А. Волков - Ярослав Мудрый
Ярослав прилагал немало усилий и для внутреннего благоустройства православной церкви и успешного развития христианской веры. Когда в конце его княжения надо было поставить нового митрополита, Ярослав велел собору русских епископов поставить митрополитом священника Берестова Илариона, родом из русских, желая устранить зависимость русской духовной иерархии от Византии. Чтобы привить в народе начала христианской веры, Ярослав велел переводить книги рукописные с греческого на славянский и много сам их покупал. Все эти рукописи Ярослав положил в библиотеку построенного им Софийского собора для общего пользования. Для распространения грамоты Ярослав велел духовенству обучать детей, а в Новгороде, по позднейшим летописным данным, устроил училище на 300 мальчиков. При Ярославе приехали в Русь из Византии церковные певцы, научившие русских осьмогласному (демественному) пению.
Наиболее известным остался Ярослав потомству как законодатель: ему приписывается древнейший русский памятник права — «Устав», или «Суд Ярославль», или «Русская Правда». Большинство ученых (Калачев, Бестужев-Рюмин, Сергеевич, Ключевский) по весьма веским соображениям полагают, что «Правда» есть сборник действовавших тогда законов и обычаев, составленный частными лицами. Как видно из самого памятника, «Правда» составилась не при одном Ярославе, но и после него, в течение XII в. Кроме «Правды», при Ярославе появился церковный устав, или Кормчая книга — перевод византийского Номоканона. Своей законодательной деятельностью, заботами о распространении христианства, о церковном благолепии и просвещении Ярослав так возвысился в глазах древнерусских людей, что получил прозвание Мудрого.
Немалую роль в деятельности Ярослава играли и заботы о внутреннем благоустройстве земли, ее спокойствии и безопасности: он был князем-«нарядником» земли. Подобно отцу, он заселял степные пространства, строил города (Юрьев-Дерпт, Ярославль), продолжал политику предшественников по охране границ и торговых путей от кочевников и по защите интересов русской торговли в Византии. Ярослав огородил острожками южную границу Руси со степью и в 1032 г. начал ставить здесь города, поселяя в них пленных поляков.
Время Ярослава было эпохою деятельных сношений с государствами Запада. Ярослав был в родственных связях с норманнами: сам он был женат на шведской принцессе Ингигерде (в православии Ирина), а норвежский принц Гаральд Смелый получил руку его дочери Елизаветы. Некоторые сыновья Ярослава также были женаты на иностранных принцессах (Всеволод, Святослав). Принцы и знатные норманны находили приют и защиту у Ярослава (Олав Святой, Магнус Добрый, Гаральд Смелый); варяжские торговцы пользовались его особым покровительством. Сестра Ярослава Мария была замужем за Казимиром Польским, вторая дочь его Анна — за Генрихом I Французским, третья, Анастасия — за Андреем I Венгерским. Есть известия иностранных летописцев о родственных связях с английскими королями и о пребывании при дворе Ярослава двух английских принцев, искавших убежища. Столица Ярослава Киев западным иностранцам казалась соперником Константинополя; ее оживленность, вызванная довольно интенсивной для того времени торговой деятельностью, изумляла писателей-иностранцев XI в.
Ярослав умер в Вышгороде (под Киевом), 76 лет от роду (1054), разделив землю Русскую между сыновьями. Он оставил завещание, в котором предостерегал сыновей от междоусобицы и убеждал жить в тесной любви. Специальных исследований о нем не имеется.
А. Волков
В стародавние годы. Историческая повесть из первой половины XI века
I
асха в 1015 году праздновалась 10 апреля. Весна в этом году была ранняя, и к Святой земля покрылась густым травяным ковром, а на деревьях развернулись листья.
