Анна Пылаева - Водораздел
…
Через полчаса после нежданного приземления губернатора в сельхозартели «Содомская», там уже находилось все руководство артели и начальство Верхнерадищевского района. К полетам губернатора по полям и весям края все уже привыкли и стали воспринимать как фоновое оформление скудной колхозной жизни, и поэтому его очередное приземление стало неожиданностью разве что для комбайнера Василия Хмарина, которого после встречи с посланником неба от греха подальше увезли и долго отпаивали самогоном. Зато председатель сельхозартели и глава района были вполне готовы к такой внештатной ситуации, лица их излучали уверенность и благолепие, и что показать пришельцу они тоже быстро сообразили. Уже через час губернатор сидел за обильно накрытым столом и поднимал тост с рюмкой водки местного производства, как уверял глава района (в действительности, это был «Русский стандарт», разлитый в тару водки «Губернаторская», предлагать «Губернаторскую» главе края никто бы не рискнул), а еще обильно закусывал копчеными колбасками, куриной грудкой и копченой стерлядью да свежими овощами.
Столом губернатор остался доволен. После выпитого язык его по обыкновению развязался и Агарков пустился в воспоминания. Теперь он вспоминал бывшего премьера:
— Я ему говорю, — оживленно рассказывал он, — вот ты говоришь, залысины у меня от того, что ты мне их лизал. А я тебе так скажу: у тебя залысины, потому что ты врешь много, вот и полысел! И вообще, сам–то ты мертвец ходячий, как ты ходишь, непонятно. Вот так вот. Да. Я слов для него не пожалел, а он утерся, и ушел…
Губернатор Великоволжского края Дмитрий Иванович Агарков был человеком неординарного мышления и такого же поведения. Проще говоря, человеком был веселым, любил позабавиться и от души пошутить.
Карьеру свою он начинал на местной птицефабрики заместителем агронома, потом начальником планового отдела, а в перестройку дорос до зама по экономике. В начале 90‑х губернатором стал директор этой самой птицефабрики Виктор Чернов. За собой он перетащил кучу своих сослуживцев. Мэром города Великоволжск стал сделался другой выходец с птицефабрики Юрий Кротов, а его первым замом стал Агарков. Работая в мэрии, Агарков сблизился с другим вице–мэром — молодым и подающим надежды политиком Виталием Волыниным.
Месяц спустя Агарков был назначен новым губернатором. Произошло это вскоре после того, как президенту передали аналитическую записку, в которой согласно опросам нескольких социологических центров Агарков был назван как самых популярный политик в регионе. Поговаривали, что о передаче этой записки Агарков договаривался с одним из руководителей Службы Безопасности Президента. Однако наряду с Агарковым на пост губернатора рассматривалась кандидатура главы местного баскетбольного клуба Мартынова. В недельный срок на него был собран убойный компромат, который также был передан на стол президенту и в силовые структуры. Альтернативы Агаркову больше не было. Первым заместителем Агаркова стал Волынин, его бывший коллега по мэрии..
Новый губернатор взялся за дело энергично. В первую же неделю правления он вывел на субботник весь руководящий состав краевой администрации. Потом он объявил регион, богатый прежде предприятиями ВПК, аграрным и начал кампанию за сбор урожая зерновых, которая после этого превратилась в приоритетный нацпроект в пределах региона и с большой помпой освещалась в региональных СМИ. Он успешно провел президентские выборы, на которых вопреки ожиданиям действующий президент в регионе на десяток процентов обогнал своего соперника — лидера коммунистической партии. Происходило это в условиях действия нового федерального закона о выборах, разработанного видным демократом, членом одной очень демократической партии с фруктово–ягодным названием. Закон этот разрешал досрочное голосование и открепительные талоны, давал широкие полномочия избирательным комиссиям по снятию кандидатов с выборов, освобождал членов избиркомов от всякой уголовной ответственности за фальсификацию выборов, а еще ограничивал присутствие наблюдателей только часами голосования. Президентские выборы 1996 года стали первым испытательным полигоном для нового закона, и тот вполне оправдал ожидания его разработчиков. Агарков по окончании выборов удостоился специальной благодарности президента.
