Иван Клула - Екатерина Медичи
2 апреля 1559 года Като-Камбрезийский договор был подписан с Елизаветой Английской, а 3 апреля 1559 года – с Филиппом II и Эммануилом-Филибером Савойским.
Екатерина Медичи, приложившая столько усилий, страдала от сознания того, что Италия была для Франции потеряна. Кале – прекрасная компенсация после неудачи по ту сторону Альп, не являлась окончательной собственностью Франции: город будет принадлежать Французской короне в течение восьми лет, по истечении которых он должен быть возвращен Англии, которая в случае отказа от этого обязательства получит 1250000 ливров. Город станет французской собственностью только в том случае, если Англия предпримет враждебные действия против Франции или против суверенов Шотландии – Франциска и Марии Стюарт.
Заключение мира привело к передаче городов на севере королевства. В обмен на Сен-Кентен, Гам, Ле Катле, Теруан Филипп II забрал Мариенбург, Тионвиль, Ивой, Дамвиль, Монмеди и сохранил за собой Эден. Епископ Льежский возвратил Бовинь и Буйон.
Но по ту сторону Альп Франция вернула все, что было завоевано в ходе Итальянских войн. Герцог Мантуанский возвратил Монферратские земли, кроме Казаля и нескольких фортов; Филиппу II был возвращен город Валенца в Миланском герцогстве, захваченный герцогом де Гизом; Генуэзская Республика получила корсиканские крепости; власть в Сиене получил Козимо Медичи, ставший скоро великим герцогом Тосканским. Бывшее герцогство Савойское, важное завоевание Франциска I, Пьемонт, Ницца, Барселоннетта, Савойя, Бресс и Бюжей переданы генералу – победителю при Сен-Кентене Эммануилу-Филиберу. Он не только стал полноправным герцогом Савойским, но и женился на Маргарите, герцогине Беррийской. Это была [94] романтичная старая дева, принадлежавшая к французскому королевскому дому. Ей было тридцать шесть лет, и она была близкой подругой королевы Екатерины, которую, возможно, несколько утешил этот брак после разгрома Франции. Франция временно сохранила только несколько верных городов: Турин, Пинероло, Кьере, Кивассо и Вилланова в Астии до тех пор, пока в судебном порядке не будет назначен наследник Луизы Савойской. Генрих II также сохранил за собой по ту сторону Альп графство Салучи.
По условиям договора Филипп должен был жениться на старшей дочери Генриха и Екатерины, Елизавете де Валуа. Этот брак дублировал союз Маргариты Французской и герцога Савойского. Париж готовился к двойному торжеству, но это не помешало королю преследовать еретиков. 2 июня в Экуэне король издал указы, которые стали объявлением войны протестантам: «Мы приказали отправить во все провинции нашего королевства добрых и достойных людей, чтобы изгнать, наказать и исправить еретиков». 10 июня, раздраженный тем, что парламент сопротивлялся выработке принудительных мер против реформистов, Генрих II при дворе собрал все палаты на «заседание судейских». Возмущенный предложениями некоторых советников, он приказал арестовать шестерых, среди которых был Анн Дюбур.
В Париж уже прибывали гости на королевские свадьбы, и поэтому наказание советников было перенесено.
Испанский король остался в Брюсселе. Он сообщил, что короли Испании никогда не ездили за их женами и что их привозили в их страну и в их дом. 15 июня в Париж прибыли три знатных сеньора, которым было поручено по доверенности жениться на Елизавете де Валуа: герцог Альба, принц Оранский и граф д'Эгмон. Герцог Эммануил-Филибер Савойский прибыл 21 июня. С 22 июня начались торжества по случаю брака Елизаветы с церемонии в Соборе Парижской Богоматери, на которых присутствовали Колиньи и его брат д'Андело. Им пообещали, что советников-еретиков отпустят из Парижского парламента. 28 июня был подписан брачный контракт герцога Савойского. Свадебная церемония должна была затем состояться в Соборе Парижской [95] Богоматери. Со дня подписания контракта, среды, 28 июня, и до следующего воскресенья должен был состояться большой турнир на ристалищах, устроенных на улице Сент-Антуан около королевского дворца Турнель. Там сражался и Генрих II, носивший белый и черный цвета Дианы. Главными участниками турнира были также дофин Франциск, герцог Карл III Лотарингский, женившийся на Клод, второй дочери короля, 22 января прошлого года, герцог Франсуа де Гиз, князь Альфонсо Феррарский и Жак Савойский, герцог Немурский, красавец, известный своими бесчисленными любовными похождениями. Эта блестящая компания проехала мимо трибун, где блистая драгоценностями, сидели придворные дамы, окружавшие королеву и герцогиню де Валантинуа.
