Александр Грязев - Архивные записки
Татары долго склоняли Василька к измене и говорили ему: «Будь нашим другом и воюй под знаменами великого Батыя». «Лютые кровопийцы и враги моего отечества не могут быть мне друзьями», — отвечал Василек и даже не принимал пищи из рук врагов. Ничего не добившись от Василька, татары убили его «без милости» и бросили в Шеренском лесу.
Летописные рассказы о стойкости русских городов, о битве на реке Сити, о пленении и гибели предводителя белозерцев Василька Константиновича — это свидетельства мужества русского характера в борьбе за свою независимость. Белозерцы были в числе первых защитников русской земли от ее злых ворогов-захватчиков. Будут они ее защитниками и впредь, в сей век, и в будущий, и во все времена.
Государыня
София-Августа-Фредерика, принцесса Ангальт-Цербстская, дочь Христиана-Августа, герцога Ангальт-Цербст-Бернбургского и Иоанны-Елизаветы, принцессы Голштейн-Эттинской, а после принятия православия и восшествия на российский престол Екатерина Вторая Алексеевна родилась в немецком городе Штеттине в 1729 году, а в Россию приехала в 1744-м.
Была она, по словам русского историка Василия Ключевского, женщиной «умной и образованной», сделавшей много для просвещения народа российского. Общеизвестна и её переписка с тогдашними деятелями французского просвещения Вольтером и Дидро. По свидетельству статс-секретаря императрицы Адриана Грибовского, она «знала почти наизусть Перикла, Ликурга, Солона, Монтескю, Локка и славные времена Афин, Спарты, Рима, Новой Италии и Франции и историю всех государств».
Но особенно преуспела государыня Екатерина на литературном поприще: в журналистике и драматургии. Её комедии «Из жизни госпожи Ворчалкиной», «Обманщик», «О, время», «Передняя знатного боярина», пьесы «Из жизни Рюрика», «Шаман сибирский» и другие сочинения с успехом шли на русской сцене наравне с драмами и трагедиями А. Сумарокова, Я. Княжнина, Д. Фонвизина, М. Хераскова, Н. Николаева, П. Плавильщикова.
Екатерина Вторая была автором «Записок касательно российской истории», «Наказа», «Былей и небылиц». Литературным трудом она занималась постоянно и говорила, что «не написавши нельзя и одного дня прожить».
Будучи императрицей всероссийской Екатерина показала себя великой государственницей и много сил и ума своего положила на укрепление Державы Российской.
При Екатерине II Алексеевне европейская часть России увеличилась на 560 тысяч квадратных верст за счет присоединения Крыма, Кубанского края, Волыни, Подолии, воеводств: Минского, Гродненского, Виленского, Ковенского и герцогства Курляндского, а население империи при этом почти удвоилось.
Но поразительнее всего была любовь Екатерины, немки по рождению, к России, к русским людям и вообще ко всему русскому. И в этой своей любви она признавалась не раз, в том числе и в своих литературных трудах.
Впрочем, в её титуле слово «Цербская», переводится как «Сербская» и, стало быть, род принцессы имеет и славянские корни, что совсем неудивительно, ибо в тех её родных местах Балтийского Поморья с древних времен обитали многие славянские племена, в том числе и сербы.
Может быть, именно поэтому Екатерина II с таким убеждением и даже с восхищением писала о скифах — предках славян и русских.
Среди бумаг личного архива императрицы была обнаружена записка об этом, опубликованная в журнале «Русский архив» за 1886 год:
«На свете нигде нет существа более мужского, более основательного, благотворительного, услужливого, как скиф. Никто не сравнится с ним правильностью очертаний, красотою лица, свежестью кожи, широтою спины, станом и ростом. Обыкновенно у него члены тела или очень откормленные, или изобилуют нервами и мускулами. Борода густая, волосы долгие и густые. Он по природе далек от хитрости и уловок; его прямота и честность не терпят приемов непозволительных. Нет на земле ни всадника, ни пехотинца, ни моряка, ни домохозяина, кто бы с ним сравнялся. Никто с такою нежностью не любит детей и своих ближних. У него прирожденное уважение к родителям и к высшим себя. Он скор, точен в повиновении и верности». Не портрет ли это и характеристика русского человека того времени! Заметим, кстати, что у императрицы Екатерины Великой не было слуг из иностранцев, как писал все тот же Грибовский.
