Теодор Моммзен - История Рима
Шестнадцатый год тянулась война, и конца ей не предвиделось. Финансы были совершенно истощены как прямыми расходами, так и застоем в торговле, потери в людях были громадны: за пятилетие, 252–247 гг., число плательщиков уменьшилось на целую шестую часть. Сенат впал в уныние, в нем иссякло мужество, поколебалось доверие к силам своего народа. Он почти не вел активной войны и ограничивался тем, что поощрял каперство. Шесть лет прошло в таком положении. Только крайнее истощение и Карфагена спасло римлян от окончательного удара, который они не смогли бы отвратить.
В 247 г. в Сицилии получил главное начальство Гамилькар Молния (Барка). Это был чрезвычайно способный военачальник и истинно государственный человек. Он видел ясно всю слабость, себялюбие и бездарность карфагенского правительства. Он понимал, что правительство это никогда не решится завести такую армию, которая была необходима для борьбы с Римом, и постарался создать себе армию, которую содержал бы он сам, без участия казны. Энергичными и смелыми набегами он успевал добывать средства содержать свое войско на счет врагов. Своею личностью он неотразимо действовал на солдат, и они были ему безусловно преданы. В Сицилии он устроил два своеобразных военных лагеря на горе Эйркте и затем на Эриксе и получал с каждым днем перевес над римлянами, каперы его с небывалою смелостью стали делать высадки и грабить на берегах Италии.
Римский сенат долго пребывал в бездействии – в нем составилось большинство из слабых и малодушных людей, но наконец в римлянах проснулись мужество и патриотизм: на 23-м году войны несколько богатых римлян решили на частные средства снова соорудить флот. Многие приняли участие в этом благородном деле – и скоро выступили в море 200 военных судов с экипажем в 60 000 человек. Карфагеняне были захвачены совершенно врасплох, поспешно стали и они сооружать флот, но только весною следующего, 241 г. они выставили 120 кораблей, далеко уступавших, однако, римскому флоту.
В марте 241 г. враги снова встретились на море – и с первого же натиска римляне одержали полную победу: 50 кораблей было потоплено, 70 взято в плен. Теперь война должна была кончиться. Карфагеняне поручили Гамилькару заключить мир на каких бы то ни было условиях. Гамилькар геройски принял это тяжелое поручение. По мирному договору Сицилия уступалась Риму, самостоятельность Карфагена была признана вполне и Рим и Карфаген обязывались взаимно одинаковыми условиями по отношению к второстепенным членам латинского и либийского союзов. Карфаген уплачивал контрибуцию и безвозмездно возвращал римских пленников, за выходившие с оружием в руках из Сицилии карфагенские войска вносился незначительный выкуп, по 18 денариев с человека; требование выдать и римских перебежчиков было отвергнуто Гамилькаром.
Нельзя не признать, что карфагеняне получили мир очень хороший, если принять в расчет их неудачи и успехи римлян. По-видимому, консул Катулл, ведший переговоры с римской стороны, невольно подчинялся обаянию личности Гамилькара. В Риме условиями мира были недовольны, и народное собрание первоначально даже не ратифицировало их, ратификация последовала, и то с некоторым увеличением контрибуции, только в 211 г., после доклада специальной комиссии, съездившей в Сицилию ознакомиться ближе с положением дела.
Войну эту римляне вели так плохо, как никакую другую, главным образом потому, что по своим условиям война эта коренным образом отличалась от прежних: прежде, в италийских войнах, все дело решалось схваткой, военные операции были крайне несложны, почти все зависело от качества солдат, роль же военачальника отходила далеко на второй план. Теперь пришлось вести борьбу непрерывно в течение многих лет и одновременно на различных театрах войны, надо было научиться выгодно комбинировать сложные операции, широкие планы, а это сразу не давалось, руководительство такими операциями совершенно ускользало из рук совещательного собрания, необходима была последовательность в осуществлении планов, а этому полагала неодолимые препятствия ежегодная смена военачальников. Внести же здесь те изменения, какие были необходимы, можно было только с такими изменениями конституции, о которых никто тогда не решался и думать. Эти пробелы отчасти восполнялись энергией и твердостью римлян, но если Рим вышел победителем, то этим он всего более был обязан ошибкам своих врагов. Победа, во всяком случае, была неокончательной, и мир не мог быть прочным.
