Этон Цезарь Корти - Любовь императора: Франц Иосиф
Во вторую неделю апреля в Венецию приезжает герцогиня ин Байерн. Она хочет сама убедиться, как обстоит дело со здоровьем дочери. Людовика уже давно слышит, что дело тут не в лёгких. Император приезжает ещё раз в мае. Затем Елизавета в сопровождени герцогини возвращается на родину и, стремясь избежать матери Франца Иосифа в Вене, направляется в Райхенау. Туда же направляется и гофрат Фишер, знающий императрицу с детства и всегда считавший, что состояние её здоровья было оценено неправильно. Он находит, что Елизавета страдает значительным отливом крови и, поскольку её лёгкие не задеты, пребывание на юге ей отнюдь не полезно, а гораздо больше показано ей лечение ваннами в Киссингене. Императрица, красота которой страдает от припухлостей, больше доверяет доктору Фишеру, и таким образом принимается решение — 2 июня сразу из Райхенау ехать лечиться ваннами в Киссинген. Елизавета склонна относиться к любой болезни серьёзнее, чем следует. Это затрудняет работу врачей, которые во время обследований неизменно убеждаются, что, в сущности, она отлично сложена и что полное восстановление здоровья двадцатипятилетней красавицы императрицы и избавление от страха перед возможными последствиями болезни — всего лишь дело времени, а причиной всему — расстроенные нервы. И в самом деле — пребывание в Киссингене, уединённая жизнь на маленькой вилле, действуют на неё благотворно. В июле Елизавета отправляется в Поссенхофен, где с искренней радостью встречается с королевой Неаполя и четой новобрачных, графом и графиней Трани, на долю которых выпали нелёгкие испытания. Ничего утешительного о браке неаполитанской королевы сказать нельзя. Она находится вдали от своего супруга и, похоже, не собирается возвращаться к нему.
14 августа Елизавета неожиданно приезжает в Вену. Вена устроила императрице сказочный приём. Радость и восторг по поводу её возвращения таковы, что придворное общество рассматривает их как неуместное изъявление чувств, которое, возможно, предназначается либерально настроенной императрице в упрёк реакционной матери императора. И всё же в атмосфере венского двора Елизавета чувствует себя на первых порах ещё столь неуютно, что когда её брату Карлу Теодору приходит пора уезжать, она приглашает к себе сестру, королеву Неаполя. Но та для неё теперь неподходящая собеседница: сетованиями на свой неудачный брак сестра только нервирует императрицу.
Елизавета успела забыть, что предписывает этикет, и живёт как ей заблагорассудится. Придворные дамы замечают это, им трудно смириться с таким самовольством, и они следят за каждым шагом императрицы. «Она не желает, чтобы её сопровождали, — сообщает из Шёнбрунна придворная дама Элен Таксис своей приятельнице Каролине Вимпффен-Ламберг 15 сентября 1862 года, — она очень часто выезжает и прогуливается пешком с Его величеством, а если он отсутствует, остаётся одна в запертом саду в Райхенау. Впрочем, слава богу, что она дома и не собирается уезжать, а это самое главное. С ним она очень дружелюбна, разговорчива и естественна, по крайней мере в нашем присутствии, а наедине у них, пожалуй, бывают разногласия, иногда это проскальзывает. Выглядит она великолепно, совсем другая женщина, сильная и загорелая: как следует ест, прекрасно спит, корсет вовсе не носит, ходить может часами. Можно надеяться, что императрица теперь полностью восстановила своё здоровье, и её окружение особенно жаждет размеренной, упорядоченной жизни.
Император Франц Иосиф делает всё, чтобы жизнь его жены на родине была как можно приятнее, он — сама предупредительность, он достаёт ей самых лучших лошадей, исполняет любые желания Елизаветы. Если только в ближайшие годы её здоровье полностью восстановится и эрцгерцогиня София станет немного сдержаннее, всё ещё может уладиться.
Глава шестая
Императрица Елизавета постепенно начинает опять привыкать к придворной жизни. В середине февраля впервые за последние три года она появляется на балу при дворе, на который приглашено всего двести пятьдесят персон. Все удивлены и обрадованы цветущим видом императрицы. Но сплетни и пересуды за её спиной не утихают. Она же, излишне впечатлительная, склонна усматривать злой умысел даже там, где его нет и в помине. Императрица Елизавета переходит допустимую грань в своём нерасположении ко многим представителям высшего австрийского дворянства и в результате наживает себе врагов. Мало-помалу при венском дворе вокруг неё складывается атмосфера отчуждённости, которая словно сама собой заставляет её искать поддержки у венгерской аристократии. Венгерская сторона в речах и на печатных страницах тонко намекает, что ей известна власть, какую имеют красота и очарование королевы над её супругом, и надеется, что императрице удастся донести до Франца Иосифа заветные желания венгров. При этом Елизавете мешает только одно: она не может в достаточной мере проникнуться мыслями и чаяниями венгерского народа, поскольку не знает языка и поэтому не может знакомиться с национальной литературой и общаться непосредственно с людьми.