«Нет такого народа, о котором было бы выдумано столько лжи, нелепостей и клеветы, — писала Екатерина Алексеевна в своем „Противоядии“. — …Все те, кто писал о России, были иностранцы, которые по незнанию языка и страны говорили скорее то, что им казалось, чем то, что они действительно видели. Немецкие писатели, например, исполненные предубежденности в пользу своей страны, искали в русских немцев; не находя их, сердились: всё было дурно. Русским было непростительно быть русским».
А вот слова Екатерины II, достойные истинного патриота России: «Я имею честь быть русской, я этим горжусь, я буду защищать мою Родину и языком, и пером, и мечом — пока у меня хватит жизни!»
Эти бы слова да в головы и души нынешних государственных мужей и многих рядовых граждан нашего Отечества!
Панкратовцы
Раскройте энциклопедический словарь «История Отечества. С древнейших времен до наших дней» издания 1999 года, и там, на странице 326, прочтете:
«Панкратов Александр Константинович (1917—41), политрук роты танкового полка, Герой Советского Союза (1942, посмертно). В Великую Отечественную войну первым совершил подвиг, повторенный А. М. Матросовым и др. 24.8.1941 при штурме Кирилловского монастыря в районе Новгорода закрыл телом вражеский пулемет».
В эту короткую энциклопедическую справку я добавил бы только то, что Александр Панкратов был родом из-под Вологды, а точнее, из деревни Абакшино Вологодского района.
В «Словаре» всё — правда, а, стало быть, и этот великий подвиг самопожертвования справедливо будет называть «подвигом Панкратова», а тех, кто его совершил, «панкратовцами». Ведь долгое время считалось, что первым это сделал Александр Матросов, чей подвиг получил наибольшую известность.
Впервые же имена Героев Великой Отечественной войны, закрывших своим телом амбразуры вражеских дотов, были опубликованы в журнале «Молодой коммунист» за февраль 1966 года.
Всего в том списке двести девять известных к тому времени имен Героев и Александр Матросов, совершивший свой подвиг 24 февраля 1943 года, числится там сорок пятым.
Правда и вологжанин Александр Панкратов в этом значится четвертым, но по уточненным данным давно стало известно, что он совершил свой подвиг через два месяца после начала войны — 24 августа 1941 года и был действительно первым в этом славном ряду Героев.
В многонациональном Советском Союзе и защита Отечества была делом каждого человека, к какой бы нации он не принадлежал. Да никто на передовой о национальности и не спрашивал. Все были едины перед лицом врага.
Поэтому среди положивших жизнь за Отечество и «за други своя», закрывших свои телом амбразуры долговременных огневых точек есть русский и грузин, украинец и еврей, белорус и киргиз, казах и армянин, азербайджанец и таджик, татарин и эстонец… Пусть простят меня те, кого не назвал.
Есть среди них и женщина-воин, москвичка и партизанка Римма Ширшнева, закрывшая амбразуру осенью 1942 года на земле Белоруссии.
Надо сказать, что среди Героев этого великого подвига, кроме Александра Панкратова, значатся еще восемь вологжан.
Вот их имена, известные по материалам вологодских газет «Красный Север» и «Вологодский комсомолец»: Василий Прокатов, Сергей Орешков, Николай Петухов, Иван Прохоров, Владимир Усанов, Федор Соколов, Александр Мельников, Николай Варламов.
Вполне возможно, что панкратовцев больше, чем известно до сего времени — поиск продолжается. А долг ныне живущих — помнить имена воинов-героев и передавать память эту другим поколениям. Чтобы в нынешнем веке и в будущих люди знали и чтили их, за нас с вами жизнь свою положивших.
Надо только верить
Железноборовский мужской монастырь Костромской епархии был основан в 1390 году при сыне Дмитрия Донского Василии Дмитриевиче учеником преподобного Сергия Радонежского иноком Иаковом возле моего родного села Железный Борок на древней земле Галического княжества.
Монастырь благополучно дожил до тридцатых годов прошлого века, когда безбожная власть закрыла старую обитель, а ее насельников-монахов во главе с игуменом Серафимом осудила и выслала в места отдаленные.
Перед судилищем иноки монастыря многие иконы тайно разнесли по сельским избам с наказом хранить их до лучших времен. По рассказам моей матери два монаха пришли и в нащ дом к бабушке Прасковье и деду Александру — родственникам последнего игумена о. Серафима. Они передали им икону «Распятие Господа нашего Иисуса Христа» и наказали ее вернуть в монастырь, когда службы церковные там возобновяится.
