Серж Арденн - Герцог Бекингем
Отстранив рукой сбившийся в складки полог, Луи сумел рассмотреть ту, что словно затравленный зверёк, из полутьмы, поглядывала на него, дрожа, словно в лихорадке. Но вдруг, стук копыт, донесшийся снизу, снаружи, совсем близко, заставил шевалье, оставив пленницу, броситься к окну. Всадник в лазурно-синем плаще и шляпе с развевающимся оранжевым плюмажем, перемахнув через ограду, поравнялся с группой кавалеристов, очевидно, ожидавших его на краю дороги. Де Ро вскинул пистолет, прицелившись в наиболее удобно расположившуюся мишень. Но в этот миг, человек, на которого он навел ствол, обернулся и анжуец узнал в нём королевского мушкетера, юного гасконца, господина д'Артаньяна, разделившего с ним заключение в каталонской тюрьме. Луи в нерешительности опустил оружие, беззвучно, прошептав:
– Ах, дьявол, вот так встреча!
«Но, что бы это значило, королевские мушкетеры в рядах мятежников?» -задумался он, и сие промедление дало возможность пятерым беглецам отдалиться на расстояние недосягаемое для пистолетной пули. Шевалье впал в отчаянье, но вспомнив о девушке, быть может, посланной провидением, чтобы удовлетворить его интерес и ответить на все вопросы, уверенно, направился к ней. Положив пистолет стол, он, над чьей строгостью, всё же преобладала учтивость, холодно произнес:
– Кто вы, сударыня?
Девушка, услышав вопрос, приосанилась, как будто он придал ей ту частичку утраченной уверенности, которой так не доставало для преодоления робости, и тихо, с неподдельным достоинством, ответила:
– Моё имя Шарлотта де Лангр, графиня де Бризе.
Де Ро невольно выпрямился, к чему его, очевидно, обязал высокий титул незнакомки.
– Простите мадам, при всём почтении я вынужден сообщить, что вы арестованы, и всё, что я могу вам гарантировать, так это сострадание и обращение соответствующее вашему титулу, которое вы найдете в моём обществе, во время конвоирования вас в Париж, в застенки Бастилии или Шатле.
Испуг, на прекрасном личике молодой графини, сменило удивление.
– Арестовать меня? Но за что?!
Пришло время изумиться кардиналисту.
– Какакя же, по-вашему, участь, может ожидать особ чинящих заговор против короны?
– Заговор?!
Она наморщила лобик, будто пытаясь перевести, сказанное незнакомцем, на понятный ей язык.
– Простите, месье, я не понимаю, о чём идет речь?
С ещё большим недоумением вымолвила Шарлотта. Де Ро хотел было прекратить препирательства, но девушка так искренне и беззащитно выказывала недоумение, что заставила молодого человека замешкаться, и скатиться к неуместным, на его взгляд, объяснениям.
– Ну ладно, будь, по-вашему.
Набравшись терпения и призвав на помощь всё своё смирение, глубоко вздохнув, произнес шевалье:
– Мадам, это ваша карета стоит внизу?
– Нет, не моя.
– Хорошо, поставим вопрос иначе, вы, только сейчас прибыли в сем экипаже?
– Нет.
В столь бессовестную ложь сей прелестной особы Луи поверить не мог. Но тот факт, что в комнате, как и за её пределами, то есть среди скрывшихся в лесу всадников, иных женщин не наблюдалось, привёл анжуйца в замешательство.
В этот миг, где-то за спиной шевалье, послышался шорох и незнакомый голос, негромко произнес:
– Месье…
Луи обернулся. На него, из-за дверного косяка, глазами невинными словно дитя, глядел улыбающийся трактирщик.
– Месье, эта женщина никуда не уезжала, а стало быть, и приехала не она.
Ничего не понимающий анжуец, с глупым видом, смотрел, переводя взгляд, то на девушку, то на хозяина заведения.
– Погодите, я ничего не понимаю! А где та женщина, что приехала в карете?!
Раздраженно, прикрикнул на трактирщика шевалье.
– Она только сейчас, в мужском платье, отправилась в лес, а с ней ещё четверо.
Разведя руками, виновато ответил кабатчик.
– Но как она выбралась из комнаты?!
Девушка и трактирщик, будто сговорившись, одновременно поглядели на распахнутое окно. Луи, подскочив к освобожденному от ставень проему, в нетерпении выглянул наружу. Приставленная к стене лестница, своими металлическими крюками, упиралась в стену прямо под полкой с цветочными горшками, висевшей за окном. Торопливо обернувшись, точно прозрев, он увидел брошенное на полу женское платье и туфли, словно улики, оставленные на месте преступления.
– Ах, черт!
С досадой протянул Луи, бессильно опустившись на стул, закрыв лицо ладонями.
