимся голосом продолжал спрашивать:

— А ты не считаешь, что он скрыл это от меня потому, что знает о том, что произошло?

— Нет, я в это не верю. Если бы он узнал о тебе и о ней, то никогда бы не женился на ней. Он легкомысленный молодой человек, в том нечего сомневаться, но он не подлец. И если он и скрыл свой брак от тебя, то только потому, что не нашёл в себе смелости откровенно признаться тебе, что женился на лютнистке! Горе отцам из-за их легкомысленных детей! По правде говоря, меня это очень расстроило, но повторю, что прошу тебя не поддаваться гневу. Это его вина; ты же непричастен к тому, что он совершил, и тебе винить себя тут не в чем.

Ахмад Абд Аль-Джавад глубоко вздохнул, а затем спросил друга:

— Скажи-ка мне лучше, как это прокомментировал Ганим Хамиду?

Мухаммад Иффат пренебрежительно махнул рукой и ответил:

— Он спросил меня, как это понравится господину Ахмаду. И я сказал ему: «Этот человек ничего не знает». Тогда он выразил сожаление и произнёс: «Погляди, какой огромный разрыв существует между отцом и сыном!.. Да поможет ему Аллах».

Скорбным голосом Ахмад ответил:

— И это результат того, как я их воспитывал?.. Я в глубоком замешательстве, господин Мухаммад. Наше несчастье в том, что мы утрачиваем реальный контроль над ними именно тогда, когда ради их же интересов требуется наше руководство. Они уже достаточно взрослые, чтобы взять ответственность за свою жизнь в собственные руки, но не могут сделать этого правильно; мы же не можем исправить их поступки. Мы мужчины, но стали ими не с пелёнок. И откуда появился этот недостаток, интересно? Этот бычок, всё дело в нём!.. Вокруг него полно женщин, стоит только руку протянуть, но что его потянуло жениться на этой?! Лучше уж поплачем над собой. Нет власти и могущества ни у кого, кроме как у Аллаха.

Мухаммад Иффат с нежностью положил руку на плечо друга и сказал:

— Мы уже выполнили свой долг, теперь ответственности на нас нет. И вряд ли кто-то сочтёт, что ты заслуживаешь упрёка.

Тут послышался голос Аль-Хамзави, который с сожалением произнёс:

— Не один справедливый человек вас не посмеет упрекнуть в таком деле, господин Ахмад. Но мне кажется, что не пропала ещё надежда всё исправить. Дайте ему совет, господин Ахмад…

— Когда он стоит перед тобой, то кажется послушным ребёнком, и разведётся с ней хоть завтра или послезавтра. Лучше поторопить с хорошим поступком…

Ахмад жалобным тоном спросил:

— А если она уже беременна?

Аль-Хамзави вновь подал голос и с опасением сказал:

— Да не допустит такого Аллах…

Мухаммад Иффат, казалось, хотел что-то добавить. Он тревожно поглядел на своего друга и заметил:

— Огорчает также и то, что он продал свою лавку в квартале Аль-Хамзави, чтобы по-новому обставить квартиру!

Ахмад скользнул глазами по его лицу, затем недовольно нахмурился и воскликнул:

— Словно меня вообще не существует!.. Он даже в этом со мной не посоветовался!..

Ударив рукой об руку, он сказал:

— Над ним посмеялись, несомненно. Обнаружили такую ценную находку: мула без хозяина, только в одежде почтенного господина…

Мухаммад Иффат выразил сочувствие:

— Это ребячество!.. Он забыл и про своего отца, и про сына!.. Но что толку сейчас гневаться на него?!

Ахмад Абд Аль-Джавад закричал:

— Мне кажется, что я должен действовать решительно, независимо от последствий…

Мухаммад Иффат вытянул руку, словно отводя рукой беду, и умоляюще произнёс:

— Когда твой сын вырос, стань ему братом. Не ошибись, ведь ты умнейший человек. Всё, что требуется от тебя — дай ему совет, а в остальном пусть всё будет так, как Бог положит…

Мухаммад Иффат опустил глаза в задумчивости, и некоторое время колебался, затем сказал:

— Есть ещё кое-что, что волнует меня так же, как и тебя — это Ридван!

Оба мужчины обменялись долгим взглядом. Затем Мухаммад Иффат продолжил:

— Через несколько месяцев мальчику исполнится семь, и я боюсь, что его отец потребует его себе, и тогда он будет расти в объятиях Занубы. Такое зло нужно предотвратить. Не думаю, что ты согласишься на это. Так убеди его оставить мальчика в нашем доме, пока Аллах не исправит ситуацию…

Не по нутру Ахмада Абд Аль-Джавада было добровольно соглашаться на то, чтобы его внук оставался в семье матери после прошествия срока, когда его воспитание и содержание по закону должен был взять на себя отец, но с другой стороны, ему не хотелось также предлагать взять его к себе в дом, чтобы не добавлять Амине ещё больше хлопот. Она вряд ли одобрила бы то, что никак не подходило ей по возрасту. С сожалением он признал:

— Признаю, что воспитывать Ридвана в доме Занубы было бы неправильно…

Мухаммад Иффат сделал вздох облегчения:

— Его бабка любит его от всего сердца. И если бы неизбежные обстоятельства заставили его в будущем переехать в дом матери, то там его ждала бы благоприятная атмосфера, поскольку мужу его матери сорок или около того, и Аллах лишил его благословенного потомства…

Ахмад Абд Аль-Джавад тоном просьбы сказал:

— Но я бы предпочёл, чтобы он остался в вашем доме…

— Конечно… конечно… Я ведь говорю только о возможностях отдалённого будущего и молюсь, чтобы Господь спас нас от них. Теперь мне осталось только попросить тебя говорить с Ясином мягко, чтобы было легче его убедить оставить Ридвана со мной…