Робин Нилланс - Генералы Великой войны. Западный фронт 1914–1918
Великая война отличалась от всех предыдущих. Это была первая по-настоящему технологическая война, во время которой появились многие новшества: танки, субмарины, самолеты, артиллерия огромной мощи, автоматическое оружие большой надежности и очень высокой скорострельности. И все же, хотя это была технологическая война, некоторые элементы технологии пропускались, особенно надежные средства связи на поле битвы.
Это также была война, опыта ведения которой генералы — особенно британские, чей опыт базировался на англо-бурской войне, — не имели. И характер, и способы ведения военных действий Великой войны фактически уже были опробованы во время русско-японской войны 1904–1905 годов: и тяжелая артиллерия, и пулеметы, и эшелонированная оборона. Британское правительство пренебрегло всем этим — но это не было ошибкой генералов.
Основные сражения и операции Великой войны на Западном фронте уже рассматривались в этой книге, но, может, все же стоит еще раз остановиться на том, что заставило события развиваться именно так, как это было. Когда генералы рассматриваются в контексте времени, когда полная ситуация понята, их действия легче понять, и их проблемы могут даже вызвать сочувствие.
1. Когда в 1914 году вспыхнула Великая война, вся Западная Европа оказалась застигнутой врасплох. Даже те нации, которые готовились к войне, были удивлены непредсказуемостью, с которой эта война началась, и скорости, с которой она распространилась. Ни одна нация не ожидала, что война будет длиться так долго или выльется в такую кровавую бойню. Ни одна нация не была больше удивлена, чем английская, полностью не подготовленная для какой-либо войны. Имеется некоторая вина, которая будет рассмотрена здесь, но она не может быть справедливо возложена только на генералов. Британское правительство разрешило высшему офицерскому составу быть снисходительными в «разговорах» с французским Генеральным штабом и составлять планы-схемы отправки БЭС, но британская армия осталась маленькой и не справлялась лаже со своими «имперскими» обязанностями. Континентальные армии могли собрать миллионы; мощь же полностью укомплектованной британской армии в 1914 году равнялась 247 500 человекам.
Начиная по крайней мере с 1906 года, когда генерал фон Шлиффен закончил наводить глянец на свой известный план, то, что происходило на континенте, должно было быть очевидным. Почему еще Франция имела большую армию и трехлетнюю воинскую повинность, если не для войны… или для реванша за потерю Эльзаса и Лотарингии, что опять же означало войну?
Германия имела еще большую армию, составляющую 1 процент от ее населения, — более 600 000 человек могло быть выставлено в любой момент даже в мирное время, так же как и возрастающее число резервистов и большое число современных артиллерийских орудий — для какой цели, если не для войны? Германия строила военные корабли, расширяла и углубляла Кильский канал единственно для того, чтобы доминировать над океанами и таким образом оспорить превосходство флота Его Величества. Из всех наций Европы, однако, именно Германия должна была избегать войны, как указывает маршал Фош в своих мемуарах:
«Германия 1914 года никогда не обратилась бы к войне, если бы она должным образом оценила свои собственные интересы. Обращение к оружию не было необходимо. Она должна была только продолжать экономическое развитие, которое уже проникало в каждую страну мира. Кто смел бы выступать против нее?.. Ее торговля и коммерция продвигалась с устойчивым успехом, который оставил другие нации позади. Не было никакой потребности для Германии, чтобы обратиться к войне и завоевать мир».
Здравый смысл мог бы предохранить Германию от войны, но это качество не очень распространено, особенно в деспотичных государствах, где у власти стоит военная каста — как и было в кайзеровской Германии перед 1914 годом. Германия вступила в войну, потому что ее лидеры рассматривали неприятности на Балканах не как семена трагедии, а как возможность, шанс разбить своих врагов во Франции и России и выйти из их «окружения».