– Я всё-таки упустил их.
Отеческая участливость переполнила душу сердобольного хозяина харчевни. Он осторожно, будто опасаясь потревожить, подошел к молодому дворянину, и, склонившись, ласково произнес:
– Негоже так огорчаться, сударь мой, право, это не стоит того. Вы ещё очень молоды, а это значит, что вам следует быть готовым к бесчисленным разочарованиям. В вас, всего лишь, говорит гордыня, а она, месье, смею заверить, роковая спутница. Гордость небезопасна, а жизнь в её компании, как правило, быстротечна. Она отважна и справедлива, от этого всегда в меньшинстве и вечно подвержена угрозе.
Легкая улыбка коснулась губ кабатчика, образовав на его дряблых щеках, едва заметные ямочки. Он влажными глазами смерил дворянина, и, покачав головой, заключил:
– А вы сударь, по всему видать, из тех смельчаков, кто состоит на службе у этой величественной дамы, и от этого, ныне, ваша жизнь проистекает в тревогах и опасностях, словно на хрупком льду, который в любой момент может проломиться и поглотить всех…
Он опустил голову и печально произнес:
–…даже тех, кто думает, что от него зависит прочность этого хрустального покрова.
Затуманенный взгляд шевалье, скользнул по склонившейся над ним фигуре. В глазах анжуйца, читалось полное равнодушие к словам трактирщика, пролетевшим мимо него, не зацепившись ни единым звуком за погруженный в кратер бушующих противоречий мозг. Уловив в зеленых глазах гостя раздирающие его смятения, хозяин харчевни, сочувственно закивал, и, шаркающей походкой, направившись к выходу, видимо, в большей степени для себя, чем для господ, произнес:
– Сейчас, сейчас, я принесу фрукты, вина, у меня припасено отменное бордо, клянусь кровью Святого Себастьяна, отменное…
Под это, едва различимое, ворчание кабатчик скрылся за дверью. Шарлотта, тайком рассматривавшая незнакомца, постепенно успокоилась, осознав, что угроза, исходившая от молодого дворянина, была вызвана лишь недоразумением. Пожалуй, именно это обстоятельство, позволило ей без тревоги и опаски, как следует разглядеть анжуйца. Невзирая на искаженные разочарованием черты лица юного шевалье, девушка нашла его весьма привлекательным: широкие плечи, узкие бедра, безупречная стать, словно у древнегреческого атлета; прекрасные волосы, цвета спелой пшеницы; зеленые с прищуром, будто вечно улыбающиеся, с едва уловимой иронией глаза, его манеры и речь, всё выказывало в незнакомце человека не склонного к жестокости. Быть может, приободренная результатами собственного наблюдения, Шарлотта, отважилась нарушить тишину.
– Простите месье, я не могу понять, а зачем вы гнались за этой женщиной? Она причинила вам какое-нибудь беспокойство?
Де Ро глазел в одну точку, от бессилия, его одолели слабость и равнодушие.
То ли отвечая девушке, то ли беседуя с самим собой, он безучастно прошептал:
– Беспокойство… какое теперь это имеет…
Но вдруг, будто очнувшись ото сна, он уже весьма осмысленно поглядел на графиню.
– Постойте, постойте, а зачем она сюда приезжала? Почему вошла в эту комнату?
Его рассуждения прервала юная особа, улыбнувшаяся такому милому и внезапному прозрению, вдруг постигшему молодого человека:
– Что значит зачем?! Она приезжала за мной!
– За вами! Ну конечно за вами!
В его глазах блеснул лучик надежды. Понимая, что из-за собственной горячности едва не упустил удачу, он в сердцах почти беззвучно прошептал:
– Я болван, клянусь Небом, болван!
Осознав, что не всё потеряно, он приободрился, тут же забыв о промахе, когда понял, что вновь напал на след. Раззадоренный юношеским азартом, словно в детских играх, Луи с волнением, порой предшествующим удаче, задал вопрос:
– Полагаю, в таком случае, вам должно быть известно её имя?
В смеющихся глазах девушки, читался ответ.
– Как же, месье, я могу не знать имени своей родственницы, по материнской линии?
– И как же её имя?
– Герцогиня де Шеврез…
– Что-о-о?!
Де Ро заорал так, что девушка едва не лишилась чувств. Она растерялась и глазами, полными недоумения, впилась в сидящего перед ней человека, не понимая, что влечет за собой столь внезапно нахлынувшая горячность молодого дворянина.
В этот момент вошел хозяин харчевни, быть может, своим появлением, спасший юную графиню от обморока, он поставил на стол два фужера, две бутылки вина и блюдо с фруктами.
– Не пожелают ли господа отобедать?
Но не получив ответа на вопрос, он понимающе кивая направился к двери.
