Фиона Карнарвон - Леди Альмина и аббатство Даунтон
Его также тревожило, что Альмина скучала и страдала от некоторых проблем со здоровьем. Она несколько нервничала, но муж извещал Уинифрид, что Луксор, похоже, пришелся ей по вкусу. «Рад сообщить, что Альмина выглядит лучше… воздух холмов так чист и подобен шампанскому. Боюсь, по возвращении домой ей придется перенести небольшую операцию – выскабливание матки. Полагаю, причиной этого в основном являются нервы, но я сам не особо нервный человек, так что, возможно, не могу хорошо судить об этом».
Эти первые раскопки, должно быть, представлялись чрезвычайно утомительными для любого постороннего наблюдателя. После шести недель тяжких трудов и рухнувших надежд Карнарвон прекратил работы. Итогом обнаруженных памятников материальной культуры стал один-единственный саркофаг для мумифицированной кошки, который лорд Карнарвон подарил Каирскому музею. Он не пал духом. Как уверил Уинифрид археолог-любитель: «Этот сокрушительный провал не обескуражил меня, а только углубил мою страсть».
В 1907 году Карнарвоны возвратились, и теперь эрл прекрасно понимал, что в прошлый раз власти сознательно подсунули ему никчемный участок. При содействии Гастона Масперо Карнарвон выбрал площадку возле мечети на пути к храмам в Дейр-эль-Бахри. Он подхватил в местных кофейнях слухи о находящемся там захоронении, и после двух недель трудных раскопок его партия нашла искомое. Находка оказалась важным захоронением Восемнадцатой династии – царского сына Тета-Ку. Там была обнаружена главная украшенная гробница, более или менее нетронутая, ниши во дворике содержали фигуры «шабти» (небольшие фигурки слуг), а еще восемь раскрашенных «шабти» стояли по сторонам коридоров, ведущих в подземный склеп. Карнарвон был невероятно возбужден и захвачен. Он целыми днями снимал обнаруженное. Лорд также подарил Британскому музею стол из известняка для жертвоприношений. Карнарвон знал, что для продолжения работ в Египте ему потребуются профессиональная помощь и перевод. Принесение в дар древностей было отличным способом привлечь внимание. В конце концов доктор Уоллис Бадж из Британского музея стал его близким другом и частым гостем Карнарвонов в Лондоне и Хайклире.
Гастон Масперо все еще получал уничижительные письма касательно раскопок Карнарвона от своего инспектора Артура Уайголла в Луксоре. Пытаясь увеличить шансы Карнарвона на успех, Масперо дипломатично предложил ему нанять Говарда Картера для надзора и консультаций по раскопкам. С учетом последующего хода раскопок наиболее значительное событие данного сезона создало предпосылки для будущей дружбы между Говардом Картером и лордом Карнарвоном. Прошло еще два года, прежде чем они начали сотрудничество, продлившееся четырнадцать лет и в конечном итоге с открытием гробницы Тутанхамона увековечившее их имена для истинных ценителей Древнего Египта.
Говард Картер родился в 1874 году в Лондоне в семье художника-анималиста. В 1891 году не по летам одаренный семнадцатилетний рисовальщик прибыл в Египет и с тех пор почти не выезжал оттуда. Картер стал одним из наиболее выдающихся экспертов в данной области, но в 1905 году для него наступили тяжелые времена. В начале года он ушел в отставку с поста инспектора по Нижнему Египту Департамента древностей. Произошла шумная ссора между французскими туристами и египтянами из охраны участков, в которой он поддержал египтян, после чего его пребывание в данной должности стало невозможным.
В 1909 году лорд Карнарвон нанял Картера своим представителем в Луксоре и платил ему жалованье; на следующий год покровитель построил ему дом, приобретший известность под названием «Замок Картера». Он прекрасно обеспечивал Картера для продолжения работы. Карнарвон оборудовал затемненную комнату, чрезвычайно помогавшую в фотографировании. «Замок Картера» также крайне пригодился в качестве места для обеда. Картер был в восторге от обретения щедрого, целеустремленного и серьезно настроенного коллеги. Несмотря на разницу в социальном происхождении, мужчины создали великолепный союз и стали большими друзьями.
После того как фортуна повернулась к нему лицом, Карнарвон пребывал в состоянии исступленного наслаждения. Он обожал найденные им изысканные вещи, и его острый глаз коллекционера вскоре создал ему солидную репутацию. «Моя главная цель… состоит не в том, чтобы просто приобретать, потому что предмет является раритетом, но учитывать прежде всего красоту вещи, нежели ее чисто историческую ценность». Однако лорд был не просто эстетом. Книга, написанная им совместно с Говардом Картером о пяти годах раскопок в Фивах, – серьезный труд, опубликованный издательством «Оксфорд юниверсити пресс» и проиллюстрированный его собственными фотографиями. Хотя многие считали его светлость белой вороной, местные жители любили этого англичанина, называя его «Лорди». Карнарвон был неизменно учтив, представляя собой одного из последних археологов-джентльменов.
