Виктор Дьяков - В году 1238 от Рождества Христова
Мансур приказал двум сотникам спешить свои сотни, нарубить в лесу деревьев и соорудить огромный переносной щит-забор, чтобы укрывшись за ним от стрел, подойти вплотную к тыну. Из толстенной ели соорудили заостренное на конце бревно-таран, чтобы разбить ворота тына. Когда все было готово те же две сотни, прикрываясь забором, медленно двинулись вперед. Их осыпали стрелами, но щит-забор точно так же защищал татар, как тын защищал русских – стрелы его не пробивали. Когда «забор» вплотную подтащили к тыну и заработал таран… Милован понял, что рано или поздно ворота будут разбиты, и это создаст возможность татарской коннице ворваться в село, где с ней справиться уже будет невозможно. Он послал десяток лучников лесом по снегу на снегоступах обойти «забор», чтобы уже сбоку обстрелять прячущихся за ним татар, в первую очередь тех, кто раскачивал таран. Данный маневр принес временный успех – лучникам удалось подстрелить тех, кто был «на таране». Но тут же те лучники попали под такой густой «дождь» стрел, что вынуждены были вернуться под защиту тына. И таран вновь заработал, продолжая разбивать ворота. Под прикрытием своих лучников все больше пеших татар подбегало под «забор», накапливаясь для решительной атаки, едва ворота будут разбиты… И вот, одна из створок с треском повалилась… Но за ней оказалось не свободное пространство, а куча наваленных почти на высоту тына свежесрубленных деревьев, которые даже не успели очистить от веток. И за этой кучей тоже прятались лучники. Таким образом использовать конницу вновь оказалось невозможно. Сражение продолжилось в пешем порядке, где татары были далеко не так сильны как в конном.
Теперь бой закипел в проломе. Мансуру пришлось спешить еще одну сотню и послать ее на помощь тем двум, что штурмовали тын. Но едва свежая сотня втянулась в пролом и стала теснить противника к орысам от села тоже подошло большое подкрепление с рогатинами, топорами, дубинами, вилами… В узком воротном проломе было тесно. Атакующих не только рубили и кололи, но и обстреливали с верхней площадки тына. Не получалась и атака всей ширины тына. Здесь оборону держали опытные оружники во главе со Жданом, и они отбивали все попытки татар вскарабкаться на заранее политую водой, обледенелую внешнюю сторону тына. Штурмующие несли очень большие потери. Мансур понял, что защитников села оказалось в разы больше, чем он рассчитывал. Но главное, он не мог использовать свой главный козырь – быструю конную атаку. Оставалось… Мансур спешил еще одну сотню и сам повел ее в пролом, наказав последней резервной сотне оставаться в седлах, и как только они расчистят завал немедля атаковать в конном строю…
Свежая сотня во главе с тысячником сразу внесла перелом в ход боя. Ведомые Мансуром татары потеснили слабо вооруженных смердов и смогли взобраться на вершину наваленной кучи деревьев. Они умело орудовали саблями и пока защитники успевали раз махнуть мечом или топором, не говоря уж про другие «орудия», те успевал ударить саблей не менее двух раз. В Мансура, едва он взобрался на «гребень» сразу вонзились две стрелы, но не пробили прочной кольчуги одетой под легкий полушубок. Отделанные серебром шлем и поножни выдавали в нем не простого воина, а командира. Понял это и Милован, видя кто ведет татар в атаку, и воодушевляет их личным примером… Сбив защитников с завала, татары стали спрыгивать на его внутреннюю сторону. Мансур шел в первых рядах, не забыв, впрочем, отрядить десяток воинов для разбора завала.
Милован осознавал, чем грозит разбор завала, прикрывшего воротный проем – тут же последует конная атака. Этого нельзя было допустить ни в коем случае.
– Отче, беги в село, выгоняй весь народ и пусть бегом бегут к гати, боюсь, мы их тут не сможем задержать! – обратился он к стоявшему рядом священнику, раз за разом осеняющего себя крестом и беззвучно произносивших про себя молитвы.
Отец Амвросий с готовностью кивнул и припадая на одну ногу побежал в село. А Милован повел в бой свой последний резерв – два десятка своих старых, наиболее опытных оружников. Рядом с князем неотступно следовал его верный телохранитель, сын ключницы Любим. Именно к нему и обратился Милован, перед тем как вступить в сечу:
– Любим, я к их главному попробую пробиться, а ты меня со спины прикрывай!
– Прикрою княже! – отозвался Любим.
