Регина Дефорж - Под небом Новгорода
— Господин, пусть только они придут, мы их ждем! — воскликнул дружинник-юноша, потрясая мечом.
— Я знаю, храбрые воины, что могу рассчитывать на вас. Но сейчас не время для шума и воинственных песен. Сейчас место празднику и пляскам!
Очень обрадовались этому девушки, одетые в восхитительные наряды, расшитые золотыми, серебряными нитями, цветным шелком.
Всеволод помог сестре забраться в седло, затем передал драгоценный ларец одному из своих военачальников.
Вся толпа остановилась перед третьей стеной. Только именитые люди, князья и их свита проследовали к собору Святой Софии. На пороге их ожидал епископ Лука Шидята, окруженный другими священнослужителями.
Князья поклонились настоятелю, который благословил их, затем первым вошел в храм. За ним последовали и все остальные.
Работы в соборе еще не были закончены, однако внутреннее убранство храма казалось ослепительным. Сотни дрожавших огоньков освещали лики, изображенные на фресках; золото подчеркивало свежесть и живость росписей. Запахи краски и воска дурманили. При появлении процессии под расписными сводами раздалось торжественное песнопение. Еще в дорожной пыли, киевляне опустились на колени: великолепные ковры покрывали плиты пола.
Несмотря на красоту песнопения, красоту икон и фресок, уставшая после долгого путешествия Анна чуть не заснула: хорошо женщина из свиты незаметно подтолкнула девушку локтем, приведя таким образом Анну в чувство. Но вот служба закончилась. В последний раз благословив присутствующих, епископ удалился.
* * *На женской половине евнух растирал Анну, взбодренную душистым паром бани. После всякой поездки баня считалась обязательной. В это время служанки вынимали из кожаных сундуков наряды княжны, восторженно восклицая при виде красивых тканей, богатого золотого шитья, жемчугов и каменьев. Меха были редкостной красоты; обувь отличали хорошая работа и мягкость кожи.
— Какое платье ты наденешь, дитятко?
Этот вопрос был задан Еленой, женщиной лет сорока, крупной и красивой, с широким румяным лицом. Ее голова была увенчана короной светлых волос, покрытых ярким платком. Елена прежде была кормилицей дочери Великого князя Киевского и с тех пор никогда не расставалась с Анной. Глубоко преданная той, которую считала своей дочерью, Елена была готова все бросить и следовать за Анной хоть во Францию, хоть еще куда. Здесь же, в родимой стороне, ей предстояло распрощаться со своими родителями и родичами, уважаемыми купцами.
Служанки оспаривали друг у друга честь подать сестре князя одежды, большинство из которых были привезены из Византии. Анна выбрала тот наряд, который напоминал ей звездное небо Новгорода, когда оно, это небо, переливается в начале лета, прежде чем уступить место белым ночам (времени, когда девушкам трудно не поучаствовать в играх с парнями). В белые ночи многие принимают участие в подобных игрищах, увлеченные (как они говорят) русалками, — несмотря на запрет великого Владимира.
— Хватит, оставь меня, — сказала Анна, отстраняя руки евнуха.
Две девушки, почти еще совсем девочки, завернули княжну в тонкое полотнище и помогли ей сесть на покрытый мехом табурет. Легкими прикосновениями гребней они расчесали густые рыжие волосы. Дочь Ярослава была очень красива в ореоле огненных волос, ниспадавших до земли. Ткань, в которую была обернута княжна, соскользнула, обнажив белое, сильное тело охотницы, с высоко поднятыми грудями. Темно-русые с рыжим оттенком волосы были у нее под мышками и внизу живота. Анна поднялась, встряхнула головой, — и золотые волосы стегнули сидевших на корточках у ее ног девушек по лицу, — они чуть тяжелое зеркало не выронили. Одна из них склонилась к своей подруге и что-то зашептала той на ухо:
— Что ты ей говоришь? — спросила Анна.
Девочка покраснела и опустила голову.
— Отвечай, или я прикажу тебя выпороть!
— О нет, вы не сделаете этого, — сказала подружка. — Просто она недавно говорила мне, будто вы похожи на русалку.
— Но ведь у русалок зеленые волосы. Не хочешь ли ты сказать, что и у меня такие?
— Конечно, нет, княжна, но вы так же красивы, как и русалка.
— Почему ты улыбаешься?
Шептунья пришла на помощь подружке.
— Она хотела сказать… голая вы очень красивая.
Анна и Елена расхохотались.
Вытирая глаза краем платья, кормилица спросила:
— Вы, конечно, видели и русалку?
— Да, и очень испугались. Мы спрятались в камышах у берега и видели ее вместе с Дидко, духом болот. Она играла в прятки с Водяным!
— Вам не стыдно рассказывать сказки! — рассердилась Елена. — Вы же христианки!
— Оставь их в покое и помоги мне одеться, — сказала Анна. — Ты тоже крещеная, но это не мешает тебе почитать наших старых богов.