Леди Карнарвон разделяла эстетические оценки мужа и была потрясена изобилием роскошных вещей. Но Альмина не была бы Альминой, если бы не искала выхода своей неуемной энергии. Вскоре графиня нашла способ проявить свою гениальность по части организации приемов в местном обществе.
Как-то вечером она устроила незабываемый ужин в храме Карнака. Она позаимствовала персонал из «Винтер палас отель» и одела их в костюмы, вдохновленные «Тысячью и одной ночью». Чета Карнарвонов принимала гостей в храме Рамзеса. Длинные столы, накрытые накрахмаленными белыми скатертями и сервированные стеклом и серебром, протянулись во всю длину помещения. Угощение и вино, естественно, были самого высокого качества. Масперо сидел во главе одного стола египтологов, Карнарвоны – другого. Сцена была залита лунным светом, а также сиянием свечей и ламп, расставленных Альминой, чтобы выгоднее подчеркнуть величие колонн гиппостильного зала. Когда ужин завершился, перед возвращением в «Винтер палас отель» все отправились к Священному озеру полюбоваться в безмолвии захватывающим дух видом. Затем бесшумно появилась прислуга и ликвидировала все следы этого приема. Казалось, вечер был видением, созданным одним из джинов в «Арабских ночах» Шахерезады.
8 Уход Золотого века
Эдвардианская эра завершилась со смертью Эдуарда VII 6 мая 1910 года. Он пробыл королем всего девять лет, но возвратил монархии блеск и ярко продемонстрировал ценности и пороки высших классов. Альфред де Ротшильд, его давний сторонник и друг, был безутешен. Это стало началом длительного погружения в бездну непреходящего отчаяния для Альфреда, которому грозили новые испытания, ведь и в Великобритании, и в Германии, постепенно скатывавшихся к войне, жили как члены его семьи, так и друзья.
Новый король находился в таком же положении: Георг V состоял в родстве практически с каждой венценосной семьей Европы. Одним из его первых двоюродных братьев был российский самодержец; другим, конечно же, германский император. Виктория не делала секрета из того, что предпочитает Вильгельма II Георгу V, но новый король угадал в Германии серьезную угрозу еще в 1904 году. Он оказался прав: надвигались катастрофа, грязь, ужас и смерть в таких масштабах, которые никто не мог представить себе в эпоху, когда механизированные военные действия выходили пока за пределы воображения.
Но у Британии еще оставалось несколько драгоценных мирных лет для наслаждения перед бойней. Не сказать, что они были бедны событиями: 1910 год ознаменовался политической сумятицей, и даже Альмина на короткое время была вовлечена в политическую активность. Но в Хайклире пока царило спокойствие. Или скорее все двигалось в обычном бешеном круговороте развлечений и приключений. В течение 1910 года Альмина давала балы и вечера, сопровождала мужа в его путешествиях в Шотландию на охоту, совершила ежегодное паломничество в Египет. Находясь в городе, супруги Карнарвон вместе с матерью Альмины Мари часто появлялись в ложе Альфреда де Ротшильда в театре Ковент-Гарден.
Тем временем лорд Карнарвон способствовал развитию воздухоплавания. Автомобили и техника самого разного рода настолько околдовали его, что он так и не смог отделаться от этого наваждения. Еще в 1908 году эрл начал приглашать первопроходцев авиации, таких как Джон Мур-Брабазон и мсье Габриэль Вуазен, провести время в Хайклире. В 1909 году, когда блестящий молодой инженер Джоффри де Хэвиленд искал место, где бы приютить и испытать свой экспериментальный летательный аппарат, Мур-Брабазон предложил ему воспользоваться его сараями на границе поместья Хайклир и обратился к лорду Карнарвону за разрешением выполнить пробный полет с нижних склонов холмов Бикон. В ноябре 1909 года де Хэвиленд и его помощник погрузили биплан, прототип знаменитого «Джипси Мот», на грузовики и отвезли его в Хайклир. Лорд Карнарвон и господин Мур-Брабазон, посетив их в местной гостинице, где те остановились, не могли скрыть сильного впечатления, произведенного на них этой техникой. Карнарвон разрешил де Хэвиленду использовать свои поля и пообещал, что трава на них будет скошена.