Бой кипел повсюду. Шесть-семь сотен людей рубились на тыне и вокруг. Татары постепенно приноровились к рогатинам, топорам и вилам смердов и уже начало сказываться их преимущество в вооружении и сноровке. Ждану и прочим оружникам приходилось бегать с места на место, чтобы выручать то одного то другого попавшего в тяжелое положение ополченца, или сразу нескольких, но успевали далеко не всегда. Вступившие в бой вместе с Милованом оружники, сразу укрепили и оружием и духом начавших было колебаться вчерашних землепашцев. В отдельных местах татары даже попятились назад к бревенчатой куче, которую уже начали разбирать, разбрасывая в стороны деревья.
– Стоять! Не отступать! – орал по-кипчакски Мансур.
Размахивая саблей, тысячник выскочил вперед и схватился с одним из оружников. После нескольких обменов ударами оружник упал. Мансур бросился на второго… и тот не устоял. Вдохновленные своим тысячником татары вновь ринулись вперед.
– Коназ… коназ! – Мансур увидел спешащего к нему Милована и издал радостный боевой клич, – Ургххх!!! Тут же он послал ближайшего к нему кипчака обойти орысского коназа с тыла, а сам скрестил оружие с ним самим…
Меч и сабля. Какое из этих видов оружия эффективнее в бою? Мечом можно не только рубить, но и колоть. Меч, как правило, тяжелее и его удар сильнее. Но сабля гораздо более быстродейственное оружие, пока мечом один раз ударишь, саблей при наличии сноровки можно ударить два раза. А если и мечом и саблей владеют умелые, равные бойца – кто кого победит?
Они сошлись, оба молодые, сильные, с детства умевшие обращаться с оружием, давно уже ведущие жизнь воинов. Первый удар изогнутой татарской сабли Милован уверенно парировал. Но тут же Мансур невероятно быстро ударил второй раз. Не успев защититься мечом, Милован подставил свой треугольный щит. Мансур тут же ударил в третий раз, и вновь сабля с лязгом ударилась о клинок меча, четвертый удар оставил зазубрину на щите. Меч явно не успевал за саблей, и если бы не надежный щит, Милован наверняка бы был ранен. Но самое плохое было то, что князь сам не мог наносить удары, он только защищался. Видя, что перерубить щит орысского коназа не получится, Мансур стал целить не в середину туловища, а выше и ниже. Краем сабли он «мазнул» противника по ноге. Добротной ковки, еще служившие отцу Милована поножни выдержали. При этом тысячник подавшись вперед на мгновение открылся и Милован впервые успел сделать выпад, попытался достать противника острием своего меча. Мансур еле успел отскочить… В этот момент татарин которого Мансур отправил в обход, при попытке зайти Миловану за спину столкнулся с Любимом и меж ними тоже завязался поединок…
Мансур подбадривая себя боевым криком и кривя лицо в звериных гримасах, вновь атаковал Милована. И вновь два удара были отбиты, а третий… Удар пришелся вскользь по «юбке» кольчуги, прикрывавший пояс и бедра Милована. И опять Мансур успел отскочить от острия меча в ответном выпаде. Отвлекая внимание противника ударами в туловище и ниже, тысячник готовил сокрушительный удар сверху, рассчитывая сразу срубить голову. И он провел свой коварный удар… Милован едва успел пригнуться, но все равно сабля с лязгом скользнула по гребню шлема, сорвав его с головы. Потеря шлема не обескуражила Милована, он тут же сделал глубокий выпад вперед. На этот раз Мансур в своем намерении срубить противнику голову подошел слишком близко и не успел отскочить на достаточное расстояние… Меч достал его, пробил полушубок, кольчугу, но груди коснулся уже на излете, не причинив серьезного ранения. Но в стремлении уйти от разящего острия меча, Мансур споткнулся о дергающееся в предсмертных конвульсиях тело ополченца и чтобы не упасть был вынужден взмахнуть руками, в одной из которых была сабля, а на второй щит. На мгновение тысячник стал совершенно беззащитным. Милован не стал размахиваться, за это время противник успел бы подставить либо щит, либо клинок, он сделал еще один быстрый выпад. На этот раз меч, пробив овчину и сталь кольчуги, нанес более серьезное ранение, кровь залила грудь Мансура. Он стал неуверенно отступать назад, его лицо быстро бледнело. На этот раз у Милована было время для полноценного замаха, ибо противник уже не имел возможности нападать. Он взмахнул мечом и молниеносным резким ударом обрушил его сверху на своего противника. Милован целил в голову, но Мансур успел подставить клинок сабли, который не защитил, а лишь слегка скорректировал направление удара, который пришелся в плечо, разрубив одежду, доспехи… ключицу…