Глава III. РАСШИРЕНИЕ РИМСКИХ ВЛАДЕНИЙ ДО ЕСТЕСТВЕННЫХ ГРАНИЦ ИТАЛИИ
Незадолго до начала Пунической войны, в 283 г., римляне почти истребили кельтское племя сенонов к югу от реки По и придвинули близко к линии Альп область, все общины которой были объединены с ними в союз. Приобретение Сицилии распространило границы этого союза и на острова, которые были самою природою связаны с Италией. Римляне вполне подчинили своей власти большую часть Сицилии. Гиерону они оставили только Сиракузы с небольшою областью.
Вскоре римляне завладели и островами Сардинией и Корсикой, обладание которыми было чрезвычайно важно для того, чтобы исключительно Рим мог пользоваться всеми выгодами от торговли на Тирренском море. Присоединение это явилось следствием внутренних неурядиц в Карфагене. После окончания войны Гамилькар тщетно просил у карфагенского сената денег на уплату заслуженного его войском жалованья и, наконец, должен был распустить свою армию. Из предосторожности он отправлял в Африку солдат небольшими отрядами и сам сложил с себя командование. Карфагенское правительство весьма неблагоразумно приступило к расчету только тогда уже, когда в Либии собралась почти вся армия Гамилькара, да еще сделало недостойную попытку уменьшить заслуженную плату. Тогда вспыхнул страшный мятеж, превосходивший силою все предшествовавшие и, казалось, неизбежно грозивший падением Карфагена. Гарнизон Сардинии, тоже приставший к мятежу, будучи не в состоянии без поддержки извне бороться с племенами, жившими внутри острова, просил Рим принять остров в свое владение, и римляне согласились, – эта сделка была, конечно, бессовестнее, чем соглашение с мамертинцами.
Между тем Гамилькар, в минуту крайней опасности снова призванный к власти, сумел, почти против всякого ожидания, в течение трех лет совершенно подавить мятеж и упрочить положение правительства в Карфагене. Тогда карфагенский сенат потребовал от Рима отказа от Сардинии. Так как в Риме сильна была партия недовольных миром и желавших добить ненавистного врага, то это вполне законное требование было отвергнуто и, даже мало того, под предлогом разных обид, совершенно ничтожных, нанесенных в карфагенских портах нескольким римским судовладельцам, Рим объявил Карфагену войну в 237 г. Если бы до заключения мира римляне начали требовать себе Сардинию – война, вероятно, продолжалась бы, но теперь карфагеняне не решились вступать снова в борьбу, они пошли на всякие уступки – и римляне с неохотою отказались от начала военных действий, которые дали бы им возможность уничтожить врага. Карфаген уплатил 1200 талантов в возмещение расходов Рима на военные приготовления. Около этого же времени Рим окончательно присоединил и дикий остров Корсику, где римские гарнизоны стояли уже с самого начала войны с Карфагеном.
Приобретение владений за морем повлекло за собою некоторые изменения в способах, какими Рим пользовался в управлении своими владениями. Первые годы островами управляли особые квесторы под ближайшим надзором консулов – так же, как управлялись союзные с Римом области на континенте. Но в 227 г. было признано более удобным назначить для каждого из островов особого, добавочного консула – проконсула, который и управлял всеми делами своей округи, как консулы управляли в Италии, т. е. был главнокомандующим, высшим администратором и судьею под непосредственным надзором сената, только заведование финансами было отделено и поручено нескольким квесторам, которые по окончании срока своих полномочий представляли отчет сенату.
Что касается отдельных общин, то, конечно, они лишены были права сношений с другими городами и большею частью их жители не имели права приобретать недвижимую собственность и вступать в браки вне своих общин, собственность повсюду была обеспечена в полной мере, сохранена была и автономия общин для чисто внутренних дел, а в слабой степени сохранилась даже федерация нескольких общин в Сицилии. Но демократическое устройство было повсюду уничтожено, и во главе общинного управления поставлены городские советы, представлявшие местную аристократию. Эти советы обязаны были производить в соответствии с римским цензом таксацию имуществ через каждые пять лет, римская монета получила повсеместное хождение наряду с употреблявшеюся ранее. Заморские общины сплошь не были привлечены к несению воинской повинности, а взамен того обложены были денежными сборами в размере одной десятой части дохода от полевых продуктов и одной двадцатой с цены ввозимых товаров, некоторые общины – в виде привилегии – были избавлены и от этих сборов или от части их: римляне и тут остались верны своему приему разделять интересы соседей, даруя им различные права. Этим, по-видимому, несущественным отличием жителям заморских общин давалось, однако, чувствовать, что Рим смотрит на них уже не как на полноправных членов союза, а как на подданных.