В среду 30 июня в 5 часов пополудни, король, уже сломавший несколько копий, захотел закончить бой ярким ударом. Он приказал своему капитану шотландских гвардейцев Габриэлю де Монтгомери, сыну сеньора Лоржа, выйти против него.
Говорили, что прошлой ночью Екатерине снился ужасный сон, в котором она видела своего мужа раненым, с окровавленной головой. Уже давно она боялась, что с ее супругом случится несчастье на турнире или он погибнет страшной смертью в поединке. В марте 1555 года лионский печатник Масё Боном опубликовал Центурии Нострадамуса, пророка и «ясновидца» из Прованса, ставшего медиком-астрологом и штатным советником короля. Один из катренов мог иметь отношение к Генриху II:
Молодой лев победит старого
На поле битвы, в одиночной дуэли,
В золотой клетке выколет ему глаз,
И умрет тот жестокой смертью.
За три года до появления Центурий, Люк Горик – астролог и итальянский епископ, с которым советовались все папы, начиная с Юлия II и заканчивая Павлом IV, дал Генриху II совет избегать любого одиночного боя, когда ему исполнится сорок лет, потому что в этом возрасте он [96] может получить рану в голову, от которой он или ослепнет, или умрет.
Эти советы были даны на основе звездных сочетаний, чему придавалось самое большое значение. Екатерина обезумела после своего сна, который она расценила как предзнаменование. Он приснился ей как раз накануне поединка на улице Сент-Антуан. Поэтому ее сердце забилось, когда она снова увидела готовых к бою всадников.
Столкновение было внезапным. Копье Монтгомери пробило забрало короля и раскололось. Обломок, оставшийся в руках капитана, прошел сквозь шлем, а его осколки вонзились в лоб над правой бровью и в оказавшийся пробитым левый глаз. Король, едва держась в седле, шатаясь, доехал до края ристалища, потом наткнулся на ограду. Зрители подбежали, чтобы остановить его лошадь. С короля сняли шлем: кровь хлынула потоком и залила его лицо. На трибуне дофин и все королевы – Екатерина, Мария Стюарт и Елизавета, упали в обморок на руки испуганно кричавших дам.
Короля перенесли в расположенный по соседству Турнельский дворец. Внизу главной лестницы он пришел в себя и захотел подняться сам, ступенька за ступенькой, «демонстрируя», как написал Альфонсо д'Эсте своему отцу, «настоящее мужество и королевскую силу». Ему поддерживали только голову, руки и грудь. За ним несли остававшегося без чувств дофина.
Короля положили на кровать в королевской спальне, и герцог де Гиз и коннетабль омывали ему руки уксусом. Он оставался неподвижен, молясь, до прихода штатных придворных медиков и хирургов, которые извлекли пять осколков, заставив его громко кричать от боли. Одна из деревяшек была длиной в палец. После этой операции короля вырвало. Он не мог принимать лекарства. Хирурги промыли рану белком яйца: больше они ничего не могли сделать. Герцог Савойский срочно отправил одного из своих слуг в Брюссель, чтобы попросить Филиппа II прислать знаменитого анатома Андре Везаля, прибывшего в Париж 3 июля. Жан Шаплен, первый медик короля, пригласил знаменитого Амбруаза Паре. [97]
Первую ночь Екатерина оставалась у постели своего супруга вместе с герцогом Савойским и кардиналом Лотарингским до трех часов утра. Их сменили герцог де Гиз и князь Альфонсо д'Эсте. Герцогиня де Валантинуа не пришла, боясь, что ее прогонит королева. Следующие дни король оставался без чувств. 3 июля наступило слабое улучшение – король послушал музыку и дал обет отправиться к Богоматери в Клери, а также продиктовал письмо послу Рима, в котором сообщал об аресте Анна Дюбура и других подозрительных советников, а также о своем стремлении вырвать ересь с корнем. Внезапно, вечером 4 июля, началась горячка, и король очень страдал от сильных болей в затылке. Вскрытие показало, что в мозгу образовался нарыв. Король был обречен. 9 июля у него едва хватило сил благословить дофина, потерявшего сознание от волнения. Молясь и плача, Екатерина мужественно присутствовала при агонии своего любимого супруга. Она была совершенно разбита: Екатерина слегла и не смогла присутствовать на свадебной мессе герцога Савойского и Маргариты Французской, которая очень поспешно и без всякой пышности состоялась в ночь на 9 июля. 10 июля в час пополудни Генрих II отдал Богу душу. Ему было сорок лет, четыре месяца и десять дней, он процарствовал двенадцать лет.
