Робин Янг - Реквием
Уилл совсем не знал Патрика Грэма, не считая короткой беседы, но все равно гибель отважного рыцаря отозвалась в его душе острым горем.
— Большинство уцелевших скрылись в Селкеркском лесу. Мне с группой удалось подняться на холм. Мы подождали несколько дней, пока англичане уйдут. Ухаживали за ранеными, хоронили мертвых. Потом пришла весть, что многих наших командиров взяли в плен, включая трех графов.
— А сын сэра Патрика? — спросил Дэвид.
— Он тоже пленен. Всех узников повезли в Англию. Если за них не заплатят выкуп, сомневаюсь, что мы их снова увидим. — Дункан сжал плечо сына. — Я знаю, вы были дружны. Шериф сказал, от короля уже несколько недель нет вестей.
— Никто не знает, где он, — ответил Уилл. — Возможно, в Стирлинге или где-то дальше на севере.
Они замолчали.
После резни в Берике настроения в Шотландии изменились. Прежнюю уверенность сменила угрюмая решительность. Бессмысленная жестокая резня, в которой погибли тысячи ни в чем не повинных, подвигла шотландцев к объединению. Они были готовы сражаться, но им не хватало лидера.
Дверь со стуком распахнулась, и, набрасывая на ходу шаль, с распущенными волосами во двор выбежала Изенда. Увидев Дункана, она остановилась. Вгляделась в его лицо.
— Боже мой, Дункан!
— Со мной все в порядке, жена, — прохрипел он, прижимая ее к себе. — Со мной все в порядке.
Она отстранилась, пытаясь рассмотреть его рану, затем прильнула губами к его губам.
Уилл потупился. Казалось бы, такая любовь должна была его радовать, но он испытывал тревогу и горечь.
Продолжая обнимать Изенду, Дункан бросил ему через плечо:
— Пришла весть, что пал замок Роксбро. Так что они идут сюда.
Королевский замок, Эдинбург 7 июня 1296 года от Р.Х.
Вырубленную в скале у основания замка кладовую сейчас почти до отказа заполняли женщины с детьми. От глухого удара стена чуть дрогнула, а следом с потолка посыпался крупный песок. В темноте кто-то чихнул, потом пронзительно заплакал младенец. Следом стену сотряс очередной глухой удар.
— Как там наверху? — спросила Изенда, протягивая Уиллу бурдюк.
— Держимся.
Он сделал несколько глотков, вернул бурдюк и осмотрелся. Большая часть помещения тонула во мраке. Мерцали лишь несколько свечей. Уилл пробыл здесь совсем недолго, но ему уже стало душно, а как же люди находятся тут семь дней и ночей, прижавшись друг к другу среди мешков с зерном и бочек с элем, дыша спертым воздухом? Раздался еще один глухой удар, и младшая племянница Уилла поморщилась. Он наклонился и ущипнул девочку за подбородок.
— Не бойся — стены такие же крепкие, как и земля, на которой построены.
Элис слабо улыбнулась и положила голову на плечо матери.
— Тебе надо перевязать руки, — сказала сестра.
Уилл пожал плечами. Он даже не помнил, когда содрал кожу на костяшках.
— Ничего.
— Вы там присматриваете за Дэвидом?
— Не беспокойся. — Уилл слабо улыбнулся. — Наш рыцарь все рвался наверх, но Дункан оставил его во дворе. — Он начал подниматься. — Мне пора.
Изенда схватила его запястье.
— Береги себя тоже.
Он кивнул и сжал ее руку. Затем медленно направился к лестнице, стараясь ни на кого не наступить.
Во дворе столбом стояла пыль, но дышалось много легче, чем там внизу. Почти все пространство заполняли люди, нашедшие убежище в замке: пастухи, крестьяне, торговцы. Из большого зала выходили рыцари, спешно надевали доспехи. Между ними двигались гонцы, доставляющие приказы защитникам на стенах. Под свесами крыши резиденции констебля на койках лежали раненые. Среди них метались два лекаря с серыми изможденными лицами, то и дело крича помогающим женщинам принести еще воды или позвать священника. У часовни Святой Маргариты всю землю покрывали мертвые тела. На некоторых набросили мешковину, другие лежали открыто. Над ранами витали черные облака мух. Сильно обезображенных спрятали от людских глаз в часовне.
Уилл поднимался на бойницы, стиснув зубы. Обстрел стен из осадных орудий продолжался. Время от времени раздавались крики. Под ногами у воинов бегали мальчики, хватали упавшие стрелы и несли наверх лучникам.
Кое-где валялись свежие трупы, но ни у кого не было времени их убрать.
Уклонившись от пролетевшего рядом большого валуна, Уилл преодолел последние пролеты. Наверху только что с шумом выбросила заряд баллиста. Управляющие ею воины оглянулись на Уилла. В начале осады они все выглядели разными, но теперь стали неотличимы один от другого. Лицо каждого густо покрывала каменная пыль.
