Бенджамин Дизраэли - Алрой
В согласии с древним законом животные были умерщвлены, и искупительные жертвы преданы огню. Курился фимиам, ликовала музыка, крики восторга потрясали Хамадан. Изумительная гармония соединила воедино божество, служителей и жертвы. Алрой оседлал боевого коня и во главе двенадцатитысячной армии двинулся покорять земли, что в незапамятные времена звались Медийским царством.
7.10
Провинция Азербайджана, столица которой Хамадан, располагалась на территории древного Медийского царства. Одного сражения достало царю Алрою, чтобы решить судьбу этой земли. Он разбил в пух и прах плохо обученных новобранцев, ведомых воеводой из соседнего Керманшаха. Вскоре все города округи признали верховенство нового иудейского царя. А тот, предоставив Авнеру покорять пограничный с Керманшахом Луристан, вступил в Персию.
Неудержимый натиск Алроя привел в негодование Тогрула, сельджукского султана Персии. Поступившись поневоле наслаждениями праздности и неги во дворцах чудного города Нишапура, восточный владыка призвал к себе эмиров, и держал с ними военный совет, и решено было выступить с войском, и у города Рей сокрушительным ударом разгромить дерзкого бунтовщика.
Вера, отвага и ум — три благословенных дара, коими изобильно наделен был Израильский мессия, и вкупе они стали ключом к великим победам его. Но не пришел бы триумф к царю, кабы ни вера, отвага и ум необычайного народа его, ради которого он жил и дышал. Все, что нужно было знать о противнике, Алрой знал. Все, что говорилось, замышлялось, приготовлялось во вражьих дворцах, мечетях, шатрах воевод — все доносили вездесущие шпионы иудейскому царю. Не диво, что ловкие задумки врага оборачивались западней для него. Спокойно спавший город Рей в одну ночь был сожжен дотла. Обезумевшие эмиры рвали на себе бороды. Они кинулись за спасением к султану Тогрулу, и поднявши вопль до небес, предсказывали конец света. Стены дворцов Нишапура содрогались от громогласных проклятий хозяина. Тогрул поклялся совершить паломничество в Мекку, как только перебьет гнусных еврейских псов. Он сам возглавит пестрое войско свое и выйдет навтсречу Алрою, дабы покончить с ним навсегда.
Числом впятеро персы превосходили иудеев. В придачу к сельджукскому воинству добавилось многолюдье кавказских ополченцев. Грозные лучники дикого племени бахтияров присоединились к полкам правоверных. Жестокие и вольные туркмены-копьеносцы уступили соблазну золота, султаном обещанного, и стали в общий строй.
Неистовые бахтияры, свирепые туркмены, верные железному порядку сельджуки — разве одолеют они армию, над которой простерта покровительствующая длань Бога Авраама, Ицхака и Якова? Стремительной атакой тяжелой кавалерии Алрой разрубил надвое головные силы Торгула и заодно оттеснил наемников. Израильский царь разгромил кавказцев, обратил в бегство бахтияров, не успевших опорожнить колчаны, а гордые туркмены с копьями в руках бросились наутек, прихватив, что успели, из обоза.
Турки бились отчаянно, но, лишившись союзников, не могли сдержать бешеный напор опьяненного успехом противника. В одной из ответных атак пал султан Тогрул. И с этой минуты схватка двух армий стала более походить на избиение нежели на сражение. Кровь сельджуков орошала землю, трупы их усеивали ее. Иудеи не знали, а правоверные не узнали пощады. Врага щадящий не щадит себя. Уцелевшие спаслись бегством в горы. Возложив на Шериру приведение в порядок боевых рядов, Алрой в сопровождении трех тысяч всадников направился утром в Нишапур. Он сообщил жителям весть о гибели султана и потребовал сдать город. Столица Персии избежала страшной судьбы Рея, откупившись огромной данью и унизительным послушанием. Хранившиеся в подвалах Нишапура сокровища бывшего Газневидского царства и богатства древнего персидского царя Хосроя препровождены были в Хамадан. Никогда прежде сей город не знал столь счастливых дней: что ни рассвет — то весть о новой победе, что ни закат — то караван с новым добром принимал он.
Во дворцах Нишапура Алрой заключил мир на своих условиях. Авнер покорил Луристан и с подкреплением от Джабастера прибыл в Персию. Алрой получил важное донесение из Хамадана и с войском спешно отбыл в еврейскую столицу, возложив на Авнера временное правление Нишапуром.
