Фиона Карнарвон - Леди Альмина и аббатство Даунтон
Задача предотвращения войны была слишком неподъемной для отдельной личности, семьи или политика, невзирая на отчаянные закулисные переговоры. В течение месяцев газеты печатали сообщения о призыве мужчин в армии Германии, России и Австрии и торопливом строительстве дополнительных железнодорожных путей для их перевозки. Германия, хотя и окруженная сушей, наращивала военный флот, по своей мощи соперничающий с военно-морскими силами Великобритании.
Альмина чувствовала, какую судьбу уготовило будущее, и приняла решение. В конце концов, графиня обдумывала его по меньшей мере последние два года. Она посоветовалась с лордом Карнарвоном, который отнесся к этому с прохладцей, но, когда жена усилила давление, согласился. Леди Альмина хотела превратить Хайклир в госпиталь для раненых офицеров, пригласить опытный медицинский персонал и обеспечить лучшее из того, что может потребоваться воину для выздоровления – от сложного оборудования и операций по последнему слову науки до обильной свежей пищи и чистых простыней. Альмина желала учредить госпиталь, который бы успокаивал и воодушевлял человека, подавленного ужасами войны.
Заручившись согласием мужа, Альмина сделала следующий шаг – приступила к переговорам с военным командованием. Ей требовалось содействие по крайней мере с административной стороны, не касавшееся вопросов финансирования. Альмина уже запланировала разговор, призванный решить проблему: деньги могли подождать. Для жизненного пути ее светлости было в высшей степени характерно, что, решив учредить военный госпиталь, она собиралась обращаться только к высшим должностным лицам в армии. Прямиком на самый верх – это могло бы стать девизом Альмины.
Фельдмаршал эрл Китченер, сирдар [39] Египта, принял ее приглашение на обед в конце июня и прибыл в своем безупречном твидовом костюме, сопровождаемый военным секретарем полковником Ивлином Фитцджеральдом. Знаменитому герою исполнилось шестьдесят четыре года, но он был стройным, импозантным мужчиной с проницательным взглядом и идеально ухоженными усами, вскоре украсившими знаменитый плакат призыва в армию: «Твоя страна нуждается в тебе».
Фельдмаршал был также давним другом семьи Карнарвонов и Альфреда де Ротшильда. Альмина приготовила изысканный летний обед и провела лорда Китченера по замку, объясняя, что хочет сделать. На него произвели большое впечатление ее энтузиазм и искренность. Ей требовалось его одобрение и благословение, а также обещание, что фельдмаршал подтолкнет военных, особенно командование южных сил, принять ее предложение. Ее светлость добилась своего.
Порчи получил разрешение присоединиться к ним во время обеда. Он был сверхвосторженным учеником Итона, несколько страшившимся встречи с одним из героев, и позднее вспоминал тот миг, когда отец повернулся к «К»., как он называл великого человека, и сказал: «В будущем, дорогой “К”, наш телеграфный адрес должен выглядеть так: “Карнарвон, Инвалид, Хайклир”».
Альмина пребывала в эйфории. Ее светлость ни на минуту не сомневалась, что сможет убедить нужных людей в своих замыслах. Она немедленно принялась строить планы. Первым шагом, естественно, следовало обеспечить финансирование. И, конечно же, для этого нужно было сесть на поезд в Лондон и отправиться в контору Ротшильда в Нью-Корте, на Сент-Суизин-лейн, чтобы поговорить с Альфредом.
Альфред в течение всех этих лет не прекращал ошеломительно щедро изливать на дочь свою любовь, деньги и драгоценное время. Не сказать, чтобы Альмина впервые обращалась к нему за помощью, – доказательством тому было электрическое освещение в Хайклире. Порчи вспоминал, как его время от времени брали с собой навещать родственников, и приходил в восторг от того, что зачастую заставал за работой всех трех братьев Ротшильдов, горевших желанием вложить в его ручонку по десятку золотых соверенов. Альфред иногда мягко упрекал Альмину: «Ох, кисонька, я только на прошлой неделе дал тебе десять тысяч фунтов. Что ты сделала с ними, мое дорогое дитя?» Но никогда не отказывал ей, а просто вынимал чековую книжку и откручивал колпачок ручки.