Уилл взялся помогать двоим нести камень, взятый из кучи рядом с баллистой. Куча уменьшалась. А этот камень недавно прилетел оттуда. Теперь его посылали назад. Воины отошли в сторону, и командир махнул рукой.
— Огонь!
Брус качнулся, приводя в действие баллисту. Камень скрылся из виду. Уилл подбежал к бойнице понаблюдать за его движением. Валун упал в траву у подножия замка и покатился вниз, не причинив врагам никакого вреда. Взгляд Уилла двинулся дальше, к шести огромным требюшетам. Ждать пришлось недолго. Вскоре один пустил в стену ответный камень. Эти машины появились здесь неделю назад с английским войском. Каждую тащили двадцать волов.
В требюшетах использовались не лунки, а пращи. И они били намного точнее, чем баллисты шотландцев. В самом начале защитники замка смеялись, не веря, что англичане смогут перебросить через стену хотя бы один камень. Но когда требюшеты установили на высокие башенные платформы, которые быстро возвели, загородившись щитами, им стало уже не до смеха. Лучникам не удалось поджечь пропитанное уксусом дерево. Конечно, шотландцы могли полюбоваться на свою единственную удачу — поверженную башню, раздавившую под собой требюшет, когда в нее удачно попали три больших камня. Это случилось на второй день осады, но больше везение не повторялось и потому не утешало.
Вдалеке располагалось множество шатров. Над самым большим, с голубыми и белыми полосами, развевался красный флаг. Уилл знал — на флаге вышиты три золотых льва. Шатер находился далеко за пределами досягаемости, но он все равно продолжал в него целиться всю неделю, по-детски надеясь, что достаточно только очень захотеть и дальностью полета камня можно увеличить усилием воли. Один счастливый выстрел, одно даруемое Богом чудо — и все будет закончено.
Раздосадованный Уилл вернулся готовиться к следующему выстрелу. В нескольких ярдах справа просвистел камень, угодивший в лучника. Несчастный с криком полетел вниз. Уилл с остервенением помог подтащить заряд к машине. Через минуту она выстрелила, а еще через две к ним прибежали два воина с приказом от шерифа.
— Остановите стрельбу! — крикнул один. — Остановите!
Воины у баллисты разогнулись.
— В чем дело? — спросил командир.
К ним подошел один из порученцев шерифа, другой побежал к остальным баллистам.
— Мы сдаемся.
— Что? — Уилл вышел вперед. — Не может быть!
— Уже сдались. Шериф вышел вести переговоры.
Вокруг них, переглядываясь, начали собираться воины. Лучники покинули свои места на бойницах.
Уилл подошел к смотровой щели. Из лагеря англичан к замку двигалась группа всадников с поднятым королевским флагом. Увидев в центре человека с золотым венцом на голове, он побежал к куче камней и, крикнув воинам: «Помогайте!», схватил один.
— Остановись, — сказал командир. — Ты слышал приказ?
Напрягшись изо всех сил, Уилл подтащил камень к баллисте и со стоном уронил в лунку. Затем, протиснувшись мимо воинов, взялся за веревку.
К нему подошел командир.
— Я сказал — перестань!
Уилл оттолкнул его, натянул веревку, но отлетел назад, получив удар кулаком в лицо. Над ним навис командир.
— Если я приказал, ты повинуешься.
Уилл вытер окровавленный рот и в бешенстве двинулся вперед. Его остановил Дункан.
— Черт возьми, что ты делаешь? — Он прижал его к стене и обернулся к командиру. — Позвольте мне разобраться с ним, сэр.
— Как мы можем сдаваться, — прошептал Уилл, — ему?
— Шериф и констебль решили принять условия короля. Мы потеряли больше сотни.
— Значит, он победил?
— Но мы сохраним людей и наши земли.
Сзади подошел Дэвид.
Дункан обернулся.
— Зачем ты пришел?
— Я не могу смириться с его победой. — Уилл с мольбой посмотрел на Дункана. — Не могу.
— Придется. Пока у тебя нет выбора. — Дункан повел Дэвида вниз, а Уилл скользнул по стене и остался сидеть на осколках камней.
У стен замка, Эдинбург 8 июня 1296 года от Р.Х.
Эдуард смотрел на свое отражение в воде, и оно ему не нравилось. Да и как может нравиться костлявое, изможденное, морщинистое лицо, обрамленное седыми волосами. Особенно много морщин появилось после смерти любимой жены Элеоноры. Да и большинство своих детей ему тоже суждено было пережить. «У тебя осталось мало времени, — произнес внутри тихий голос. — Ты должен оставить сыну сильное королевство. Не забывай об этом».
