Александр Антонов - Монарх от Бога
- Ты никогда не уважал своего брата, не любишь его сына, постоянно унижаешь меня. Мы же тебе ничего плохого не сделали. Соглашусь с тобой, что тебя отстраняли от власти. Но способен ли ты властвовать? Ты поссорил Византию с Болгарией. Её воины уже в империи. Чем завершится их вторжение, одному Богу ведомо…
Александр стоял с опущенной головой, но не являл собой покорности. Он был похож на ярого быка, готового ринуться в бой. Умудрённый жизнью Николай Мистик тронул его за руку.
- Сын мой, смирись перед волей Божьей с терпением. Не в силах ты управлять самодержавно. Встань рядом с отроком-императором, рядом с его разумной матушкой и царствуйте в мире. Да будешь коронован. Аминь.
Александр понял, что Зоя-августа и Николай Мистик подсказывают ему мудрый выход из лабиринта, в котором он блуждал. Но его съедали гордыня и честолюбие. Не мог он внять советам немощного старца, увещеванию Зои-августы и просительному взгляду племянника. В него вселился бес упрямства. И неизвестно, чем бы завершилось противостояние, если бы не вмешался Роман Лакапин.
- Божественная августа, отрок-император и ты, царь Александр, послушайте, что я скажу от имени десятков тысяч горожан, которые заполонили площадь. Они хотят мира в царствующем доме. Они против императора-самозванца, они за императрицу с сыном, за императора-соправителя. Да будет так. И тогда мудрые мужи, что пришли со мной, заверят царствующих, что в державе и столице станут господствовать мир и благополучие.
Царь посмотрел на горожан косым взглядом, но в голове промелькнула мысль о том, что их-то ему и надо бояться как огня. Он слышал гул многотысячной толпы, чувствовал, что гвардейцы с толпой заодно и стоит лишь кому-то бросить в толпу факел, как она вспыхнет необъятным пламенем и всё сожжёт, сметёт на своём пути. Александр испугался гнева толпы, его сопротивление сломилось, и он смиренно сказал:
- Я склоняю голову перед волей народа, ибо мои корни там, среди толпы. У тебя, Зоя-августа, я прошу прощения за все обиды, которые нанёс тебе. Да воцарится между нами мир.
- Сказанному в храме пред ликами святых и отца церкви, святейшего патриарха я и мой сын поверим тебе, - ответила Зоя-августа. - Да не будет это кощунством с твоей стороны, Александр.
- Клянусь, не будет, - подтвердил Александр.
- Быть на то воле Господней. И прошу тебя, святейший, короновать брата Льва Мудрого и дядю Константина Багрянородного императорской короной. Ему стоять соправителем Константина.
- Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь, - произнёс патриарх и осенил крестом Константина, Зою-августу и Александра.
Горожане согласно покивали головами, и старший из них возвестил:
- Царь Александр, город запомнит всё сказанное здесь. - Поклонившись Николаю Мистику, добавил: - Верши обряд, святейший отец.
По мановению руки патриарха на клиросе зазвучал гимн, и Николай Мистик со священниками приступили к обряду коронования. В храме, где только что бушевали страсти, наступило общее умиротворение. Патриарх вознёс молитвы к Всевышнему, поблагодарил его за то, что внёс в души неправедных смирение. И вот уже открылись врата алтаря, служители принесли две короны, увенчали ими Константина Багрянородного и Александра и повели их в алтарь.
А в это время к северным воротам Константинополя прискакал дозор из семи всадников. Они везли в столицу весть о том, что царь Симеон с войском уже близко и скоро появится под стенами столицы. Дозорных впустили в город. Они уведомили стражей, что к полудню врага можно будет увидеть с крепостных стен, сами поскакали, как им велели, к храму Святой Софии. Роман Лакапин встретил дозорных у врат храма, но не пустил их внутрь, приказав:
- Докладывайте.
Воин средних лет с серым от пыли лицом, с короткой чёрной бородой спешился и подошёл к Лакапину.
- Мы доглядывали за болгарами от рубежа державы. Хотели знать, какой силой идут. Скажу: у них несметная сила, их тьма. Они тянут за собой стенобитные орудия, длинные лестницы, катапульты. К полудню будут близ города.
- Спасибо за радение, - ответил Лакапин и задумался.
Сейчас ему надо было принимать решение. И только он в ответе за то, что произойдёт, когда болгарское войско подойдёт к городу. Он дал себе слово, что остановит кровопролитную войну, и должен добиться исполнения клятвы. Размышления закончились, и он сказал турмархам:
- Ведите императорскую гвардию на стены. Готовьтесь к сече.