В первый день великого праздника стольный Киев принял праздничный вид. И стар и млад вышли из домов на улицы и лужайки полюбоваться веселым праздничным солнцем, посмотреть на широкий Днепр-реку увидеть бояр, которые приехали к светлому празднику в Киев из разных концов святорусской земли и привезли великому князю Владимиру поклоны, поздравления и подарки от его сыновей. Над городом несся колокольный звон, и под этот звон стекались на княжий двор бояре, мужи, отроки, гости и городские старцы[1]. (Здесь и далее примечание автора. — Ред.). Несмотря на праздник и на веселый вид города, у большинства бояр лица были печальные, озабоченные. Уж около года великому князю нездоровилось, а в последние месяцы он слабел с каждым днем. На заутрене он часто обращался к боярам и отрокам, прося их поддержать его. На его величавом, хотя и исхудавшем лице с прямым и тонким носом, большими темными глазами, густыми бровями, с откинутыми назад седыми волосами и густой, волнистой, частью седой, но частью все еще темно-русой бородой было заметно сильное утомление Но порой во время заутрени в глазах великого князя появлялся тихий свет; великий князь выпрямлялся во весь свой богатырский рост, поднимал голову, утомленное лицо его светлело, и тогда от всей его величавой фигуры веяло неземной мощью и святостью. По случаю нездоровья великий князь после заутрени не звал к себе никого разговляться разговлялись у митрополита Но невзирая на свое нездоровье, хлебосольный князь устроил днем
…почестен пир,
Пированьице на весь крещеный люд.
Все-то за столы посажены,
Всем-то яства-питьица налажены.
На этот-то пир шли и ехали бояре, отроки, гости и городские старцы. К двенадцати часам каменный терем на княжьем дворе был наполнен народом. Из великокняжеских дружинников явились, правда, немногие, потому что большинство ушло с князем Борисом на печенегов, но собрались бояре, присланные Ярославом Новгородским, Брячиславом Полоцким, Глебом Муромским, Святославом Древляпским, Мстиславом Тмутараканским и Станиславом Смоленским; собрались и бывшие проездом в Киеве гости новгородские, болгарские с Камы, варяжские, греческие, а также старцы из разных городов: Чернигова, Любеча, Василева, Перемышля, Червеня и других. Был посол и от князя Бориса, привезший весть, что печенеги ушли от пределов земли русской, так что Борису приходится идти в глубь их страны.
Наконец около полудня вышел из одрины (опочивальни) Владимир в сопровождении митрополита Михаила Грека, дочери и старшего по рождению из князей Святополка, который приехал из своей волости Вышгорода, неподалеку от Киева. Похристосовавшись со всеми, князь попросил митрополита помолиться и занял великокняжеское место у главного стола, приглашая всех садиться. Не все поместились в хоромах: были накрыты столы и на дворе, а в одном из концов двора стояли столы для бедных и калек; кроме того, великий князь в заботе о бедняках распорядился, чтобы тиуны развозили для них по всему городу пищу.
Собравшийся на пир служилый люд говорил о походе Бориса на печенегов, а на дальних столах шепотом высказывалось сожаление о болезни великого князя. Скоморохов и музыкантов на пиру не было, лишь пели два старца — гусляр и бандурист. Гусляр пел о Дунае и дунайских походах Святослава[2], а бандурист славил вещего Олега Скоро невеселый пир окончился, и усталый Владимир удалился в одрину.
Вечером пришли к нему берестовский иерей Иларион и любимый боярин Владимир Горисвет.
— Слаб я стал, — обратился князь к Илариону, — и недолга уж жизнь моя.
— Не отчаивайся, — отвечал Иларион, — за тебя найдутся молитвенники. У кельи, в которую я удаляюсь для поста, молитвы и дум, вырыл себе пещеру инок Антоний. Он родился в Любече, откуда пошел на Афон, в землю греческую, принял там постриг и пришел теперь под Киев молиться, молить Бога о построении здесь обители. Он молод, но мудр и праведен, и молитва его угодна Богу. Молись, и он, и я будем молиться за тебя, княже, и пройдет немощь твоя, да и лекари твои искусны, и с помощью Божией…
— Лекари мои, — отвечал Владимир, — правда, успокаивают меня, но я знаю, что жизнь моя уж недолга. Так, значит, угодно Богу. Я молюсь, но не о продлении жизни, а о прощении великих грехов моих: огнем жжет душу прежняя лютость моя языческая…
— Княже, ты сделал то, чего не могла сделать твоя премудрая бабка Ольга, — возразил горячо Иларион. — Ты дал народу свет Христов, веру праведную, веру греческую![3] Ты смыл с себя праведной жизнью во Христе прежнюю нечисть языческую. Бог избрал тебя рукою Своею, чтобы укрепить веру Христову там, где, по предсказанию апостола Андрея Первозванного, должен воссиять великий град христианский и укрепиться вера Христова! Бог простил тебя и возвеличил тебя на все времена. Ты сравнялся с апостолами, просветив светом Христовым страну необъятную.
