Сергей Кравченко - Книжное дело
На рассвете тронулись на север, обходя Неро по ходу Солнца. В Ростов пришли в третьем часу, считая с восхода.
Вид у ребят после лесной ночевки был достоверный, глаза блестели от усталости.
— Эй, мужики, — кликнул их почтенный возница на хорошей серой паре подкованных лошадок.
Архип и Данила подошли.
— Лезьте в кибитку. Лезьте, лезьте, — по дороге поговорим.
— Нам, хозяин, наугад лезть нельзя, — мы люди государевы… — Вот потому и лезьте, — дядька перешел на шепот, — а то тут святые братья вас обыскались. Как Пантюха вернулся, — кивок в сторону, — так они и забеспокоились.
В холодке под стенкой отдыхала знакомая кляча, из телеги торчали ноги. Точно так выглядели пятки безымянных покойников, которых иногда привозили в Сретенский монастырь для отпевания за счет городской казны.
— Пантюха вашу монету переваривает, — хихикнул возница. — Ну, едем на Москву? У меня уже дорога оплачена, седоков на окраине подберем.
Архип еще спросил дядьку, не стоит ли доложиться у архиепископа, что их не довезли с первого разу.
— А мы сейчас смотрителю двора доложим.
Дядька сходил в будку, быстро вернулся. Поехали. При выезде на Московскую дорогу прихватили с зажиточного подворья семью из трех человек и погрузились в бесконечный мир русской дороги.
Глава 16. «О, как легко скакали наши кони!»
Когда ты молод, все вокруг прекрасно, наполнено энергией, приятными неожиданностями. Ты не понимаешь, откуда этот восторг, куда девать энергию. Ты еще не знаешь свой мир.
Когда ты стар, все вокруг обыденно, понятно, наполнено знакомыми причинами. Ты видишь насквозь окрестных людей. Понимаешь причины и следствия всех событий. Тебе почти не интересно жить. Только жажда власти еще теплится под пеплом твоих желаний.
Бывают времена, когда люди стареют очень быстро. С виду ты молод, полон сил. Внутри — премудрый старец. И тогда энергия тела, химия крови, сливаются с мудростью и вскипают адским котлом.
Нет ничего страшнее умной молодости.
Она взнуздывает коня. Она выбирает самый тяжелый, двуручный меч, она не соизмеряет цель и средство. Она несется вскачь по нашим равнинам, сметая и сжигая все на своем пути. Ради восторга плоти, ради призрачной чести, ради старческой власти.
Воет встречный или попутный, но вольный ветер! Дым сосновых срубов щекочет нюх твоих псов. Кровь врагов ложится на зелень июньских трав. Женщины в белых холстинах бегут прочь, падают и воют от ужаса, боли, страсти, наслаждения.
Ради чего это? За что ты убил этих людей? Зачем надругался над их честью и славой?
Ради долга.
Ты убиваешь таких же, как ты, чтобы они не стояли на пути. Ты забираешь их жизнь и честь по приказу начальства, выпиваешь нежность их женщин по зову своей природы… Сколь велика твоя вина?
Сколь страшен твой грех?
Ты веришь Богу, который говорит: «Не убий!», и убиваешь в его честь.
Ты служишь людям, которые говорят: «Убей!», и убиваешь для их корысти.
Время несется вскачь, свежий ветер выдувает из твоей головы последнюю совесть.
Но скоро кончится время, утихнет ветер, и что ты ответишь Богу?
Ты — сильный и смелый — найдешь ли силы, будешь ли смел, чтобы прямо спросить у него: «Зачем ты посылал меня убивать?».
Конный отряд в сорок сабель идет по северной дороге в лесной сердцевине финской Руси. Ты не первый здесь. Задолго до тебя сюда пришли твои предки и именем Бога поработили местный народ. Они пролили его кровь, осквернили женщин, отняли землю и воду. Теперь в память о тех днях на берегу древнего озера сияет православная святыня — Кириллов монастырь — место покаяния и успения. По зову обители ты скачешь на черном коне и в черном платье. Вот уже виден восход золота над кромкой лесной прогалины, но тебе не сюда, и конь шарахается влево. Еще не пришло время покаянных молитв!
Отряд идет в лесную чащу — вокруг озера. Здесь черная пехота обложила логово зверя. Твои ловчие пришли сюда вчера. Они окружили поселение поганых людей и чутко сторожат их движения. Никто не выскользнет из осады.
Крестовая пехота могла, конечно, и сама раздавить гнездо поклонников Великого Солнца, сжечь, сбросить в Белое озеро их село, но план был иной. Эта охота, как и любая другая, предназначена не только для пополнения запасов, но и для выучки. Пехота уже прошла свой путь, произвела разведку, выбросила вправо и влево обходные отряды, залегла в лесной чаще. Теперь — урок конницы.