Вскоре состоялись и губернаторские выборы, одни из первых в стране. После интенсивной работы краевой администрации с главами муниципальных образований, региональным бизнесом и директорами крупных предприятий и руководителями бюджетных учреждений, а также смотрящими в районах. Плюс ко всему необычайно яркая и фееричная избирательная кампания, в ходе которой региональные новости, как о фронтовых сводках, сообщали о количестве собранного зерна. Регион явно претендовал на рекорд по сбору урожая. В результате, губернатор получил почти 90 % голосов и стал одним из самых известных и влиятельных региональных лидеров в России. В Великоволжском крае лихие 90‑е окончились чуть раньше, чем в остальной стране — где–то на стыке 1996 и 1997 годов, когда в крае была установлен авторитарный режим. Начались 90‑е стабильные.
В это же время по региону прокатилась волна подозрительных смертей. Одной из первых ее жертв стал бывший спикер Крайсовета Макарихин, в это время занимавшийся народным целительством. Незадолго до смерти он как–то загадочно обмолвился, что покойного мэра Кротова в гробу нет, и что он знает про Агаркова все. За ним последовал другой видный лидер демократического движения по фамилии Захаров, вице–спикер Краевой Думы. Он скоропостижно скончался после одной тусовки с последующим фуршетом в городе Беловодске. Тело обнаружил водитель по возвращении в Великоволжск, который очень удивился, осознав, что он больше двух часов вез из Беловодска труп. Вскоре после этого из окна выбросился начальник краевого отделения федерального казначейства, причем случилось это в самый канун дефолта в августе 1998 года.
Зато рос и крепчал авторитет губернатора, переходящий в культ личности. Портреты губернатора висели в каждом официальном учреждении, независимо от того, было ли оно подчинения регионального, муниципального или федерального. В родном селе губернатора Вороново в Шалайском районе в местной церкви лик губернатора был запечатлен на иконостасе, а в районном центре Шалайске на центральной площади стоял его бюст.
Что–то недоброе таилось в атмосфере края, и многие местные пикейные жилеты приписывали это зловещей карме места, на котором был выстроен Великоволжск, над которым возвышалась настоящая лысая гора.
…
Снова степь бескрайняя, только где–то вдали на линии горизонта лес в синеватой дымке. А впереди по–прежнему скачет бешеным галопом конь бледный. А вокруг степь да степь… Гарью пахнет… При этом душно и воздух спертый, будто перед грозой. И надо во чтобы то ни стало коня этого догнать и оседлать. Иначе всем хана… А навстречу женщина с коромыслом, на котором два ведра болтаются. А губы уж пересохли, сил нет дальше бежать.
— Дай, что ли, хозяюшка, воды напиться.
— Пей, сколько сможешь проглотить. Да смотри не захлебнись.
Вода студеная, ключевая. А глаза поднимешь — глядь у хозяйки той вместо лица череп да две пустые глазницы. А то, что казалось коромыслом, на самом деле — коса. А в ведрах там, где вода должна быть, черви копошатся. Смотрит и ухмыляется.
— Ну, что напился? Еще хочешь?
А сверху, с самых небес зычный зов раздается, и явно это звук трубы Иерихонской, а значит — на пороге Апокалипсис. Значит, напрасны были все усилия, и никому уже не спастись…
Начальник службы экономической безопасности УФСБ по Приволжскому краю полковник Алексей Брусницын открывает глаза. За окном яркое солнце, а на столе звенит трубным голосом красный аппарат — выходит, главный уже у себя. Сколько времени? Ни фига себе, пятнадцать минут десятого.
Полковник вспомнил, что отрубился около пяти утра, когда в окна краевого УФСБ забрезжил рассвет. Накануне он до позднего вечера был на полигоне на стрельбах вот откуда череп и пустые глазницы во сне, тьфу ты привязалась эта пакость, а после, как полагается, выпивал с командиром спецназа УФСБ подполковником… Потом на мобильник срочно позвонил генерал и потребовал… Потребовал оперативную справку к утру… Пришлось возвращаться на рабочее место и всю оставшуюся ночь сидеть на бумагами… Кажется, справку все–таки соорудил.
«Вот только… Вот только… Как же зовут этого черта?… Ка–лин–кин…Как же он живет, с такой фамилией…»
Полковник облизал пересохшие губы и взял трубку.
— Полковник Брусницын, — произнес он, хотя отлично понимал, что звонить на этот аппарат может только один абонент, а потому это не более чем идиотская формальность.
