Еремей Парнов - Заговор против маршалов. Книга 2
— Понимаю, мой фюрер, понимаю,— озадаченно протянул Гейдрих. Он обратил внимание, что газеты, как по команде, перестали обличать кремлевское руководство. О международном коммунизме упоминалось лишь в общих и довольно расплывчатых выражениях.
— Мне нужно четыре года для того, чтобы завершить полное обновление Германии. Я должен успеть, пока колосс не пробудится от медвежьей спячки.
— Мы внимательно следим за всем, что происходит в России,— Гейдрих решил, что настал подходящий момент ознакомить фюрера с планом операции, но своевременно прикусил язык.
— Следите? Для этого у меня достаточно других ведомств! От вас я жду действий.— Беседа с генералами, очевидно, далась Гитлеру нелегко, и он только-только начинал отходить от зажатости, чреватой опасной вспышкой.— Речь идет о нашей жизни и смерти. Славянщина в сочетании с диктатурой пролетариата — самая опасная сила в мире. Вы только подумайте о людских резервах и богатых запасах сырья, которые находятся в распоряжении Сталина!
— Мы как раз обдумываем возможность одним ударом парализовать активность Красной Армии,— удачно вклинился Гейдрих.— Надеюсь, на достаточно продолжительный срок.
— Что вы предлагаете? — заинтересованно улыбнулся Гитлер. Его одержимо заострившееся лицо обмякло, взгляд затеплился расположением.
Гейдрих коротко, без ненужных подробностей, изложил основную идею.
— Вы с кем-нибудь это уже обсуждали? — фюрер ухватил с полуслова.
— Только в узком кругу.
— Я одобряю. Это действительно интересно... Но постарайтесь провести всю операцию в строжайшей тайне.
— Так и задумано, мой фюрер, однако я не вижу возможности обойти абвер. Надеюсь, господин Канарис не откажет нам в небольшом одолжении?
— Обходитесь своими силами,— Гитлер упрямо нахмурился.— Их у вас предостаточно. Ни при каких обстоятельствах не вмешивайте армию.
— Понятно,— внутренне подобрался Гейдрих. Приказ есть приказ.
— Спасибо, милый Гейдрих, за действительно приятную новость. Я уверен, что все так и получится... Тухачевский — исключительно сильный и убежденный враг. Если удастся устранить даже его одного, я буду считать это крупной победой, но думаю, этим не ограничится.
— Я надеюсь, что мы выведем из строя по крайней мере пять-шесть высших офицеров... А когда валят дубы, неизбежно приходится делать просечки.
— Дуб растет медленно.
— На подготовку хорошего штабного офицера нужно по крайней мере семь-восемь лет.
— Время от времени ставьте меня в известность... У вас есть еще что-нибудь?
— Маленькая просьба, мой фюрер. Необходимо согласие господина министра Нейрата на переговоры с чехами. В качестве операции поддержки.
— Это я вам обещаю.
39
В связи с командировкой в Турцию председателя Центрального совета Осоавиахима Роберта Петровича Эйдемана Ежов заинтересовался скандальной историей с перелетом самолета «Крылья Советов».
Путаность изложения и невообразимые стилистические погрешности не позволяли с достаточной ясностью разобраться в документах. За что конкретно были наложены партийные взыскания на каждого из участников? И Эйдеман, и Алкснис получили тогда по строгому выговору, хотя совершенно очевидно, что руководитель Осоавиахима и начальник ВВС отвечали за различные участки. Поскольку решался вопрос о выезде Эйдемана, на беседу вызвали Алксниса, которому Калинин только что вручил правительственную награду за Первомай.
Алкснис дал письменное объяснение.
Председателю КПК тов. Ежову Я. И.В 1929 г. Партколлегией ЦКК ВКП(б) (см. протокол М 100, п. 6 от 3. X. 1929) мне был объявлен строгий выговор как одному из руководителей перелета самолета «Крылья Советов» за недопустимо небрежный подбор участников перелета.