Впервые она почувствовала этот свой недостаток, когда не смогла как следует объясниться с кормилицей кронпринца. От неё императрица научилась нескольким венгерским фразам. Однако с февраля 1863 года она всерьёз берётся за изучение этого языка.
Пока она занимается собой, император Франц Иосиф пытается достичь соглашения на съезде князей во Франкфурте. Но Пруссия по воле Бисмарка[41] остаётся в стороне, и поэтому продолжается обратный процесс, который в конце концов приведёт к братоубийственной войне за господство в Германии. Елизавета же целиком отдаётся теперь изучению венгерского языка, так что Франц Иосиф сообщает своей матери, что Зизи делает невероятные успехи в этом деле. Эрцгерцогиня косо смотрит на растущие симпатии невестки к Венгрии. Проявляется это даже в мелочах. Однажды императорская чета появляется в театре и располагается в среднем секторе придворной ложи, в то время как эрцгерцогиня София занимает соседний сектор. На Елизавете расшитый золотом чепец, какие обычно носят жёны венгерских магнатов. Когда эрцгерцогиня София замечает это, она начинает подчёркнуто разглядывать невестку в лорнет и даже поднимается с места и перевешивается через барьер ложи, чтобы лучше видеть. Затем она опускается в кресло и качает головой, то ли от удивления, то ли от возмущения. Вся публика становится свидетельницей этой сцены. По залу проходят волнение и лёгкий шёпот. Сопровождаемая мужем императрица Елизавета вынуждена раньше времени покинуть театр.
Спустя несколько дней после этого случая из Мюнхена приходит печальное известие. 10 мая 1864 года совершенно неожиданно умер король Максимилиан II, художник и учёный. Ему наследует восемнадцатилетний сын Людвиг II[42]. Всю жизнь он увлекался поэзией, знает наизусть большинство пьес Шиллера, но никогда не вникал в тонкости политики. С Елизаветой его роднит робость перед людьми и любовь к верховой езде. Однако они слишком дальние родственники, чтобы, зная качества одного, осмелиться судить о другом: императрица и Людвиг имеют только общего прадеда, баварского короля Макса I, который не страдал психическими отклонениями. Мать Елизаветы родилась от второго брака этого монарха. А императрица на целое колено старше кузена Людвига, который моложе её на восемь лет. Проявления слабоумия, которые впоследствии обнаружатся у сыновей только что умершего короля, привнесены в баварское семейство благодаря жёнам наследников Макса I.
Вслед за королём умерла и его сестра, эрцгерцогиня Хильдегард, супруга эрцгерцога Альбрехта.
Вскоре другое событие отвлекает внимание от этого печального случая. Осуществляется вынашиваемый годами замысел младшего брата Франца Иосифа, эрцгерцога Фердинанда Макса, которого заманили в свои сети король и королева Франции и кучка бессовестных мексиканских эмигрантов. Речь идёт об утопической идее создать в Мексике империю. Эрцгерцог и его жена Шарлотта не желают слушать никаких возражений. Елизавета тоже на стороне тех, кто взирает на это с недоумением, но, возможно, совсем по другой причине, нежели остальные. Будет или не будет империя, речь идёт не об этом. Она никогда не могла понять стремление обоих к власти, пусть радуются, думала она, что не обременены короной. Лето императрица снова проводит на ставшем уже привычным курорте в Киссингене и у родственников в Поссенхофене. На курорте её навещает новый молодой властитель её родины. Людвиг II приезжает в Киссинген главным образом для того, чтобы увидеть свою красавицу кузину, императрицу Австрии. Вначале он рассчитывает пробыть там недолго, но вскоре настолько очарован императрицей, что на целый месяц задерживается в Киссингене, где встречает и императрицу Марию, супругу Александра II, с её одиннадцатилетней дочерью. Восхищение Людвига II Елизаветой имеет, однако, совершенно иную природу по сравнению с тем, что обычно заставляет молодых людей встречаться с красивыми женщинами. Он не испытывает к ней желания, а относится словно к прекрасному дару небес; он покорен тем, как Елизавета смотрит на окружающий мир, покорен всей её натурой, пусть даже необычной.