Даже с учетом всего этого сумма была огромна. Альмина просила дать ей двадцать пять тысяч фунтов на первоначальное обзаведение. Отец согласился без малейших колебаний. Он активно пытался предотвратить конфликт, но теперь, когда тот назрел, Альфред переключил внимание на поддержку военных усилий Великобритании. Он отдал Хэлтон-Хаус, свое любимое загородное имение, вооруженным силам на все время военных действий. (Поместье использовалось как центр обучения, оборудованный окопами, для первых из «ста тысяч добровольцев» Китченера.) Де Ротшильд поддержал и других великосветских дам в их стремлении помочь. (Альмина оказалась далеко не единственной аристократкой, вовлеченной в эту работу, – леди Сазерленд также учредила полевой госпиталь во Франции, а неустрашимая вдовствующая графиня Карнарвон, Элси, во многом облегчила страдания солдат, участвовавших в жестокой битве в Галлиполи.)
Семья Ротшильдов всегда активно занималась благотворительной деятельностью и особенно поддерживала больницы. Это могло стать одним из побудительных мотивов увлечения Альмины уходом за больными и, возможно, питало ее веру в разумность этой цели, к которой следовало стремиться. В конце концов детская больница Эвелины, в итоге слившаяся с больницами Гая и Святого Фомы, была открыта и финансировалась Ротшильдами в память о леди Эвелине де Ротшильд, умершей в родах в 1866 году.
Альмина покинула Нью-Корт, целеустремленная и преисполненная благих намерений. Она собиралась претворить замысел в реальную действительность.
Восемнадцатого июля состоялся последний на многие годы большой съезд гостей в Хайклире: двадцать шесть приглашенных, плюс их прислуга. Среди гостей были генерал сэр Джон Кауэнс, генерал сэр Джон Максвелл, Обри Герберт и Говард Картер. Лорд Карнарвон в полной мере осознавал угрожающее положение дел и посоветовал сэру Джону немедленно отозвать дочь и жену из Экс-ан-Прованса во Франции и Гамбурга в Германии.
Эрла, как и всех остальных в стране, беспокоило, что немцы усиливают военный флот для блокады Великобритании. В этом случае возникала опасность недостатка провизии. Фермы Хайклира станут решающим источником пропитания в военных условиях, и фактически Карнарвон уже получил серьезное предложение насчет своего запаса зерна. Учитывая большую моральную ответственность за благополучие всех обитателей поместья и арендаторов, лорд отклонил это предложение и принялся увеличивать свои стада и отары овец. Хозяин также закупил полторы тонны сыра и огромное количество чая.
Обеспечив себя припасами, Карнарвон отправился в Английский банк и попросил выдать ему три тысячи фунтов золотом. Клерк предложил его светлости увеличить эту сумму до пяти тысяч фунтов, что тот и сделал. Положив золото на хранение в свой банк в Ньюбери, эрл оказался в состоянии обеспечить двести сорок трех мужчин и женщин с детьми всем необходимым по меньшей мере на три месяца.
Подсказка клерка оказалась весьма дальновидной, когда с 31 июля начался всеобщий набег на банки, ибо народ с ужасом осознал, что грядет неминуемая война.
Тем временем остальные члены семьи также занялись приготовлениями. Обри и Порчи умирали от обуревавшего их желания отправиться на войну, хотя были либо слишком близоруки, либо слишком молоды. Карнарвон знал, что по состоянию здоровья не будет призван в действующую армию, изъявил желание консультировать по воздушным фотосъемкам, чем ему и пришлось заняться в должное время.
Сестра лорда Карнарвона Уинифрид и ее муж Герберт, лорд Бургклир, с июня находились в Европе, но атмосфера настолько раскалилась, что они немедленно уехали с курорта Виши, на котором намеревались провести несколько недель. Супружеская чета возвратилась в Лондон 25 июля с экземпляром газеты, сообщавшей об австрийском ультиматуме Сербии, последовавшим за убийством эрцгерцога Фердинанда. Уинифрид написала лорду Карнарвону, что «это было последнее воскресное утро старого мира». Неожиданно явившись в свой особняк на Чарлз-стрит, она добавила, что у нее хватает прислуги только на то, чтобы «вести пикниковое существование».
После нагнетания событий предлогом для окончательного шага к войне стало убийство австрийского эрцгерцога Фердинанда 28 июня 1914 года сербским националистом. Когда ультиматум был предъявлен и не принят, Австрия 28 июля объявила войну. Это запустило в ход эффект домино, ибо были воскрешены различные договоры, и в спор вступили великие державы. 31 июля объявила мобилизацию Россия, благодаря чему Германия получила повод утверждать, что действует в свою защиту, 1 августа объявив войну России, а 3 августа – Франции. Великобритания подписала «Сердечное согласие» [40] с Францией еще в 1904 году, англо-русское же соглашение было заключено в 1907-м. Непременным условием обоих являлась война против Германии, но приведение их в действие в любом случае было форсировано оккупацией Германией нейтральной Бельгии. Великобритания объявила войну Германии 4 августа 1914 года.