Это было связано с перегруженностью самолета и большим числом представителей прессы, чем намечалось. Пришлось снять одного, представителя ТАСС.
В карточке Эйдемана значилось то же самое: небрежный подбор.
Ежов распорядился поднять документацию семилетней давности.
тов. Ворошилову — Председателю РВС Союза ССР
тов. Бубнову — Начальнику ПУ РККА
тов. Керженцеву — Агитпроп ЦК ВКП(б)
тов. Литвинову — Наркоминдел
Самолет АНТ-9, получивший название «Крылья Советов», был сконструирован и построен ЦАГИ по инициативе Осоавиахима, Добролета и Совета по Гражданской Авиации, отпустивших необходимые суммы.
Полет в Европу должен был продемонстрировать как лучшее достижение техники, так и заинтересованность, прежде всего Дерулюфт, в проникновении на европейский рынок.
Дальность дистанции Москва — Берлин без посадки потребовала увеличить запас горючего на 850 кг и, следовательно, уменьшить груз, взяв вместо 9—7 пассажиров (2 летчика)...
Шаг за шагом причина скандала начала проясняться. Из докладных записок нельзя было решить, кто из руководителей предложил корреспондентам «разобраться самим»: кому лететь, а кому оставаться.
Гофман из ТАСС накинулся на Алксниса, обвиняя его в «протекционизме в пользу Ефимова».
Алкснис обвинение отмел и указал, что Гофман был «избран жертвой как самый тяжелый в весе». Гофману за то, что он в присутствии иностранцев протестовал против снятия его с самолета, объявили выговор.
По существу, он только выиграл, оставшись без места, потому что мелкая склока переросла в политическую вылазку, которая достигла своего апогея в Риме.
6 окт. 29 г. М А — 453. С
Кольцов — бывший редактор «Комсомольской правды»
Бобрышев — журналист, сотрудник «Известий»
Участвовали в свидании с руководителем итальянской авиации, имея в виду, что это участие никакими обстоятельствами не вызывалось.
Корреспонденция в фашистской газете «Карриера- деля-Серра».
Объявить строгий выговор с предупреждением и запретить выезд за границу в течение 2 лет.
Решение КПК основывалось на следующей записке:
СекретноНА ОЗНАКОМЛЕНИЕ (по распоряжению т. Ярославского)
1. Записка от т. Ярославского.
Посылаю сводку газетных вырезок о поведении ездивших в Италию на «Крыльях Советов». Товарищи явно допустили политическую ошибку. Надо им это указать. Предлагаю поставить в ПБ ЦК.
2. Записка от Б. Волина тов. Ярославскому.
Из прилагаемых материалов, особенно из интервью Муссолини — Бальбо, вы увидите, что «наши», видимо, сильно сболтнули. Это подтверждается следующим замечанием из статьи т. Бобрышева, которую я задер ж ал.
«Генералы (на визите у Муссолини) интересовались нашими впечатлениями об Муссолини. Что было сказать им, раз мы их официальные гости, для которых дипломатические этикеты также обязательны».
Бальбо утверждает, что визит к дуче был сделан по просьбе наших. Тов. Гофман в разговоре со мной утверждал, что этого визита можно было избежать.
Далее следовал пересказ репортажа в «Карриера- деля-Серра» от 27 июля 29 года.
На банкете у посла Курского члены экипажа «Крылья Советов» высказывали мне, какое чрезвычайное впечатление произвел на них прием у дуче... Между прочим, один из них признался, что видел Ленина, Каменева, Пилсудского, но ни один из них (как и многие деятели последнего десятилетия) не произвел такого впечатления силы и симпатии, как личность дуче. Можно умереть за такого человека.
Подбор завершился ссылкой на венскую «Арбайтер цайтунг», напечатавшую в номере от 26 июля заметку « Фашистско-большевистская дружба ».
За семь лет много воды утекло. Снимались одни взыскания, накладывались другие, освобождались и занимались посты.
Член редколлегии «Правды» Михаил Ефимович Кольцов (Борис Ефимов — его родной брат) просится в Испанию. Нет оснований для отказа.