Черные кони влетают на травянистую площадь, рассыпаются к землянкам и срубам. Всадники рубят мужчин, волокут за волосы женщин, преследуют убегающих. Детей разделяют. Мальчиков от 10 лет отводят в сторону, остальных загоняют в срубы и предают очистительному огню. Они не нужны нам на нашей земле.
Пехота не выдерживает в засаде, срывается в общее безумство. Левое крыло выгоняет из леса стайку девушек, и ты пускаешься в погоню. Глупые девы, не понимающие своего счастья, бросаются с берега в Белое озеро. И только круги по воде!
Вот дом вождей богомерзкого племени. Твой сотник открывает тяжелую дверь. Медленно, с крестным знамением входит внутрь. Там ничего не видно, глаза не успевают привыкнуть к полумраку после яркого, Великого Солнца и живого, соснового огня. Глаза так и не успевают привыкнуть… Короткий вскрик. Сотник с воплем вываливается из дома, держась за голову. Падает под копыта твоего коня. Умирает. В глазах его торчит двурогая вилка медвежьей рогатины с медными наконечниками.
Что за нечисть?! Ты приказываешь полевому священнику обнести дом иконой Богоматери. Нельзя просто так его сжечь! Положено обыскивать главную ставку врага.
Отец Анисим, дрожа всем телом, обходит проклятый дом «посолонь» — по ходу солнца. Но то ли солнце здесь не такое, то ли поп молится о собственной шкуре, а не о нашем деле, но из дырки меж бревен вылетает тяжелая стрела, пробивает икону «Богоматерь, в праведном бою помогающа» и протыкает краснорожему последние мозги. Не спасла Мать твоя, Господи!
Или все-таки сжечь?
А! Возьмем на подвох!
Появляются люди с охапками хвороста, медленно обкладывают дом, ходят с огнем напоказ.
Сработало!
Позади дома раздаются крики, два черных новобранца падают с рассеченными мордами, и две небольшие тени убегают в лес.
Это твое!
Эта последняя дичь по праву принадлежит тебе. Это жертва, которую следует принести Господу и его нерешительной матери — во имя вселенской любви и мира!
Та несешься вскачь, ты сбрасываешь черный плащ, чтоб не мешал продираться меж колючих веток. Ты гонишь двух маленьких воинов Великого Солнца в самую гущу леса.
Ты гонишь их? Или они ведут тебя?
Страшный удар по измученной ранами голове! Вспышка невиданного света! Откуда здесь бревно? Почему оно на веревках? Разве бывают в лесу такие деревья?
Ты поднимаешься. Где твой конь? Где эти уроды? Вон там — шевелятся в зарослях папоротника, в немыслимом буреломе грязного, некрещеного леса. Надо будет сказать Никандру, что пора освятить ВСЮ ЗЕМЛЮ, каждый куст и холм.
Ты идешь на шорох уже не в шутку. Твой тяжелый двуручный меч вознесен именно двумя руками. В сердце звенит восторг битвы с универсальным злом. Так святой великомученик Георгий шел на Змея!
Рев и ужас! Эти мальчишки — не мальчишки вовсе! Они, как и все жители этого места, — оборотни, страшное отродье темных сил. Их белые холстины сливаются в бледное пятно, превращаются в кровавый подтек, чернеют и обрастают дьявольской шерстью.
И что тут твой меч? Откуда он у тебя? Ты хоть освятил его перед походом? Дурачина! Ты выбрал эту железяку по весу. Перед своими похвалялся. Никто не поднял, а ты взял. Богатырь! А может это меч поганого витязя тмутараканских украин? Прочь его!
Ты отбрасываешь бессильное оружие и обращаешься к единственному, самому верному средству, основанному именно на вере. Ты взвываешь к Богородице, к ее казненному Сыну, к его Отцу и ее мужу, то есть, нет, какому мужу? Муж у нее — деревенский алкаш, плотник беспросветный. Тьфу, черт, какая путаница в бедной голове!..
А вот и Голос раздается с небес — голос Великого Солнца.
«Места, брат Дионисий, у нас и, правда, не шибко православные, но Черта поминать и мы не любим! Твои матери еврейские то ли были, то ли нет, а Зло на свете уж точно есть! Извини за оговорку, оно не «на свете», а во тьме. И мы ежедневно светим, чтобы развеять тьму над нашей землей!».
Тут к Великому Солнцу присоединяется девичий хор. Русалки кричат из Белого озера, чтоб ты шел к ним, Дионисий! У них как раз период игр, и очень нужно хоть какого-нибудь мужичка в хоровод запустить. А ты — вон какой красавчик!
«Не боись, Дионисий, ныряй сюда, мы тебя медленно любить будем, по очереди».
Сучьи рыбы хохочут на все озеро, в лесу трещит, и Великое Солнце теряет интерес к крестовому рыцарю.