Исходя из этих посылов Англия подготовила БЭС только из шести дивизий пехоты и единственной дивизии кавалерии, а также различных служб поддержки — всего приблизительно 160 000 человек — и не имела никаких планов ввести воинскую повинность. Британское правительство не дало никаких политических обязательств на случай войны в Европе, и общество до 1914 года в любом случае не поддержало бы такие обязательства. В результате ресурсы на развитие подходящей армии брошены не были, и вина за это — если она есть — ложится на политиков того времени и, поскольку Англия — демократическая страна, на британский электорат. Конечно, это не было ошибкой генералов. Британцы — не воинственная нация, но цена плохой подготовки к войне была оплачена в 1914 году — и снова в 1940 — солдатами Великобритании и доминионов.
2. Многое из трагедии Великой войны шло от недостатка подготовки. Если Англия вообще должна была вступать в войну, то страна — и особенно армия — должны были быть готовы к этому. Имелся Устав, в котором в мельчайших деталях излагались способы ведения войны, но британская армия, посланная во Францию, была маленькой и плохо представляла особенности континентальной войны, особенно с применением тяжелой артиллерии. Поскольку армия была маленькая, то и британская военная промышленность была маленькой настолько, что, когда возникла необходимость увеличить производство военной продукции для континентальной войны, выяснилось, что ее просто не существует. Оружие не могло быть разработано, проверено и изготовлено, и заводы боеприпасов не могли быть построены слишком быстро, а тем фабрикам, которые уже существовали, мешали быстро увеличивать производство профсоюзы. Необходимо было время, чтобы построить большое количество заводов, заключить контракты, освоить новые технологии, спроектировать и установить новые станки, обучить рабочих, протестировать оружие и создать адекватные запасы оружия и снарядов. А пока войну нужно было вести теми средствами и теми солдатами, что были в наличии. Это также не было ошибкой генералов. Возможно, подо всем этим общественным осуждением, которое падало на генералов, скрывается тайный смысл национальной вины за судьбу этих солдат, которые была принесены в жертву ради того, чтобы довоенное поколение могло платить низкие налоги.
3. Укрепление линии фронта также не было единственной проблемой. В течение 1914–1916 годов британская армия быстро росла, сотни тысяч граждан стекались к призывным пунктам в Англии и по всей империи. Этих новобранцев нужно было одеть, экипировать, вооружить и обучить — несмотря на это, не было ни инструкторов, ни оружия, ни обмундирования. Это также не ошибка генералов; не было известно о масштабе войны, в которую ввязалась нация и правительство, и средств, чтобы справиться с текущими требованиями, не существовало, и они не могли быть быстро найдены.
4. Для обучения личного состава — рядовых солдат — требовались месяцы, еще больше времени надо было для того, чтобы подготовить и дать возможность приобрести необходимый опыт сержантам, офицерам, и прежде всего штабным офицерам. В вооруженных силах, которые всего за два года увеличились с маленького экспедиционного корпуса до пяти полноценных армий, времени, чтобы получить этот опыт, не было. И это не было ошибкой генералов.
5. Великая война была войной техники, преимущественно наземной войной с использованием мощных вооружений, артиллерии, пулеметов, самолетов и танков. Все это полностью изменило характер войны, и генералы были вынуждены вести военные действия, не похожие ни по тактике, ни по стратегии, ни по масштабу на все то, что было до этого. Однако — и это необходимо постоянно подчеркивать, поскольку это очень важно, — некоторые из средств, особенно средства коммуникации на поле битвы, не использовались должным образом в 1914–1918 годах. Успешное использование радиокоммуникаций могло бы повлиять на результат многих сражений. Отсутствие надежных коммуникаций на поле битвы — что также не является ошибкой генералов — было главным фактором тактических провалов.
6. От обоих британских главнокомандующих — фельдмаршала сэра Джона Френча и фельдмаршала сэра Дугласа Хейга — британский кабинет требовал тесного сотрудничества с французами. В результате их действия, конечно, до лета 1917 года — почти три года из четырех военных лет — сдерживались необходимостью помогать союзнику. Жизненно важные для любого генерала вопросы — такие как время, местоположение и продолжительность боевых действий — неоднократно приводились в соответствие с пожеланиями французов и зависели от планов союзника. Результаты этого сотрудничества — и его недостатки — можно проследить во время сражений при Неф-Шапелле, «втором Ипре», на Сомме и в полдюжине других битв на Западном фронте.