— Неправда, я просто рассказываю иногда наши старинные предания.
— А можешь ты поклясться Пречистой Девой, что никогда не приносила жертву богу любви? — тихо спросила ее Анна.
Елена пожала плечами.
— Я это делала, только чтобы обеспечить тебе счастье.
Светлые зелено-голубые глаза стали почти черными, улыбавшиеся губы сжались, и красивое лицо Анны побагровело от гнева.
— Не говори мне об этом. Я запрещаю тебе так говорить!
Поняв, что княжна и вправду разгневана, все замолчали. Служанки молча одели ее, стараясь не делать при этом никаких резких движений. Елена постаралась аккуратно вплести ей в косу ленты и жемчуга — подарок королевы Ингигерды. Закончив причесывать Анну, она надела на прекрасную головку высокий кокошник, обычный убор русских княжон.
— Улыбнись, дитятко, тебе не подобает гневаться.
Дрожавшие губы Анны изобразили подобие улыбки, хотя глаза ее были полны слез.
— О Елена!..
— Я понимаю, дитя, я все понимаю… родителям твоим трудно расстаться с тобой, но ты должна повиноваться. Говорят, эта Франция — прекрасная страна, а король Генрих красивый мужчина…
— Но это так далеко отсюда!
— Увы! — вздохнула Елена.
— Прости меня! Я забыла, что ты тоже все бросишь и поедешь со мной.
— Замолчи! О том и речи быть не может, чтобы ты ехала туда одна, без меня. А моя дочь, Ирина, не сможет расстаться со мной.
— Чтобы ее вознаградить, я попрошу короля, моего будущего супруга, дать богатое приданое моей, молочной сестре и найти ей хорошего мужа.
Мысль о возможной свадьбе Ирины тотчас же заставила забыть о собственном замужестве и вернула взгляду Анны привычную мягкость.
Глава вторая. Война с Византией
Пиршественная зала, усыпанная березовыми листьями, ослепляла, — настолько ярок был свет факелов. На деревянных перегородках яркими красками были изображены подвиги княгини Ольги, смелость, жестокость и мудрость которой всегда восхищали Анну. Княжне хотелось походить на Ольгу.
На длинных столах, покрытых красной тканью, гостей Владимира ожидали золотая и серебряная посуда, срезанные ветки деревьев и цветы, разложенные в живописном беспорядке.
Новгородский князь в сопровождении музыкантов вошел в залу; с ним рядом шла сестра, которая опиралась сейчас на руку брата. За ними следовали жена князя, затем Зигрид из Швеции и Всеволод. Далее шли епископ Лука Шидята, члены новгородского вече с супругами или дочерьми, облаченными в тяжелые, ярко расшитые платья; в волосы девушек были вплетены ленты, а голову венчали украшенные драгоценными каменьями кокошники. И вслед остальным двигались воины княжеской дружины.
Владимир посадил сестру справа, а жену слева от себя. По знаку князя молодой дружинник вывел из толпы некоего человека лет сорока, одетого в подпоясанную рубаху с серебряным шитьем, в светло-серые штаны, заправленные в сапоги ярко-красной кожи.
— Добро пожаловать, воевода Вышата. Ты оказал бы большую честь Анне Ярославне, сев подле нее.
— Напротив, это для меня высокая честь, великий князь, — сказал он, повернув в сторону княжны пустые глазницы.
Анна едва сдержала крик, увидев лицо подвергнутого пытке человека.
— За что ему выкололи глаза?!
— О, не только глаза выкололи, Анна Ярославна! — воскликнул слепец и показал правую руку с отрубленной кистью.
— Нет, не только глаза! — повторили пятнадцать воинов, также сделавшиеся пленниками вечной ночи, показав свои культи.
Пока каждый занимал свое место, установилась тягостная тишина.
— Почему искалечили этих доблестных воинов?
Владимир ответил:
— Так обращаются со своими пленниками византийцы. Вспомни, это было семь лет тому назад, в 1043 году, когда ты была еще ребенком. Все началось со стычки русских и византийских торговых людей на базаре около святой Мамы в Царьграде. Убили одного из знатных новгородских купцов. Тогда его сотоварищи попросили нашего отца Ярослава взять от василевса Константина компенсацию. Однако Константин отказал. Возмущенные новгородцы проголосовали за войну и назначили меня командовать войском. Я возвестил до самой Исландии о том, что Новгороду нужны бойцы для начала войны против Царьграда. Согласились принять участие в походе некоторые норвежцы, шведы, гренландцы. Каждый получил по золотой монете. Вскоре сто тысяч воинов погрузились на ладьи. В сопровождении конного отряда под началом храброго Вышаты под ясным июньским небом мы спустились вниз по Днепру, мечтая о богатствах Священного города. Чтобы все наше войско могло собраться вместе, прежде чем пересечь Босфор, мы бросили якорь у крепости Иерион, покинутой стражей; при виде стольких храбрых бойцов, готовых ринуться на надменный град, у стражников рассудок помутился от страха.