7.11
Прибывши в Хамадан, Алрой тотчас призвал в свою резиденцию Джабастера, и ночь напролет владыка и Первосвященник держали совет, и утром глашатай уведомил жителей, что монарх вернулся, что учредил он новое царство мидян и персов, что Хамадан определен его столицей, что наместником в ней назначен Авнер, и, наконец, что готовятся поход в Сирию и завоевание изызнова Земли Обетованной.
Предстоящий поход обдумывался основательно, и приготовления к нему велись планомерно и споро. Джабастер не терял времени даром и весьма быстро собрал стотысячную армию. На востоке, где каждый вооружен, такое возможно. Евреи составляли большинство бойцов, но присоединились и арабы, не желавшие более гнуть шею под турецким ярмом, и, конечно, примкнули искатели приключений с юга Каспия. Последние легко и охотно оставили привычные языческие верования в пользу победоносной религии непобедимых завоевателей.
Окрестности Хамадана усеяны палатками и шатрами военных становищ. Улицы и площади полны солдат. На базарах торгуют военным снаряжением. Караваны верблюдов доставляют провиант. То и дело какой-нибудь татарин с огромной чалмой на голове несет новую депешу юному царю. Звон оружия, ржанье лошадей. Тут и там боевая музыка врывается в неуемный шум. Словно все страсти мира, радости трудов, бурленье жизни, людские вожделения избрали Хамадан средоточием своим. Всякий поглощен делом, и всякий полагает его важнейшим. Головы ясны, руки крепки, ноги быстры. Заразителен подъем душевный. Вера в миссию вселенскую вздымает дух и соблазняет думать, что мир — уже почти у ног. Видеть массу огромную людей, единым порывом одержимых, — зрелище волнующее и тревожное.
Что заставило Алроя спешно покинуть Нишапур, и мчаться в Хамадан, и совещаться с Джабастером, и собирать силы? Юный мессия и искушенный наставник его открыли для себя, что рвущаяся из сердца и сжигающая мозг пламенная вера — не прерогатива иудеев, и что природа требует сродства семян и почвы. В ответ на победы Алроя повелитель правоверных поднял знамя Пророка на берегу Тигра. Мистика проповедей овладела воспаленными умами мусульман. Одних лишь багдадских бойцов-сельджуков насчитывалось до пятидесяти тысяч. Султан Сирии внес свою лепту, выдвинув войско отважных покорителей Дамаска и Алеппо. Сельджукское царство Рума отрядило кавалерию, огромную числом и проверенную в боях с азиатскими монархами. Со времен арабского халифа Харуна Аль-Рашида не собиралось на берегу Тигра столь внушительное войско. Всякий правитель, желая блеснуть верноподданной воинственностью, приводил в столицу халифов кто воинов, кто караван с нужным для войны добром. Из глухих Аравийских пустынь, с Черного моря, что на краю света, прибывали эмиры и ставили палатки, и забавляли столичных вавилонян провинциальной неотесанностью и прямотой. На двадцать миль вдоль реки тянулась полоса военных лагерей. Знамена и флаги, флажки и цветные ленты, костры и факелы. Сам Малик, главный сельджукский султан и управляющий дворцами халифа, возглавил величайшее это войско.
Несметная рать правоверных стеклась с великих просторов Азии, дабы остановить победную поступь еврейского царя и спасти Землю Обетованную от нашествия иудеев, которым она была обещана, и которые утратили на нее право. Тем временем в поле возле стен Хамадана Алрой делал смотр своим силам. Лишь один-единственный человек решает начать ли войну, послать ли людей на бойню, обречь ли на смерть многих и многих. Шестьдесят тысяч закованных в броню пехотинцев. Тридцать тысяч лучников. Двадцать тысяч кавалеристов. Десять тысяч всадников, героев недавних боев, составляли отборную часть армии и назывались «Стражи короны». В центре их рядов возвышался великан Элинбар, на три головы выше среднего бойца. Он держал золотой, усыпанный рубинами ларец, а в ларце — скипетр царя Соломона. Стражами короны командовал Азриэль, брат Авнера.
Расположенные в Хамадане бойцы составляли треть армии Алроя. Царь восседал на троне. Воины, шеренга за шеренгой, проходили мимо престола и, приветствуя своего мессию, приспускали знамена и копья. Бостинай и Мирьям, и с ними те, у кого на сердце радость, наблюдали великолепное зрелище с городских стен. А в это время Шерира продвигался маршем к Багдаду, возглавляя свою часть армии. Джабастер же, нарядившись в костюм Первосвященника и поклявшись не опускать меч, покуда ни будет возрожден Храм, правил последней третью алроева войска и вел солдат к установленному месту встречи с Шерирой. Там оба станут дожидаться прибытия Алроя и соединят силы.