Весть о приближении болгарского войска дошла до горожан. Они стали разбегаться по домам. А те, кто был призван в ополчение, поспешили на крепостные стены. Каждый знал, что ему делать. Константинополь превращался в военный лагерь.
Глава шестая. РАСПЛАТА
Вознесённый на престол императора Александр вскоре же стал забывать о том, в чём клялся, что можно было бы назвать человеческими добродетелями. И в те дни, когда болгарское войско стояло уже под стенами Константинополя, а византийское ещё не вернулось из-за Босфора, Александр решил разделаться с великим доместиком Анатоликом и отдать этот высокий пост угоднику Неофиту. А чтобы Александра не обвинили в столь очевидной несправедливости к Анатолику, он собрал совет сановников и поручил возглавить его бывшему доместику - министру школ - Константину Дуке. Знал Александр, что Константин Дука из кожи вылезет, лишь бы угодить Божественному. С Зоей-августой, которая знала Анатолика полтора десятка лет, считала его умным и порядочным стратигом и человеком, Александр не посоветовался и даже не счёл нужным пригласить её на совет.
Но до Зои-августы дошли слухи о неблаговидных действиях Александра, и она обо всём рассказала сыну. Багрянородный всё понял и проявил свою волю:
- Мама-августа, идём на совет. Мы с тобой должны запретить решать государственные дела без нас.
Зоя-августа выслушала сына и согласилась с ним. Она уже давно отметила способность Багрянородного рассуждать по-взрослому. Это было во благо державе. К сказанному сыном она добавила:
- Александр погубит империю, если мы в военную пору позволим ему убрать с поста великого доместика Анатолика. Хватит и того, что Александр позволил болгарам подойти к столице. Идём же, сын, и проявим свою волю.
И Зоя-августа повела Багрянородного в Золотую палату, где Александр собрал на совет сановников-министров.
В зале теперь стояли два трона. На одном из них сидел Александр, другой пустовал. Зоя-августа провела к нему сына и усадила его. Сделала замечание Александру:
- Зачем собрал совет без ведома Багрянородного? Ты вновь самовольничаешь.
- Тому причиной война, Зоя-августа, и решать военные задачи следует зрелым мужам, а не женщинам и детям.
Зоя-августа ничего не ответила Александру на явное уязвление достоинства её и сына. Встав рядом с ним, она обратилась к сановникам, которые уже почувствовали накал страстей:
- Я не вижу среди вас командующего армией Византии великого доместика Анатолика. Но нам известно, для чего вас собрал император Александр. От имени императора Константина Багрянородного говорю вам: не спешите отлучать великого доместика от войска. Оно уже переправляется через Босфор и завтра с утра, а может быть, в ночь прогонит болгар от столицы. Так ли мной сказано, Багрянородный?
- Так, матушка-августа. Я только хочу добавить, чтобы Анатолик не допустил кровопролития. Сильный может прогнать слабого, вразумив его словом.
Слушая Багрянородного, одни сановники улыбались его наивному суждению, другие же нашли в нём глубокий смысл: сильный всегда может вразумить слабого словом - это звучало мудро. А император Александр злился и теперь уже лишь из амбиции думал о том, как избавиться от Анатолика. Но пока в его легковесной голове не было никаких дельных мыслей. И странным казалось поведение Александра. Он вовсе не переживал, не испытывал волнений, что враг у стен столицы и готовится к приступу.
Болгары с трёх сторон обложили Константинополь и разоряли посады, пригороды, монастыри. Шёл уже третий день осады. А Византия находилась словно бы в летаргическом сне. В Константинополе заботились только о том, чтобы враг не проник в город, и на крепостных стенах было достаточно воинов и горожан для отражения готовящегося приступа с северной стороны. Болгарские воины подтянули на расстояние полёта стрелы свои стенобитные орудия, подтаскивали щиты, чтобы под их прикрытием разрушать крепостные стены и городские ворота. Уже были установлены катапульты для метания стрел с огненными факелами.
Гвардейцы Лакапина неустанно следили за действиями болгарского войска с крепостной стены. И сам Лакапин был среди гвардейцев. Он сосредоточенно думал о том, какие приняты меры, чтобы остановить болгар, протянуть время до подхода войска из-за Босфора. В бухте Золотой Рог и за её пределами наблюдали за проливом воины Лакапина на лёгких скидиях, чтобы немедленно донести до него весть о появлении флотилии с воинами из Анкиры. Роман Лакапин с нетерпением ждал эту весть. Она должна была послужить для него сигналом к действию.
